Фрост поторговался минут десять и в конце концов сбил цену до тридцати долларов в сутки. Погрустневший портье указал ему на закусочную, что располагалась через дорогу.

Сразу после ухода портье Фрост отыскал в справочнике напротив имени Джо Соломона телефонный номер и незамедлительно набрал его.

Ему ответил неприветливый женский голос:

– «Агентство Соломона» слушает.

По тону секретарши можно было подумать, что на проводе не иначе как Белый дом.

– Я хочу поговорить с мистером Соломоном, – произнес Фрост, целясь в муху, которая взбиралась по его рукаву. Он промазал, и муха вернулась, чтобы на сей раз глумливо прогуляться по кисти руки.

– Кто его спрашивает? – В голосе угадывалась скука, – похоже, женщина задавала этот вопрос уже миллион раз.

– Мы с мистером Соломоном не знакомы. Я ищу работу.

– Обратитесь, пожалуйста, в агентство в письменном виде и приложите ваши рекомендации, – не дожидаясь ответа, секретарша повесила трубку.

Фрост уставился в пустоту. Он чувствовал себя одиноким, несмотря на компанию мухи. «Ты неверно разыграл эту карту, – сказал он себе. – Это же место успешных. И если ты не ничтожество, ты не станешь разговаривать с высокомерной стервой, которой платят, чтобы отшивать клиентов, – ты обратишься к Боссу напрямую». Поразмыслив, он отправился в домик портье.

Пожилой администратор застыл у стойки, словно пребывал в прострации. Две мухи совершали утренний променад по его лысине. Он не обращал на них внимания.

– Не дадите мне пишущую машинку на пару часов? – спросил Фрост.

Портье посмотрел на него так, словно тот только что свалился с луны.

– Что, вы сказали, вам нужно?

Фрост указал на видавшую виды пишущую машинку, стоявшую на конторке за спиной у портье, тот обернулся и уставился на машинку, будто ни разу не видел ее раньше.

– Можно ее позаимствовать? – Фрост вынул долларовую купюру.

Портье взглянул на доллар, позволяя мухам играть в салочки в останках своей шевелюры, затем кивнул:

– Берите.

– А бумага есть?

Портье задумался, затем нехотя двинулся к конторке и вынул несколько листов.

Фрост отдал ему доллар и потащил машинку к себе в номер. Обливаясь потом, он печатал целый час. Затем вернул машинку портье, которого застал в том же оцепенении, только теперь к первым двум мухам на его лысине присоединилась еще одна.

Из справочника Фрост узнал, что контора Джо Соломона располагается на бульваре Рузвельта.

– Где находится бульвар Рузвельта?

– В центре, он идет параллельно бульвару Парадиз.

– Далеко это отсюда?

Портье потянул себя за нос, подумал, а затем сообщил:

– Плюс-минус пять миль.

– У вас есть машина напрокат?

– Пять баксов в день. Стоит между крайними домиками. – Он указал рукой.

Машина оказалась помятым «фольксвагеном». Фрост решил, что это все равно лучше, чем тащиться пять миль по жаре пешком. Машина довезла его до бульвара Рузвельта и даже не развалилась по дороге.

Офис Джо Соломона помещался на десятом этаже внушительного небоскреба с четырьмя скоростными лифтами, системой кондиционирования и важного вида людьми, сновавшими по просторному фойе с деловитой целеустремленностью рабочих муравьев.

За столом в приемной Соломона сидела цыпочка, похожая на испанку. Длинные черные волосы ниспадали ей на плечи, обрамляя лицо, казавшееся прелестным, пока не заглянешь его обладательнице в глаза. Эти черные глаза многое повидали на своем веку, и все, что они повидали, вызывало лишь ненависть. На вид испанке было лет тридцать, но жизненного опыта ей хватило бы на все восемьдесят, и с каждым прожитым годом эта ненависть в ней только росла.

«Крепкий орешек», – подумалось Фросту.

Женщина окинула его взглядом с головы до ног. Он был в своем лучшем костюме: светло-кремовом в едва заметную голубую полоску, темно-синей рубашке и белом галстуке. Перед уходом из номера Фрост осмотрел себя в засиженном мухами зеркале и нашел, что он выглядит весьма внушительно. В приемной же Соломона он сразу понял, что ни его широкие плечи, ни его внешность, ни его одежда не произвели на испанку ни малейшего впечатления. Он решил действовать напористо.

– Я к мистеру Соломону, – сказал он.

Черные брови секретарши удивленно взметнулись вверх.

– Вам назначено время? Как ваша фамилия?

– Фрост. У меня есть кое-что получше назначенного времени. – И Фрост небрежно положил на стол запечатанный конверт с составленным в мотеле письмом.

Она взглянула на конверт, словно на какую-нибудь дрянь, которую притащила с улицы кошка.

– Если вы оставите ваш номер, мистер Фрост, мы вам перезвоним.

Он оперся своими большими ладонями о письменный стол и наклонился к испанке. От ее тела исходил едва уловимый аромат, который, если бы налить его во флакон, стал бы потрясающим лосьоном после бритья.

– Я знаю, ваш босс любит делать вид, что к нему невозможно попасть, – сказал он, улыбаясь. – Я знаю, что вам платят, чтобы вы сидели там, где сидите, – так ему легче ощущать собственную значимость. Все это – части одного спектакля, но меня не проведешь. Джо Соломон здесь для того, чтобы делать деньги. Я могу принести ему деньги. Так что будьте так любезны оторвите свою пятую точку от стула и передайте ему письмо, и если после этого он не захочет принять меня, я позволю вам плюнуть мне в правый глаз.

Секретарша удивленно взглянула на него и весело рассмеялась; в этот миг она стала настоящей красавицей.

– Думала, меня уже ничем не проймешь, – сказала она. – Монолог вышел дурацким, но это хотя бы что-то новенькое. – Она взяла конверт и поднялась. У нее оказалась сногсшибательная фигура. – Едва ли вы этим чего-то добьетесь, но, по крайней мере, вы заслужили право на попытку.

Покачивая бедрами, испанка вышла в дверь, которая располагалась позади ее письменного стола. «Что ж, это уже шаг вперед», – подумал Фрост, оглядывая приемную. Для приемной комната была просто шикарной.

Шоколадно-коричневый ковер, стены оттенка абрикоса, панорамное окно с видом на море, батарея телефонных аппаратов, встроенные шкафы для документов и три кресла для отдыха у дальней стены производили впечатление процветания и благополучия.

Он вспомнил, что написал в письме:

Он засомневался, не пора ли ему достать носовой платок, чтобы приготовиться к возвращению секретарши. Вдруг Марсия просто рисовалась перед ним. Вдруг Джо Соломон тоже решит выйти и плюнуть ему заодно еще и в левый глаз. Однако Фрост переживал напрасно.

Цыпочка вернулась, улыбаясь, и кивнула ему на дверь:

– Он вас примет. Но вы все равно ничего не добьетесь.

Фрост усмехнулся:

– Хотите побиться об заклад?

И он прошествовал мимо секретарши в просторное помещение, больше похожее на гостиную, чем на кабинет. Если бы не письменный, размером с бильярдный, стол у панорамного окна, кабинет Джо Соломона можно было бы принять за гнездышко миллионера, где преспокойно разместилось бы человек пятьдесят гостей.

За письменным столом сидел толстый маленький человечек в сером костюме, который, должно быть, обошелся ему долларов в семьсот, а то и восемьсот. Его круглое загорелое лицо с тяжелыми веками, хищным носом и тонким карандашным штрихом рта обрамляли длинные белые волосы, доходившие ему до воротника.

Он наблюдал, как Фрост пересекает большую комнату, затем улыбнулся и махнул на стул.

– Рад вас видеть, мистер Фрост. Как поживает Марсия?

– Прекрасно, вся в делах, – ответил Фрост, усаживаясь.

– Она трудится как пчелка! – Соломон раскинулся в своем великолепном кресле. – Моя любимая проститутка. Для Марсии я готов почти на все. Я так понимаю, вы хотите здесь отдохнуть и заодно подработать, чтобы покрыть расходы?