— Вы же сказали — он в колонии?

— Это для меня все равно. Он уже целых два года сидит, а я только недавно поняла, какая была дура.

— Ну почему? — обворожительно улыбнулся Юрий Петрович. — Очень может оказаться, что вовсе и не дура! Жизнь, Лидочка, штука странная. Если бы мы все знали наперед, ну что бы это было?

— Так вы возьметесь?

— Из вашего рассказа я, к сожалению, узнал так мало, что, честное слово, пока не знаю. Скажите, а ваш отец в курсе?

— Да, конечно. Ведь убийство в немалой степени коснулось и его!

— Вон как? Может быть, мне стоит предварительно переговорить с ним? Чтобы понять существо дела. И вообще, у вас какие-нибудь документы, материалы по этому делу имеются?

— Нет, ничего, кроме того, что мне известно.

— Но вам хоть что-то, помимо вашей собственной уверенности в невиновности Андрея, известно? — Юрий уже начал помаленьку раздражаться, но сдерживал себя. В конце концов, материалы приговора всегда можно прочитать в архиве суда, где проходило слушание. Где, кстати?

— В Московском городском, — ответила Лида на его вопрос. — А с отцом встречу я вам постараюсь обеспечить. Когда вы могли бы к нам приехать? Но встречаться с бывшей его женой я бы вам не советовала.

— Стоп! Вы меня вконец запутали, дорогая моя. Так нельзя, либо все по порядку вы мне рассказываете, либо мы прекращаем разгадывать ваш кроссворд. Я не любитель подобных игр. Давайте все сначала.

— Я думаю, лучше начать с папой, — серьезно после кратких раздумий предложила Лида. — А потом уже и я скажу, что знаю.

— Ну вот пусть ваш папа и приедет ко мне. Работа адвоката сродни тому, что делает врач, я стараюсь без острой нужды не посещать пациентов. В смысле — клиентов. Милости прошу сюда, в наш офис. Назначьте время. Сегодня, завтра — когда угодно. А я постараюсь освободить это время для вас. Чтоб нам не помешали.

Сказано было достаточно сухо и твердо. Лидия вопросительно уставилась на Гордеева, хмыкнула, покачала головой и спросила:

— А сколько денег вы с меня возьмете?

— Этот вопрос решится после встречи с вашим отцом. Но для вас… Полагаю, что это может оказаться достаточно дорого. И учтите, не моя прихоть или желание, пардон, раздеть вас.

Краска почему-то бросилась ей в лицо, она смущенно кашлянула и опустила голову, будто он сказал скабрезность. Ничуть не бывало. Юрий же оценил ее скромность, однако продолжал не менее твердо:

— Из моего гонорара вы должны будете внести в кассу нашей юридической консультации определенную сумму, я скажу какую. Затем мы с вами заключим соглашение на защиту, оформим ордер на ведение дел в Мосгорсуде. Я буду вынужден, и, возможно, не один раз, съездить в колонию, где содержится ваш Андрей… Где, между прочим?

— Во-первых, он совсем не мой, а во-вторых, это в Вологодской области. Где-то в районе Потьмы. Далеко?

— Неблизко. Не исключаю, что, после того как я пойму суть вашего дела, мне еще придется отказаться от него. Я говорю вам абсолютно честно, что не берусь за дела заведомо провальные. Он ведь осужден за убийство, так? А гонорары просто так тоже не принимаю.

— Знаете, Юра, — вдруг сказала замолчавшая было Лидия, — я очень довольна нашим разговором. Я очень боялась, что вы, не разобравшись, с ходу назначите какую-нибудь запредельную цену и вообще поведете себя иначе.

— Почему? — настала очередь удивляться Гордееву.

— Ну… адвокаты… Разные бывают. Вот и папа советовал не торопиться.

— Но вы… тем не менее… да? Так кто же все-таки вам посоветовал меня?

— Я сказала: моя хорошая знакомая. Она в нашей мастерской работает. Ее зовут Валерия Давыдовна. Может быть, вы ее даже вспомните. Она-то вас точно помнит! Между своими мы ее Лерой зовем, хотя она много старше меня. Ей около сорока.

— Лера?! — изумился Гордеев. — Фантастика!

— Почему?!

— Увидев вас, я вдруг по совершенно непонятной причине вспомнил одну мою знакомую. Тоже Лера, кстати. Высокая такая, натуральная блондинка… С черными, как ночь, глазами, а? Замечательная была женщина.

— А ведь вы большой проказник, Юрий Петрович! — неожиданно с хитрой усмешкой заявила Лида. — Лера мне, между прочим, рассказывала кое-что о ваших отношениях. Однажды и по большому секрету. И еще что вы ей чрезвычайно понравились. Ага, и не только в качестве адвоката. Понимаете?

— Да бросьте… — Гордеев почувствовал, как кровь стала стремительно приливать к его щекам. Он даже поднялся и подошел к полке, отвернувшись от Лидии.

— Ой, ну краснеете, словно вы девица! Она же мне и сказала, что вы убеждали ее отказаться от своей затеи, а она не послушалась и крепко погорела с финансами. Собственно, эта деталь во многом и подсказала мне решение. А Игорь Моисеевич, муж Лерин, он уже вышел. Там у них была какая-то амнистия, что ли, и его за хорошее поведение отпустили. Так что не переживайте. В конечном счете ведь правым оказались именно вы. Но это совсем не значит, что я…

— Перестаньте, Лида! — нахмурился Гордеев. — И не берите себе в голову лишнего. Вы еще девочка, и не вам…

— А вот тут вы как раз и не правы. Моему сыну уже два года. И ращу я его сама.

— Уж не Андрея ли сын?

— Нет, к сожалению. Его двоюродного брата.

— Минуту, — остановил ее осененный новой мыслью Гордеев. — Вы говорите, что сын не его, а брата? А сидит, значит, он? А где же брат? Я имею в виду отца вашего ребенка.

— А черт его знает, где носит этого мерзавца! — с ненавистью ответила вдруг Лида. Даже слезы блеснули в глазах. — Я знать не желаю. Нет у него сына! И никогда не будет! Мой ребенок! Наконец-то и папа со мной согласился.

— Вон оно что, — вздохнул Юрий Петрович. — Ну и запутались же вы, дорогая моя…

— А я о чем? — жалобно произнесла она. — Так согласны?

— Давайте для начала родителя.

— Но платить все равно буду я!

— Слушайте, — поморщился он, — договаривайтесь с отцом сами. Лично мне все равно, кто из вас понесет деньги в кассу, а мне вручит положенный мне «микст».

— А что это такое?

— Наш профессиональный адвокатский термин. Исключительно для посвященных. Но вам, так и быть, объясню. «Микст» — значит, максимальное использование клиента сверх таксы. В некотором смысле — грабеж среди бела дня. Или на ночной дороге, как вам угодно. Непонятно? Тогда нате популярнее. По таксе ваше дело может стоить ну, к примеру, двадцать тысяч. В рублях. Но я назначаю сумму в долларах. Хотите — платите, не хотите — не надо. Зато и я не буду тоже стеснять себя в необходимых действиях, то есть ни на шаг не отступать от закона. Скажем, адвокат не имеет права вести самостоятельное расследование. А ведь мне наверняка придется. И раз самому нельзя, значит, позову знакомых мне частных сыщиков. Если, условно говоря, кому-то потребовалось посадить именно Андрея, а не подлинного виновника, то мне нужно будет найти этого «кого-то». А следователь прокуратуры и оперативники уже выложились по этому делу и возвращаться к новому расследованию не захотят. И заказчика, скорее всего, не назовут. Да их и не заставишь. А мне надо! Причем позарез. Но сам же я не могу туда нос совать, а? Чего будем с вами делать? Получается, я работаю на грани фола. Рискую. Зато и планку гонорара устанавливаю сам. В пределах разумного. И без хамства. Ясно теперь?

— Ну сразу бы так и сказали. А то…

— Что — а то? — чуть не выругался уже Гордеев.

— Да ничего, — как бы огрызнулась Лидия. — Вы в самом деле меня за девчонку держите? Или я не на земле живу?

— Я недостаточно знаком с вами, Лидия Валентиновна, чтобы держать вас вообще за кого-нибудь.

— Ишь вы какой! — улыбнулась она, словно поощряя его к чему-то. — Да-а, она была права… Впрочем, если так случится, что мы познакомимся ближе, обещайте мне, что не станете злоупотреблять…

— Интересно, чем это? — несколько развязно спросил Гордеев и ухмыльнулся от достаточно прозрачного намека.

— Доверием моим к вам, Юрий Петрович. Чем же еще?

А ты умница, хотел он сказать, но… подумал и промолчал. Только кивнул. И перевернул страничку календаря на завтра.