Интересный вопрос, не лживый во всяком случае.

— Снял лишнее напряжение. В Афгане, двенадцать лет назад, мы таким вот образом помогали друг другу. Перед выходом на ответственное задание. Помогало. Ну лучше?

— Нет слов? — просто расцвела Юлия Марковна.

— Вообще-то, — как бы походя заметил Филя, — после сеанса такой терапии следует немного полежать. Совсем немного. Чтобы полностью расслабиться. Тогда эффект еще больший. Но к вам, я думаю, боль теперь вернется не скоро. Вы успеете заснуть к тому времени… Извините еще раз, Лидия Валентиновна, а ведь вы мне нынче попались весьма кстати. Шеф-то убудет в дальние края, а для меня он расписал программу на неделю вперед. И ваша помощь, а также консультация по ряду вопросов будет чрезвычайно необходима. — Тон у Фили был деловой и серьезный, в этом никто бы не усомнился. А уж Юлия Марковна — тем более. — Я мог бы уже завтра, скажем во второй половине дня, рассчитывать на вас?

— Но я, между прочим, работаю, — сухо и будто даже как-то обиженно отрезала Лидия. — Вашему шефу это отлично известно. К тому же я рассказала вам уже вполне достаточно для того, чтобы заниматься наконец делом, а не дальнейшими расспросами.

Хорошо у нее получалось, очень убедительно.

— Я не имею права настаивать, — с легкой издевательской интонацией парировал Филя. — Но просто хотел бы напомнить, что шеф станет добиваться пересмотра дела не по собственной, а именно по вашей инициативе. Если вы считаете, что предприняли все необходимые действия с вашей стороны, не смею возражать.

Филя небрежным жестом опрокинул в рот оставшийся в бокале коньяк, сунул в губы сигарету из пачки «Давыдофф», вынутой им из барсетки, чиркнул золотой зажигалкой «Зиппо», которую затем небрежно кинул на стол рядом с пачкой, и, сделав глубокую затяжку, произнес:

— Вопросы-то, в сущности, мелкие. Так, некоторые уточнения. Ну хорошо, когда шеф вернется, я ему доложу, а вы уж разбирайтесь с ним сами. Идет? — Он широко и приветливо улыбнулся и сделал попытку подняться.

— Уже уходите? — словно попыталась его остановить Юлия Марковна.

— Надо звоночек сделать, — улыбнулся он уже исключительно ей одной, чем вызвал сердитый взгляд Лидии. Филя помедлил, словно в раздумье, потом достал из барсетки мобильник и попытался оправдаться: — Я отойду в сторонку, чтобы не мешать вам, извините…

Провожаемый внимательными взглядами женщин, он вышел из бара. Никуда звонить Филя не собирался, просто требовалось дать возможность женщинам высказать друг другу все, что они имели на данный момент. Пяти минут им должно было хватить. И ровно через пять минут он вернулся в бар, заканчивая разговор по телефону и при этом многозначительно кивая невидимому собеседнику.

— Милые дамы, — снова с довольном видом улыбнулся он обеим женщинам, — я приношу вам свои извинения. Открылись некоторые обстоятельства, которые требуют моего непосредственного присутствия. Очень жаль, но вынужден покинуть вас. — При этом он кинул на Юлию такой страстный взгляд, что будь она вся из антарктического льда, и то должна была бы немедленно начать таять.

— Что-нибудь связанное с вашим шефом? — небрежно спросила Лидия.

— Нет, совсем нет, — легкомысленным тоном ответил он. Раскрыл барсетку и кинул туда сигареты с зажигалкой. Щелкнул замочком. И весь его вид при этом убеждал, что отходил он недаром. Наверняка ведь назначил какой-нибудь там женщине свидание. Иначе зачем же было так одеваться с шиком — явно на выход!

— Вы сейчас в какую сторону поедете? — Лидия попыталась установить с ним прежний контакт.

— Я? — Агеев откровенно продемонстрировал, что ее вопрос очень некстати. — А что, разве у вас проблемы, Лидия Валентиновна? Вы ведь живете в Староконюшенном, да? А это фактически рядом, напротив, десяток шагов в сторону Смоленки.

Очень он это ядовито произнес, даже оскорбительно.

— Так уж и рядом! — сердито пробурчала Лидия, демонстрируя, что у нее окончательно испортилось настроение.

— Нет, мне надо в другую сторону, извините, Лидия Валентиновна. В следующий раз — к вашим услугам! — Столь издевательский намек мог бы поразить даже стальные нервы.

Лидия вспыхнула и встала. Причем резко и даже зло.

— Тогда и вы меня извините, Филипп Кузьмич. Всего вам доброго. И тебе, — она с неприязнью взглянула на Юлию, — тоже пока.

И ушла.

Филя с юмором и недоумением посмотрел ей вслед, потом опустил глаза к сидящей Юлии Марковне, хмыкнул и пожал плечами.

— Совершенно вздорная девица, — сказал доверительным голосом. — И как это она сумела уговорить шефа принять, по-моему, абсолютно безнадежное дело? Диву даюсь. Как смогла обаять!

— Вы торопитесь, Филипп? — мягко сказала Юлия и положила пальцы на его ладонь, которой он опирался о столешницу. — Вам действительно надо срочно бежать?

— Честно? — Он открыто посмотрел ей в глаза и засмеялся.

— Ну а как же еще?

— А я по шее не получу, если скажу правду?

— Это от кого же? — удивилась Юлия.

— От вас, от кого же еще?

— Странно!.. Ну хорошо, я обещаю, что ваша шея останется в неприкосновенности. И что же дальше?

— Свидание чисто деловое, но я с удовольствием перенесу его на завтра. Если вы…

— Что — если я?

— Попросите меня об этом.

Взгляд Фили был чист, как хрустальная вода горного источника. Ему просто нельзя было не верить. Даже если к недоверию имелись бы все основания.

— Ну предположим, что я попросила. Предположим! Что бы вы на это сказали?

— Спросил бы: какие у вас планы? Это во-первых. А во-вторых, попробовал бы внести в них некоторые коррективы, которые вам могли бы наверняка понравиться. Но — опять-таки если! Итак?

— Планов никаких, — честно ответила Юлия. — Целый день болела голова, а вы оказались в прямом смысле слова волшебником. Теперь я чувствую себя прекрасно. А что вы можете предложить?

— По правде говоря, хочу жрать. Не есть, а именно жрать. Чтоб хороший кусок мяса, лучше с кровью. И не цедить этот керосин, — он небрежно оттолкнул от себя пустой бокал, — а что-нибудь ядреное! Наше, родное. Да в домашних условиях. И — расслабиться… Иногда бывает просто надо. Ко всему прочему, я не большой любитель ресторанной кухни. Чтоб есть вкусно, надо приготовить своими руками! Но это так, общие рассуждения, не обращайте внимания.

— Ну почему же? Я как раз полностью разделяю ваши… — она с готовностью улыбнулась, — вкусы и привязанности. И потом, вы так хищно изобразили, как будете рвать на части острое мясо, что у меня у самой в животе заурчало! — Она заливисто рассмеялась. Тряхнула роскошными черными кудрями, запрокинула голову, демонстрируя совершенную линию горла и подбородка. Игриво стрельнула глазами.

Филя неожиданно обратил внимание, что ее пальцы все еще лежат на его руке, и положил свою ладонь сверху, слегка сжав их. Не надо много усилий, чтобы женщина ощутила твердость его намерений. Проницательный долгий взгляд — глаза в глаза, легкое, слегка беспомощное движение губ, тяжкий выдох и… они поднялись одновременно.

Подавая ей на вешалке меховое манто, он чуточку прижал ее к себе. Понял, что она уже готова пребывать в этом состоянии сколько ему будет угодно. Поэтому шустро накинул, не запахивая, и свое кашемировое изделие, взятое из шкафа спецодежды в «Глории», и, бережно держа женщину под локоток, вывел ее на улицу, прямо к сверкающему своему «БМВ».

На миг почудилось, что его уколол чей-то очень внимательный взгляд. Удержался, не стал озираться. Но когда уже устроил Юлию на сиденье и захлопнул дверцу, обойдя машину со своей стороны, прежде чем сесть самому, кинул взгляд туда, где таилась опасность. И чуть не расхохотался. Выглядывая из-за угла, за ними наблюдала Лидия. Подумал: бедная девочка! Это ж только представить, что сейчас у нее в башке-то делается! И потом, неужели она все-таки приняла эту игру всерьез? А что, черт их знает, этих безмужних баб!..

Алексей Петрович Кротов любил бильярд. Не в том смысле, что был азартным игроком, нет. Особого азарта он вообще как-то не испытывал, поскольку заранее профессионально-грамотно рассчитывал все свои действия. А бильярд для него был одним из верных способов решения тех или иных задач. Плюс определенная острота риска. Всегда ведь имеется возможность наткнуться на более сильного игрока.