- Я найду что-нибудь на него. Всегда что-то есть. Полотенце?

Сэм схватила полотенце и бросила ему.

- Отвернись, - сказал он. - Я выхожу.

- Ох, теперь ты стал скромным? - спросила Сэм и уставилась на него.

- Глава вторая, - ответил Кингсли. - Только моему мужу позволено видеть меня обнаженной.

- Хорошо. Я не смотрю на тебя, - успокоила она. - Я смотрю на планшет.

- Почему ты не смотришь на меня?

- Ты парень, и ты мой босс. Я не хочу видеть тебя голым.

- Я очень красивый, - заметил он, вылезая из воды и обматываясь полотенцем вокруг талии.

- Ты станешь счастливее, если я заценю тебя?

- На самом деле, я бы не советовал делать этого. - Кингсли снял очки и отложил их. - Раз ты так беспокоишься.

Но было поздно. Сэм посмотрела.

- Вот черт.

Кингсли вздохнул.

- Этого я и боялся, - пробормотал он. - Все не так плохо, как кажется.

Сэм уронила планшет на пол и подошла к нему.

- Я смотрю, - сказала она и присвистнула. - Черт возьми, должно быть, это больно. Что это?

- Пуля плюс операция по ее извлечению.

- Можно потрогать?

- Я мокрый и в одном полотенце, и ты хочешь потрогать меня?

- Ага.

- Послушай, Маленький лорд Фонтлерой, причина, по которой я нанял тебя в качестве ассистента, была в том, чтобы между нами была некоторая... - Он остановился, чтобы подобрать нужное слово. - Дистанция между нами.

- Я не собираюсь отсасывать тебе. Я трогаю твои шрамы.

- Блейз отсасывает мне. Она не трогает мои шрамы.

Сэм посмотрела ему в глаза. Кингсли четко осознавал близость ее тела. Будучи обнаженным, он ощущал жар, исходящий от нее. Она избавилась от жакета и жилета после того, как он приказал ей «не выделяться». Подтяжки держали ее брюки в тонкую полоску, а рубашка была расстегнута до середины груди. Она могла быть одета в мужскую одежду, но он не мог отрицать ее женственность и притягательность. В вырезе рубашки он выдел выпуклость ее небольшой, но дерзкой груди. Последнее что ему было нужно, это эрекция и напугать лучшего ассистента, который был у него на данный момент.

- Ладно. Я не верю в прикосновения к тому, кто не хочет, чтобы его трогали. - Она подняла обе руки, сдаваясь. - Я, как видишь, поворачиваюсь к тебе спиной.

Она поставила одну ногу назад и аккуратно развернулась: - Теперь ты не против услышать сообщения?

- Не совсем. Думаешь, мне стоит соблазнить Люси Фуллер? - Кингсли подошел к шкафу и порылся в своих вещах. Он услышал, как что-то упало, а когда обернулся, увидел, как Сэм снова поднимала планшет с пола.

- Соблазнить Люси Фуллер? - повторила она, ее лицо выражало шок и легкое отвращение. - Зачем?

- Если станет известно, что она изменила мужу, разразится скандал. Что даст нам рычаги воздействия на Фуллера.

- Или сделает из него мученика, которому сочувствует вся паства. Знаешь, люди всегда обвиняют жен и никогда мужей.

- Верно подмечено, - ответил он. - Я все равно не хотел ее трахать.

- Почему?

- В ее книге о браке целая глава о том, почему содомия преступление против природы, что даже супружеские пары не должны ей придаваться.

- Это странно.

- Содомия не преступление против природы. Природа изобрела содомию. Если Мать-природа не хотела нас впутывать в это, то не сделала бы ее такой веселой.

- Не могу поспорить с твоей теорией. Бедная Люси. Такая потеря.

- Бедная Люси? Она богаче меня. Ты это знала? Ее книги и видео финансируют империю фанатиков.

- Они всегда попадают в список бестселлеров. Одному Богу известно почему.

- Их империя построена на их идеальном браке.

- У меня есть родители, - ответила Сэм. - И я не верю в существование идеального брака.

- У моих родителей он был. Пока они не погибли, - поделился Кингсли. – Может, и к лучшему. Они бы предпочли умереть, чем разлюбить друг друга.

Сэм одарила его долгим пристальным взглядом, который Кингсли пытался игнорировать.

- Я бы предпочла разлюбить кого-нибудь, чем умереть, - ответила Сэм. - Ты всегда можешь полюбить кого-то другого.

- Проще сказать, чем сделать, - парировал Кингсли, и он сказал это с большей горечью в тоне, чем намеревался.

- Значит, в того, кого ты влюблен, тебе не хочется быть влюбленным? - спросила Сэм.

Кингсли уставился на нее.

- Верно, - вспомнила она. - Дистанция. Мы пытаемся сохранить дистанцию.

- С твоего позволения.

- Прости. Ладно. Я вернусь к работе по копанию на преподобного Фуллера.

- Давай разделять и властвовать. Я разберусь с преподобным Фуллером. А ты сосредоточься на Люси Фуллер. Они зарабатывают много денег на книгах. Следуй за деньгами.

Он натянул брюки и схватил рубаку с вешалки.

- А теперь, какие у меня сообщения?

- Ты оделся? Безопасно поворачиваться? Я не хочу, чтобы мои деликатные лесбийские чувства были оглушены твоей невероятно мужественностью. У меня могут быть обмороки, какими бы они ни были.

- Безопасно.

Она повернулась.

- Кингсли, ты не застегнул рубашку, я вижу твою грудь. Ты солгал, и теперь я на грани обморока.

- Подойди, - приказал он. Она посмотрела направо, затем налево в поисках ловушки. Возможно, нанять Сэм было ошибкой. Все, о чем он мог думать прямо сейчас, это как затащить ее в постель и увидеть, какое тело скрывалось под мужской одеждой.

Он взял ее за запястье, поднял ее руку и положил на шрам на своей груди.

- Тебе повезло, что ты жив. Поэтому ты морщился в кабинете? - Она аккуратно прижала ладонь к шраму.

- Рубцовая ткань плотная. Она болит, когда я пытаюсь сделать глубокий вдох.

- Знаешь, ты должен прислушиваться к своему телу. Боль - это сигнал тревоги. Она говорит: «обрати на меня внимание».

- Обещаю, я обращу на нее внимание. Больше она не становится.

- Я знаю, что тебе нужно. В Мидтауне есть дама, которая делает потрясающий лечебный массаж.

- Мне не нужен массаж.

- Я могу узнать, делает ли она его со «счастливым концом».

- Может, мне и нужен массаж.

- Так и думала. Я запишу тебя на прием. Она хорошо разбирается в хирургических шрамах и других ранах.

- Откуда ты столько знаешь о шрамах? - спросил он, удивленный ее дерзостью, нежели знаниями. Никто, кроме Серена, не осмеливался бросить ему вызов. Ему это нравилось.

Она убрала руку.

- Ты не единственный тут со шрамами, - ответила она.

- Покажи свои шрамы. - Он сказал «шрамы», но имел в виду «тело».

- Мои шрамы? Мои шрамы... - Зазвонил телефон. Сэм широко улыбнулась. - Я отвечу.

- Это моя частная линия. Ты не должна отвечать на мои личные звонки, - ответил он.

- Частная линия - единственная, на которую я хочу отвечать сам.

Она запрыгнула на его кровать и поползла по красным простыням. Широким жестом она взяла трубку, прижала к уху и перекатилась на спину.

- Кровать Кингсли Эджа, Сэм у телефона.

С телефоном у уха и ногами, игриво болтающимися в воздухе, она выглядела почти как подросток. Кингсли сделал глубокий успокаивающий вдох. Лесбиянка, напомнил он себе.

- Я проверю, тут ли он, - ответила она. - Подождите, пожалуйста.

Она положила трубку на прикроватную тумбочку, подняла покрывало и засунула голову между простыней.

- Кинг? Ты тут?

- Кто это? - прошептал он.

- Он говорит, что он твой отец, - ответила она сценическим шепотом. - Но этого не может быть, потому как ты сказал, что твоей отец умер.

- Он сказал, что он мой отец или Отец?

Сэм посмотрела на него.

- Я спрошу. - Она снова схватила трубку. - Вы отец или отец Кингсли? Отец Кингсли мертв, а Кингсли нет дома для призраков. И если вы призрак, то как призрак Гамлета или призрак из «Охотников за приведениями»?

Кингсли усмехнулся. Он не должен так веселиться со своей секретаршей. Он никогда не веселился с другим секретаршами. Он просто трахал их.

- Вы не отец Кингсли, вы Отец. О, значит вы тот священник, о котором мне рассказывал Кинг. Эй, а можете объяснить мне пресуществление двадцатью пятью словами или меньше?