– Как тебе, Рустам, первое отделение? На мой взгляд, спорное исполнение. Флейтисту, если он и впредь собирается концертировать, надо основательно заняться дыхательной гимнастикой. – Мистер Тоддивалла не уходил, дожидаясь, чтоб его представили Дине. Собственно, для этого он и подошел. Потом он запрыгал к следующей жертве.
После концерта Рустам проводил Дину до автобусной остановки, ведя рядом велосипед. Остальные слушатели провожали их глазами. Чтобы прервать молчание, Дина спросила:
– Вам не страшно ездить на велосипеде при таком движении?
Рустам покачал головой.
– Я много лет так езжу. Это уже стало моей второй натурой.
Он дождался, пока она войдет в салон, а потом долго ехал за красным двухэтажным автобусом, пока их пути не разошлись. Дина следила в темноте за фигуркой, которая то пропадала, то вдруг возникала в свете фонаря снова, а потом превратилась в точку, которую только ее воображение могло считать Рустамом.
Через несколько недель постоянные посетители концертов уже воспринимали молодых людей как пару. За каждым их движением следили с сочувствием и любопытством. Такое внимание забавляло Рустама и Дину, но они предпочитали относиться к нему примерно так же, как к фиглярству мистера Тоддивалла.
Однажды, приехав на концерт, Рустам не увидел среди собравшихся Дину. Одна из двух сестер, узурпировавших первый ряд, тут же подошла к нему и стыдливо шепнула: «Не волнуйтесь. Она здесь. Просто отошла в дамскую комнату».
Прошел сильный дождь, и промокшая до нитки Дина пыталась обсушиться в дамской комнате, однако миниатюрный носовой платок плохо подходил для этой цели. Висевшее на крючке полотенце выглядело в высшей степени непривлекательно. Сделав, что смогла, Дина вышла в фойе. С волос у нее по-прежнему капало.
– Что случилось? – спросил Рустам.
– Вывернуло зонтик. А я не смогла быстро с ним справиться.
Он предложил ей воспользоваться своим большим платком. Наблюдатели вокруг замерли, следя с интересом: примет она предложение или нет?
– Нет, спасибо, – отказалась она, проводя рукой по мокрым волосам. – Они скоро высохнут. – Меломаны затаили дыхание.
– Не беспокойтесь – платок чистый, – улыбнулся он. – Вернитесь и как следует высушитесь. А я тем временем закажу нам горячий кофе. – Дина все еще колебалась, и он пригрозил, что снимет рубашку и прямо здесь станет сушить ей волосы. Тогда она со смехом взяла у него платок и вернулась в дамскую комнату. Собравшиеся облегченно вздохнули.
Внутри Дина изо всех сил терла платком волосы. «Приятный запах у платка, – подумала она. – И это не одеколон, а просто запах чистой кожи. Его запах». Этот запах она иногда ощущала, когда сидела рядом с Рустамом. Она прижала платок к лицу, глубоко вдохнула и тут же в смущении отняла.
Когда концерт закончился, дождь еще накрапывал. Молодые люди шли к автобусу. От звука сбегавших капель, листья деревьев словно шипели. Дину била дрожь.
– Вам холодно?
– Немного.
– Надеюсь, вы не простудились. Видно, что промокли до костей. Может, наденете мой плащ, а я возьму ваш зонтик?
– Что вы такое говорите! Он же сломан! Да и как вы тогда поедете на велосипеде?
– Прекрасно поеду. На велосипеде я могу передвигаться даже стоя на голове. – Рустам настаивал, и на автобусной остановке обмен все же произошел. Он помог ей надеть свой плащ – мужская рука слегка задержалась на ее плече. На холодной коже пальцы казались особенно теплыми. Плащ подошел – только рукава были длинноваты. Девушка понемногу согревалась, наверное потому, думала она, что плащ все еще хранит тепло владельца.
Они стояли близко друг к другу и глядели, как в свете фонаря мелькают дождевые нити. Тогда они впервые взялись за руки – это казалось так естественно. Когда подошел автобус, им было трудно оторваться друг от друга.
С тех пор Рустам ездил на велосипеде только на работу. На концерты он приезжал на автобусе, и теперь они могли гулять, а потом он провожал Дину домой.
Дина была этому рада. Ей хотелось, чтобы он вообще прекратил ездить на велосипеде – опасное занятие, учитывая городское движение.
* * *
– Я собираюсь выйти замуж, – заявила Дина за обедом.
– Вот как! – обрадовался брат. – Прекрасно, прекрасно. Кто счастливец – Солли или Порус? – Этих джентльменов он недавно представил сестре.
Дина покачала головой.
– Тогда, должно быть, Дара или Фирдош, – сказала Руби, понимающе улыбнувшись. – Они оба без ума от тебя.
– Его зовут Рустам Далал.
Нусван выглядел удивленным: человека с таким именем не было среди многочисленных кандидатов, которых в последние годы он приводил в дом. Может, она встретила его на одном из семейных сборищ – их он ненавидел всей душой.
– И где же мы с ним познакомились?
– Мы нигде не знакомились. Только я.
Ответ Нусвану не понравился. Его оскорбило, что сестра с презрением отвергла всех его кандидатов, наплевала на его мнение – и все ради какого-то незнакомца.
– Значит, ты вот так сразу хочешь выйти замуж за этого парня? А что ты знаешь о нем и его семье? И что он знает о тебе и твоей семье?
– Все, – ответила Дина тоном, от которого ему стало не по себе. – Я знакома с Рустамом уже полтора года.
– Ясно. Ну и конспирация. – Нусван постарался подпустить в голос сарказма. – А чем занимается этот Далал, твой таинственный Рустам?
– Он фармацевт.
– Ага! Фармацевт! Жалкий составитель порошков! Так его и называй! Потому что он таков и есть – весь день за прилавком готовит разные смеси по рецептам.
Нусван спохватился: пока нет смысла выходить из себя.
– Ну и когда мы увидим твоего миллионера?
– Зачем? Чтобы его оскорблять?
– У меня нет повода для этого. Я просто считаю своим долгом познакомиться с ним, а потом сказать, что я о нем думаю. Но решать, конечно, тебе.
В назначенный день Рустам явился к ним в дом с коробкой засахаренных фруктов для Нусвана и Руби и вручил ее Ксерксу, которому к этому времени было почти три года. Дине он подарил новый зонтик. Она поняла смысл подношения и улыбнулась. Когда на них не смотрели, Рустам подмигнул ей.
– Какой красивый! – восхитилась Дина, раскрывая зонтик. – Будто очаровательная пагода! – Ткань была цвета морской волны, а ручка из нержавеющей стали, с заостренным концом.
– Опасное оружие, – пошутил Нусван. – Будь осторожна.
Они пили чай с сырными сандвичами и сливочным печеньем, приготовленным Руби и Диной. Встреча прошла гладко. Но вечером, после ухода гостя Нусван сказал, что не понимает – мозги в голове у сестры или опилки.
– Выбрала не пойми кого – как говорится, ни рожи, ни кожи, ни денег, ни перспектив. Женихи обычно дарят невесте кольцо с бриллиантом. Или золотые часы, или, на худой конец, брошь. А твой что принес? Жалкий зонтик! А ведь я потратил кучу времени и сил, знакомя тебя с адвокатами, аудиторами, крупными полицейскими чинами, инженерами-строителями. Все они из лучших семей. Что скажут люди, когда узнают, что моя сестра выходит замуж за ничем не примечательного идиота-фармацевта? Не жди от меня бурного ликования, и на свадьбу я не приду. Для меня это будет день глубокого траура.
Как печально, сокрушался он, что сестра в пику ему разрушает собственную жизнь.
– Попомни мои слова, твоя злоба рикошетом ударит по тебе. Я не в силах ничего сделать: тебе уже двадцать один год, ты больше не маленькая девочка, которую я опекал. И если ты сознательно коверкаешь свою жизнь, все, что я могу – с грустью на это взирать.
Дина других слов не ждала. Но они словно обтекали ее и, журча, исчезали, никак ее не затрагивая. Так дождь струился по плащу Рустама, вспоминала она, в тот памятный вечер. Дина в очередной раз задалась вопросом, где брат научился так искусно, с таким пылом выражать свое негодование? Ни отец, ни мать этого не умели.
Через несколько дней Нусван стал понемногу успокаиваться. Если уж Дина решила выйти замуж и уйти из семьи, то будет лучше, если все произойдет мирно, без ссор. В глубине души он был рад, что Рустам Далал птица невысокого полета. Было бы куда хуже, если б Дина отвергла его друзей ради какой-нибудь шишки.