Литмир - Электронная Библиотека

– Со стороны мисс Ламб очень любезно пойти навстречу и перевести тебя в следующий класс. Но факт остается фактом – твои оценки из рук вон плохи. Я не стану еще год зря тратить деньги.

– По твоему приказу я целыми днями скребу и чищу весь дом. И часу не остается в день на занятия. Чего ты ждешь?

– Не оправдывайся. Такой сильной молодой девушке ничего не стоит сделать кое-что по дому. К учебе это не имеет никакого отношения. Ты хоть понимаешь, как тебе повезло? В нашем городе тысячи детей чистят ботинки на вокзалах, собирают бумагу, стекло, пластиковые бутылки, а вечером учатся. И ты еще жалуешься? У тебя просто нет интереса к учебе. Поэтому я забираю тебя из школы.

Дина не собиралась сдаваться без борьбы. Она надеялась, что жена Нусвана ее поддержит. Руби, однако, предпочла остаться в стороне, и на следующий день Дина, когда ее послали со списком на рынок за продуктами, побежала к дедушке.

Дедушка жил у одного из сыновей в комнате, пропахшей лекарствами. Стараясь не дышать, Дина обняла старика и торопливо выплеснула на него свои горести.

– Дедушка, прошу тебя! – взмолилась она. – Пожалуйста, скажи, чтоб он меня не мучил!

Дряхлевшему не по дням, а по часам дедушке потребовалось время, чтобы понять, кто перед ним стоит, и еще какое-то время, чтобы сообразить, чего от него хотят. Старик не надел вставную челюсть, и разобрать его речь было трудно.

– Принести тебе зубы, дедушка? – предложила Дина.

– Нет, нет! – яростно замахал руками дед. – Не хочу зубы! Они корявые, от них десны болят. Проклятый дантист. Ни на что не годится. Мой плотник сделал бы зубы лучше.

Дина еще раз, очень медленно, повторила свой рассказ, и старик наконец понял, в чем дело.

– Аттестат? Тебе? Конечно, нужен. Ты должна окончить школу и поступить в колледж. Я потребую, чтобы этот негодяй не мешал тебе. Велю этому Нозеру, нет, Невину, то есть Нусвану, ну конечно, Нусвану, определить тебя в колледж.

Старик послал к Нусвану слугу с приказом явиться к нему как можно скорее. Нусван не посмел ослушаться деда – он очень дорожил мнением семьи. Ссылаясь на дела, он отправился к деду только через несколько дней, прихватив с собой союзника в лице Руби. Ей был дан наказ – понравиться старику.

Со времени визита Дины дед успел позабыть внучку. Из их разговора он ничего не помнил. На этот раз вставная челюсть была на месте, но это не помогло. Старик с трудом, после многочисленных подсказок, похоже, признал родственников. Не обратив внимания на Руби, он вдруг решил, что Нусван и Дина муж и жена, и, несмотря на ласки и уговоры Дины, остался при своем мнении.

Руби тем временем сидела на диване, держа старика за руку. Она предложила помассировать ему ступни и, не дожидаясь ответа, ухватила его за левую ногу и стала ее растирать. У старика были длинные желтые ногти, которые давно стоило подстричь.

Дед в ярости вырвал ногу из ее цепких пальцев. «Kya karta hai? Chalo, jao!»[14]

Пораженная тем, что к ней обратились на хинди, Руби в изумлении таращилась на старика. Дед повернулся к Нусвану:

– Она что, слов не понимает? На каком языке говорит твоя ayah[15]? Пусть сойдет с моего дивана и подождет на кухне.

Оскорбленная Руби встала и пошла к двери.

– Грубый старик! – прошипела она. – Да, моя кожа немного темновата. Ну и что?

Нусван сухо попрощался и последовал за женой, но на пороге обернулся и бросил торжествующий взгляд на Дину, которая пыталась сгладить ситуацию. Она осталась с дедом, надеясь, что тот мобилизует скрытые ресурсы и придет ей на помощь. Спустя час она поцеловала старика в лоб и тоже ушла.

Больше Дина его не видела. Через месяц он умер во сне. На похоронах ей стало интересно, насколько отросли за это время дедушкины ногти, но белая простыня скрывала все, кроме его лица.

* * *

В течение четырех лет Нусван методично откладывал деньги на свадьбу Дины. Собралась уже достаточная сумма, и он решил выдать ее замуж в ближайшее время. Нусван с гордостью говорил себе, что трудностей здесь не будет. За это время Дина выросла в красивую девушку и, несомненно, заслуживала самого хорошего мужа. Свадьба будет пышной, какую и заслуживает сестра удачливого бизнесмена, и люди еще долго будут о ней говорить.

Когда Дине исполнилось восемнадцать, Нусван стал приглашать домой подходящих женихов. Все они вызывали у нее отторжение: молодые люди были друзьями Нусвана и напоминали его своими словами и поступками.

Нусван не сомневался: рано или поздно ей кто-нибудь да понравится. Теперь он не следил, когда и куда сестра уходит: она уже не подросток и не нуждается в тотальном контроле. Если Дина убиралась в доме и покупала по данному Руби списку продукты, в доме царило спокойствие. Если в семье и возникали ссоры, то только между Диной и Руби, как будто Нусван передал эстафету жене.

Иногда Дина проявляла на рынке инициативу и покупала цветную капусту вместо обыкновенной, или ей вдруг безумно хотелось цыплят, и тогда она жертвовала апельсинами. Дома Руби отчитывала ее за такую самодеятельность: «Негодяйка, ты испортила моему мужу обед!» Однако эти слова шли не от души – просто ей надо было соответствовать образу заботливой жены.

Но женщины не всегда ссорились и бранились. Постепенно они все больше сближались. Среди прочих вещей Руби принесла в дом после свадьбы небольшую ручную швейную машину. Она показала Дине, как ею пользоваться, и научила шить такие простые вещи, как наволочки, простыни, занавески.

Когда у Руби родился первый ребенок – мальчик, которого назвали Ксерксом, – Дина помогала за ним ухаживать. Она шила детскую одежду и вязала шапочки и кофточки. На первый день рождения малыша она связала пинетки. Утром этого счастливого дня они украсили Ксеркса гирляндами из роз и лилий и нарисовали большую красную точку в центре его лобика.

– Ну что за малыш! – умилялась Дина.

– А какие ты связала пинетки – просто чудо! – сказала Руби, крепко ее обнимая.

Но это был редкий день без споров. Покончив с хозяйственными делами, Дина предпочитала проводить время вне дома. На личные траты отводились деньги, которые удавалось сэкономить на покупках. Ее совесть была чиста: эти деньги – пусть частичная, но все же компенсация за тяжелый домашний труд, считала она.

Руби заставляла ее отчитываться до последней пайсы[16].

– Покажи мне чеки. На все, что ты купила. – И она ударяла по кухонному столу с такой силой, что на кастрюле подпрыгивала крышка.

– Где ты видела, чтобы торговки рыбой или зеленью у дороги выписывали чеки? – огрызалась Дина, швыряя чеки из магазинов и часть мелочи, оставшуюся от покупок с рук. С этими словами она покидала кухню, а невестка ползала по полу, отыскивая и подсчитывая монеты.

На автобусные билеты денег хватало. Дина ездила в парки, бродила по музеям и рынкам, подходила к кинотеатрам, чтобы полюбоваться на афиши, и робко заглядывала в публичные библиотеки. Вид склоненных над книгами голов наводил на мысль, что она здесь лишняя. Похоже, все они тут образованные, а она даже школу не кончила.

Страхи развеялись, когда она увидела, что эти серьезные люди читают самую разную литературу – не только трудно произносимую «Ареопагитику» Джона Мильтона, но и «Иллюстрированный индийский еженедельник». Со временем эти большие старые читальные залы с высокими потолками, скрипучим полом и темными панелями стали ее излюбленным убежищем. Свисающие на длинных штангах внушительного вида вентиляторы бесшумно гоняли воздух, а кожаные кресла, ни с чем не сравнимый запах старых книг и шелест переворачиваемых страниц вносили в душу спокойствие. И что самое лучшее – люди переговаривались шепотом. Только однажды Дина услышала окрик – то швейцар прогонял бродягу, пытавшегося проникнуть внутрь. Сама она проводила там часы, пролистывая энциклопедии, разглядывая альбомы по искусству, с интересом открывая пыльные медицинские справочники, а под конец просто сидела несколько минут с закрытыми глазами в темном углу старинного здания, где время по желанию могло останавливаться.

вернуться

14

Что ты делаешь? (хинди).

вернуться

15

Служанка (хинди).

вернуться

16

Пайса – разменная монета в Индии, Непале и Пакистане, одна сотая рупии.

7
{"b":"665819","o":1}