- Да. Протестующие. «Секс распространяет СПИД». «Блудники будут гореть в аду». «Она чья-то дочь».

- Ты серьезно?

- Сам посмотри.

Кингсли взял бутылку и подошел к главному входу клуба, где сделал глубокий глоток, но недостаточно глубокий для представшего перед ним вида. Дюк не преувеличивал. Дюжина людей кружились по тротуару, неся различные плакаты, провозглашающие, что стрип-клубы - это зло.

- Говорил же, - произнес Дюк из-за спины Кингсли. - Мы можем натравить на них копов или что-то типа того? Расстрелять их?

- Нам не нужно избавляться от них, - ответил Кинг. - Бог справится.

- Да? - спросил Дюк. - Ты уверен?

Молния пронзила небо, и начался дождь. Протестующие продержались пять секунд под кусающим зимним дождем и разбежались в укрытия.

- Видишь? - обратился Кингсли к Дюку. Он посмотрел на него. - Dieu, merci.

- Должно быть, Бог любит сиськи-письки.

- Если бы не любил, - хмыкнул Кингсли, - то не придумал бы их.

Он захлопнул дверь и снова осмотрел клуб.

Психиатр, если бы Кингсли подпустил хоть одного к себе, изумился бы его изумительному таланту находить блондина в каждой комнате, в которую бы не заходил. Если бы кто-то прямо сейчас завязал ему глаза, он смог бы с поразительной точностью указать на каждого блондина в радиусе пятидесяти ярдов. Пятеро из них сидели в разных местах стрип-клуба «Мёбиус»: двое у бара (один натуральный блондин, второй панк, осветляющий волосы), один работал вышибалой, еще один исчез в туалете с подозрительной выпуклостью в штанах и еще один юный за тринадцатым столиком в углу. Кингсли заметил юного блондина, когда тот впервые вошел в «Мёбиус» полчаса назад. Он наблюдал за ним, изучал его, читал его. Кинг подошел к нему.

Блондин за тринадцатым столиком сидел один. Он не смотрел на девушек, только на руки, свой бокал и стол.

Кингсли сел напротив и поставил на стол между ними бутылку бурбона. Янтарная жидкость плескалась о стенки. Блондин сначала посмотрел на бурбон, словно гадал откуда он и как сюда попал, затем его глаза поднялись на Кингсли.

- Я задам тебе вопрос, и очень важно, чтобы ты ответил на него правильно. - Кинг постарался как можно сильнее смягчить французский акцент, но не избавился от него полностью. Акцент притягивал к нему внимание, но в таком шумном помещении нужно было говорить как можно четче. - К счастью для тебя, я подскажу правильный ответ, прежде чем задам вопрос. И ответ - двадцать один.

- Двадцать один? - Блондин ответил с каким-то своим акцентом, американским, очевидно, но юноша забрел далеко от дома. - Какой вопрос?

- Сколько тебе лет?

Глаза блондина округлились. В приглушенном свете Кингсли не смог определить их цвет. Он надеялся, что серо-стальной, хотя сегодня не будет придирчивым.

- Двадцать один, - повторил он. - Мне точно двадцать один.

- Блэк-джек, - ответил Кинг с улыбкой на губах. Блондину могло быть двадцать один. Или через два года ему бы исполнилось двадцать один.

- Ты тут работаешь? - спросил парень.

- Я бы не назвал это работой.

- Я могу уйти. Мне стоит уйти. - Блондин начал вставать, но Кингсли постучал по столу.

- Сидеть, - приказал он. И блондин сел. Многообещающий признак того, что он может и будет исполнять приказы. - Расскажи мне кое-что, на этот раз правильного или неправильного ответа не будет.

- Конечно. Что?

- Почему ты здесь?

Он пожал плечами, словно ответ очевиден.

- Сам знаешь. Сиськи. Задницы. Обнаженные девки.

- Ты не смотрел на девушек. Даже на ту, которая приняла твой заказ. Что лично я нахожу интересным, так как она почти голая.

Кингсли сделал еще один глоток бурбона прямо из бутылки. Тот обжег горло до самого желудка. Древесное послевкусие пропитало его рот.

- Сэр, я не знаю, что у вас за проблема с моим присутствием здесь, но я могу...

- Твои родители знают?

- Знают что? Что я здесь?

- Что ты гей.

Блондин снова попытался встать, но Кинг пнул его по ноге под столом, и парень резко рухнул на стул.

- Ты уйдешь, когда я скажу, - приказал Кингсли. - А теперь, любой другой мужчина тут стал бы спорить со мной, если бы я назвал его геем. Но ты пытаешься уйти. Могу только предположить, что ты не стал спорить со мной, потому что это правда.

Блондин сидел молча и не смотрел Кингу в глаза. Красивый мальчик, Кингсли заметил бы его, даже если бы тот и не был блондином. Сильная челюсть, точеный нос, скульптурное лицо, достаточно высокие скулы, придающие ему утонченности, но у него были недоверчивые, осторожные глаза, которые никогда не отдыхали, словно он постоянно ждал нападения. Его волосы были бледной вариацией блонда, скандинавской вариацией. Любимая у Кингсли. Его одежда была создана, чтобы затеряться в толпе - выцветшие джинсы, белая футболка, черный жакет. Но попытка провалилась. Кингсли заметил его сразу же.

- Нет, они не знают, - ответил парень. - Я в городе с отцом, в деловой поездке. Сегодня он с клиентами. Я... я гулял по Гринвич Виллидж прошлой ночью. Встретил парня у входа в клуб. Он рассказал кое-какие сплетни об этом месте.

- Верь ему, - сказал Кингсли.

- Вы не знаете, какие именно слухи я слышал.

- Не важно. - Кингсли сделал еще один глоток бурбона. - Все они правдивы.

- Значит, парень, который владеет этим местом...

- А что насчет него?

- Говорят, он связан с мафией?

- Это стрип-клуб. - Кингсли закатил глаза. - Каждый клуб в городе отмывает деньги для мафии, хотят они того или нет. Наличка вся здесь. Что ты еще слышал?

- Что владелец клуба...

- Да?

- Он убивал людей, чтобы заработать на жизнь.

- Тоже правда. Но если это тебя хоть как-то успокоит, я делал это для правительства. Никогда ради веселья.

Глаза парня широко распахнулись.

- Вы владелец этого места?

- Тебе никогда не становилось скучно, и ты не покупал стрип-клуб?

- Нет...

- В свою защиту скажу, - добавил Кингсли, - он был со скидкой.

Парень прищурился на Кингсли. - Ты действительно хозяин этого места?

- Да. Почему ты не веришь?

- Чтобы иметь клуб, нужно быть богатым. Без обид, но по тебе не скажешь, что у тебя много денег.

Кинг посмотрел на свою одежду. Он тоже оделся, чтобы не выделяться сегодня - черные брюки, черные туфли, серая рубашка и черная кожаная куртка. Ничего необычного. Никто не принаряжается.

- Богатые люди не выглядят богатыми. Когда у тебя достаточно денег, тебе не нужно никого впечатлять.

- И ты вроде как молодой.

- Мне двадцать восемь. Тебе я кажусь древним. Когда мне было девятнадцать, двадцать восемь казалось старостью.

- Мне двадцать один, помнишь, - ответил блондин. - И ты вовсе не древний.

- А какой я? - Кингсли вздернул подбородок и осмотрел парня.

- Ты самый... то есть, ты...

- Выкладывай. Говори своими словами.

- Великолепный.

Кинг изогнул бровь. Он не был против лести и подхалимства, но хотел этого парня с той секунды, как только вошел в клуб. Пора двигаться вперед.

- Что еще ты слышал?

Парень осмотрелся. Он понизил голос.

- Слышал, тут есть еще комната...

- Здесь больше, чем одна комната.

Парень откинулся на спинку стула. Он нервно провел рукой по волосам. Кингсли завидовал его пальцам.

- Значит, это правда? Вы все тут занимаетесь БДСМ? И... прочим?

- Знаешь, почему клуб называется «Мёбиус»? - поинтересовался Кинг.

- Нет. Странное название.

- Лента Мёбиуса - оптическая иллюзия. Она выглядит так, будто имеет две стороны, но у нее только одна.

Кингсли взял салфетку со стола. На белой бумаге была вытеснена небольшая лента овальной формы. Его покровители, вероятно, считали, что это изящное изображение вагины. Изображение удачно работало для двух мнений.

- Я не понимаю, - ответил блондин.

- А хочешь понять?

- Поэтому я здесь.

- Тогда следуй за мной. Я буду твоим гидом по аду.

Кингсли взял бутылку со стола, и парень последовал за ним в тихий угол клуба. Справа от бара была дверь с табличкой «Для персонала». Кинг открыл ее. Блондин колебался, но Кингсли схватил его за запястье и притянул к себе.