Даже не смотря на мои переживания, я не могу отказать себе бросить взгляд на грязный зеркальный шкафчик над умывальником. Лосьон после бритья, зубная паста, частая зубная щетка. И множество разноцветных бутылочек.
Нахмурив лоб, я беру одну из них и читаю этикетку, но названия мне ни о чем не говорят. Обезболивающее? Снотворное? Что это? Это Джея или его соседа Пита? У Джея зависимость? О, Господи, это ему бы подошло. Со злостью закрываю дверь шкафчика и глубоко вдыхаю.
Факт того, что из–за нескольких таблеток в шкафчике я придумываю всякую ерунду, укрепляет мои намерения. Как я могла быть настолько глупой и рисковать моим браком, всей моей жизнью, только ради того, чтобы переспать с Джеем? С новым Джеем, который, явно, изменился не только внешне, но и внутренне.
Я одеваюсь как можно тише. Как вор. Мне больно наблюдать за ним, спящим, с этой счастливой улыбкой на лице. Глотая слезы, я на носочках выхожу из его квартиры. Обувь надеваю уже перед выходом на улицу, чтобы никого не будить. Надеюсь, что где–нибудь поблизости я найду такси. Уже больше трех ночи, но я не устала, даже не смотря на то, что не спала ни минуты.
— Всего хорошего, Джей, — шепчу я его Харлею, потом иду по темной, пустой улице в сторону главной улицы, с более оживленным движением.
До сих пор падают снежные хлопья с неба, крыши некоторых домов выглядят, будто присыпаны сахарной пудрой. В этой части города нет Рождественского освещения, это не очень богатый район. Весь блеск сосредоточен в части города, где собираются туристы.
Десять минут спустя, я нахожу такси, которое привозит меня домой. Мои ноги ватные, когда я открываю дверь в дом и, уставшая, поднимаюсь к нашей квартире, где меня приветствует суетливое мигание автоответчика. Мое сердце сразу же начинает тарахтеть, как отбойный молоток, потому что я понимаю, кто звонил. Меня тут же накрывают угрызения совести тяжелым полотном, и мне нужно сесть, перед тем, как нажать на кнопку.
Бен. Снова Бен.
«Миа, детка, где ты? Ты до сих пор гуляешь? Это не похоже на тебя. Перезвони мне, пожалуйста, ладно? Я люблю тебя!»
«Миа, твой телефон выключен, и дома тебя тоже нет. Я волнуюсь. Пожалуйста, перезвони мне, когда вернешься. Не важно, когда. Я не лягу спать без твоего звонка. Люблю тебя»
«Медленно я задаюсь вопросом… Я звонил Бет. Она говорит, что ты ушла пораньше, и не знает где ты… Куда ты пропала, Миа?»
«Миа, это Бет. Бен только что звонил мне, хотел узнать, где ты. Дерьмо, Миа, надеюсь, ты не натворишь глупостей? Меня так мучает совесть! Я не должна была оставлять тебя с ним наедине, это было так неразумно. Надеюсь, ты не натворила ничего плохого. Пожалуйста, позвони мне, когда вернешься!»
«Ты не перезваниваешь, и я не могу к тебе дозвониться, значит, я так полагаю, у тебя есть дела поважнее, чем разговаривать со своим скучным мужем. Возможно, ты позвонишь мне завтра утром, когда освободишься? Спокойной ночи».
Это было последнее сообщение от Бена. Оно пришло чуть больше часа назад. Холодный пот стекает по моей спине. Я сжимаю руки в кулаки и прижимаю их к губам, чтобы сдержать слезы.
Господи, он все знает. Или, как минимум, догадывается. Потому что Бет ничего не рассказала ему о Джее. Но Бен не дурак, он может сложить два плюс два. Возможно, он целый вечер себе накручивал, не хотел это признавать, но потом понял, что произошло. Меня тошнит, и я еле успеваю наклониться над раковиной. Потом я остаюсь сидеть на твердой плитке под холодом, таким образом, наказывая себя.
Неудача всегда ощущается ужасно, но еще хуже, когда приходится самому нести вину, не имея возможности переложить ее на другого.
Это разрывает меня. Мне так невообразимо больно, что я бьюсь головой о стену, чтобы физической болью заглушить внутреннюю. И от мысли, что завтра придется поговорить с Беном и во всем ему признаться, у меня останавливается дыхание.
— Дерьмо, Миа, впусти меня внутрь!
Я закрываю уши руками и зажмуриваю глаза, будто, таким образом, он исчезнет… Это смешно, но я не знаю, как по–другому себе помочь.
— Ты меня держишь за шлюху? Переспать, а потом свалить по–тихому посреди ночи? — он тарабанит в нашу дверь, и, от мысли, что его услышат наши соседи, мой пульс учащается.
— Проваливай! — кричу я сдавленным голосом.
— Я обещал Бену позаботиться о тебе, пока он будет в отъезде, — говорит он немного тише, и я застываю. Потом во мне возгорается злость.
— Значит ты настоящий засранец! Он тебе доверял!
— Да, но я тебя не насиловал! Позволь напомнить, ты все это начала. Когда мой чле…
— Заткнись, Джей! — я подпрыгиваю и иду к двери, прижимаюсь к ней ухом, что делать не обязательно. С той громкостью, с какой он разговаривает, скорее всего, Бет слышит его на другом конце города. — Если я открою, ты обещаешь ко мне не прикасаться? — спрашиваю я. — И оставаться спокойным?
— Нет. Открой, черт побери! — стук его кулаков о дверь отдаются эхом в моей голове. Издав стон, я прижимаю кулаки к вискам. Дерьмо, дерьмо, дерьмо. Как я могла об этом забыть? Эта настойчивость. Это упрямство. Как будто он все мог бы просто так принять.
— Джей, я прошу тебя. Вчера я…
— Я знаю, что вчера ты, Миа. Четыре раза. Даже пять, если быть точным. И я чертовски зол.
— А что я должна была сделать? — я тоже повышаю голос. Такие сцены я знаю только из мыльных опер. Как я стала главной героиней? Сотни кулаков бьются о мою грудную клетку, адреналин мчится по венам.
— Открой. Эту. Чертову. Дверь, — рычит Джей, но, к счастью, перестает стучать. — Иначе я ее выбью.
— Очень смешно, — бормочу я, прислонившись головой к дверному косяку. Но потом слышу громкий топот по коридору, а потом дверь содрогается. Так сильно, что чуть не слетает с петель. О, Господи, он серьезно! Поспешно открываю дверь, и Джей с силой влетает в меня. Ему требуется лишь секунда, чтобы вернуть равновесие, потом проводит рукой по волосам и улыбается так нагло, что мне хочется ему врезать.
— Ну, ладно. Нормально. С добрым утром, сокровище. — Он целует меня. Абсолютно непринужденно и как само собой разумеющееся, как будто он сейчас не довел моих соседей до состояния вызвать полицию.
— Ты всегда был странным, но это… — качая головой, говорю я.
— Ты разговаривала с Беном? — спрашивает он и проходит мимо меня в гостиную.
Сгорая от злости, я иду следом, останавливаюсь у двери и упираю руки в бока.
— Ты сошел с ума, Джей. Серьезно. Что это значит?
— Ты с ним разговаривала или нет? Иначе…
Мне становится жарко, я потею.
— Ты меня шантажируешь?
Он смотрит на меня этими темными глазами, что сейчас кажутся такими теплыми и мягкими… Мое сердце стучит так быстро, что я прижимаю руку к груди, чтобы оно не выпрыгнуло.
— Джей, мне жаль. Я… Мы не должны были этого делать. Я не должна была пить и не должна была к тебе…
— Алкоголь всегда был довольно слабым оправданием, — он перебивает меня и наклоняет голову набок.
Я сглатываю.
— Хорошо, ты прав. Я хотела этого. Но я жалею. Сильно! И абсолютно точно не будет повторения. Так что, чего тебе надо? Почему, к черту, ты здесь?
— Потому что я оскорблен. А ты просто свалила посреди ночи. Убежала, как долбаный взломщик. Без слов, без объяснений. Ты хоть представляешь, как я себя чувствую?
— Извини, но раньше ты тоже не особо заморачивался над моими чувствами, — возмущаюсь я и скрещиваю руки на груди. — Вообще не заморачивался.
— Я был молод и глуп, я уже объяснял. Но ты… — он качает головой и снова смотрит мне в глаза. — Иди сюда, сладкая.
— Прекрати, Джей.
Поскольку я не двигаюсь, он идет ко мне с распростертыми объятьями, и я не могу сопротивляться, когда он тянет меня к себе.
