– Иногда я жалею, что не родился женщиной!

Марсия засмеялась.

Им принесли салат, и они принялись за еду.

– Ты… родился бы женщиной? Не обольщайся, сладкий мой. Чтобы женщине сделать успешную карьеру, нужно столько вытерпеть. Девушкам всегда достается расхлебывать всякое дерьмо. – Она скорчила рожицу. – Ну да, мне повезло, только я заработала свое везение. Мне сейчас двадцать пять. Еще лет пять, и я планирую завязать с работой. У меня есть этот ресторан. Я научусь управлять им. А потом… – Она помолчала, вздохнув. – Больше никаких уродов. Никаких похотливых старикашек. Никаких страхов, что кто-нибудь пырнет меня ножом. – Она взглянула на него, и ее глаза посерьезнели. – Никогда не жалей, что не родился женщиной!

Фрост поразмыслил над ее словами, но они не убедили его. Владеть таким классным местечком! В душе его снова зашевелилась зависть.

– А теперь расскажи мне о своей работе, – попросила Марсия.

Шестьсот баксов в неделю! Когда эта шлюха, должно быть, имеет тысячи! Он принялся за салат. Крупные креветки были сочными, но от зависти все во рту у него пересохло.

Сомелье налил им охлажденного шабли и отошел.

– Ну, у меня ничего особенного, – сказал Фрост. – Получил работу, охраняю дочку одного макаронника.

– Макаронника? Какого?

– Карло Гранди. Он, похоже, какая-то большая шишка в Италии. И боится, что кто-то умыкнет его дочь.

– Карло Гранди? – В ее голосе зазвенело изумление. – «Какая-то большая шишка»? Милый! Да он самая большая шишка во всей Италии! Неужели Джо действительно пристроил тебя на работу к Гранди?

– Ну да, но что тут такого? Нет, конечно, дом у Гранди что надо, и сам он в полном порядке, но мне-то платят всего шесть сотен в неделю.

Марсия отправила в рот креветку.

– Но это отличная работа, милый!

– Ты так думаешь? Шесть сотен в неделю? Ты-то, наверное, делаешь тысячи.

Она задумчиво посмотрела на него:

– Что такого плохого в шести сотнях в неделю?

– Я человек с амбициями. – Он продолжал жевать. Потом, после паузы, продолжил: – Я хочу жить, как эти снобы. – Он махнул рукой, обводя весь ресторан. – Хочу настоящих денег, а не жалкие шесть сотен.

– Кто ж не хочет? – Она доела креветочный салат и откинулась в кресле. – Но ты, милый, подумай головой. Ты ведь уже попал в обойму. Ты неплохо начал. Расскажи мне о работе. В чем состоят твои обязанности?

Фрост рассказал ей. Он все еще говорил, когда подали утку.

– Ты уже видел дочку Гранди? – спросила Марсия, когда они приступили к еде.

– Пока нет. Марвин сказал, ей прямо не терпится выскочить из штанишек. – Фрост ухмыльнулся. – И я мог бы ей в этом помочь.

– Только не когда рядом крутится Амандо.

Фрост, вздрогнув, уставился на нее:

– Ты его знаешь?

– Милый, я знаю здесь всех. Это же мой бизнес. Я встречаюсь с этим ублюдком каждую первую субботу месяца. – Марсия скорчила рожицу. – Холодный как рыба, банальное сунул-вынул, ничего интересного, он просто спускает пар, зато платит.

– Он прямо как из фильма ужасов.

– Точнее и не скажешь. – Она улыбнулась ему. – А какого ты мнения о Марвине, другом охраннике? Ты уже понял, что он за человек?

Фрост пожал плечами:

– Пока что нет. Слишком мало времени прошло. Из того, что я уже увидел, он явно коп до мозга костей и человек без амбиций. – Он прожевал и добавил: – Утка потрясающая.

– Здесь вся еда потрясающая. – Она помолчала, глядя на него в упор. – Сладкий, тебе не на что жаловаться. Сиди себе на месте, наблюдай, тебя хорошо кормят и хорошо платят, на что тут жаловаться?

– У меня большие планы. Я смотрю на мир вокруг. Вот ты и все остальные здесь хорошо устроились. А Гранди! Чертов макаронник! Меня бесит мысль, что у какого-то итальяшки такая куча денег.

– Он их заработал, милый. И я заработала то, что у меня есть. Что посеешь, то и пожнешь. Если хочешь настоящих денег, пора уже думать, что будешь сеять.

Фрост насупился:

– Ты говоришь прямо как мой чертов папаша. Вечно он болтал эту чушь: «Что посеешь, то и пожнешь». Вот он и сеял, надрываясь по четырнадцать часов в день, только что-то все безрезультатно. – Фрост сжал кулаки, вспомнив о прошлом. – Мой папаша – настоящий тупица! И нечего мне впаривать это дерьмо про посеешь и пожнешь. Это для дураков!

Подошел официант и забрал тарелки. Фрост развалился в кресле и окинул взглядом роскошный ресторан. Вот это место для него!

И он обязательно окажется в таком же, если только подберет правильный ключик к сундуку с быстрыми денежками. Он отдался своим мечтам: у него вилла, как у Гранди, у него большая яхта и «ламборгини», любая красотка по щелчку его пальцев готова раздвинуть перед ним ноги, у него куча денег, которые он тратит без оглядки.

Принесли кофе.

Фрост так глубоко погрузился в пустые мечты о богатой жизни, что не замечал, как внимательно смотрит на него Марсия.

– Твои мысли не стоят и ломаного гроша, – сказала она.

Фрост криво усмехнулся:

– Этот ресторан! Все эти денежные мешки! Чего бы я не сделал, лишь бы стать одним из них!

– Говорю же тебе, сладкий, это город быстрых денег, – прервала его Марсия. – А ты только что приехал. Наберись терпения. – Она отодвинула кресло. – Мне нужно позвонить. – И, не успел он встать, как она уже ушла, приветствуя на ходу посетителей то взмахом руки, то кивком.

Появился сомелье:

– Коньяку, сэр?

– Иди втюхивай свои помои в другом месте, – огрызнулся Фрост.

Он был так обескуражен, что ему хотелось немедленно уйти из этого шикарного зала, насквозь пропахшего богатством, однако он сдержался. Он пришел сюда с единственной целью – заполучить эту шикарную блондинку.

Он уже допивал кофе, когда Марсия вернулась.

– А теперь пойдем посмотрим мои гравюры, – сказала она, и Фрост, подняв голову, увидел, как в ее серо-голубых глазах загорелся огонек желания.

Отодвигая кресло, он ощутил, как на него нахлынула волна вожделения; в тот момент он и подумать не мог, что уютный угловой столик, за которым они только что сидели, оборудован «жучками» и что каждое слово их разговора было записано на пленку.

Взрыв страсти затих.

Фрост лежал на широкой двуспальной кровати, глядя на свое отражение в зеркале, которое покрывало весь потолок. Он никогда еще не видел своего тела в подобном ракурсе, и он ощущал гордость самца за свои мускулы, за поджарое, загорелое тело, за длинные ноги и за привлекательность в целом. В прошлом у него было несметное количество женщин, однако, не считая чернокожей стюардессы, которую он до сих пор вспоминал с восторгом, он не мог припомнить ни одной, которая была бы такой же умелой и страстной, как Марсия.

Она, конечно, была профессионалкой. Она знала все тонкости, но он решил, хотя, возможно, он тешил себя иллюзиями, что ему удалось по-настоящему ее завести. Но так ли это? Циник по натуре, он всегда подозревал в женщинах худшее, вот и теперь он не был уверен, что она не прикидывалась, разыгрывая перед ним страсть.

Он прислушался к шуму льющейся в душе воды, потом взглянул на наручные часы. Была четверть пятого. Еще несколько часов до начала следующей ночной смены на вилле Гранди.

Приподнявшись на локте, он окинул взглядом просторную комнату, располагавшуюся прямо над рестораном. Он решил, что здесь, наверное, хорошая звукоизоляция, потому что из обеденного зала внизу не доносилось ни звука. Справа от кровати находилось большое окно с видом на бассейн и живописный сад.

Марсия говорила ему, что стекло сделано по типу одностороннего полицейского зеркала и что он может стоять перед ним голый и смотреть на улицу, оставаясь для людей внизу совершенно невидимым.

Большая комната дышала роскошью. Белый ковер из овечьей шерсти, почти беззвучный кондиционер, зеркала на потолке и во всю стену, изысканный коктейльный бар, мягкий свинг, лившийся из скрытых динамиков, и прочие мелочи создавали атмосферу шикарного гнездышка для людей, которые могут позволить себе заплатить за них такие деньги, какие он еще только мечтал заиметь.