Зои плакала.

Я придвинулась ближе к Спенсу, затем инстинктивно положила руки ему на лицо. Во всей этой силе должно быть что-то хорошее. Я должна была уметь не только убивать.

— Не ты. Не сегодня, — сказала я нам обоим.

Я закрыла глаза и проигнорировала того, кто пытался меня оттащить. Я была очень решительной и не сдвинулась с места. Я сосредоточилась на Спенсе. На моем друге, который помогал мне, не имя никаких скрытых мотивов. Моя сила погрузилась в него и навязывала ему свою волю.

— Живи, Спенс, — прошептала я. Мое левое запястье покалывало от силы, а правое горело от боли, но я продолжала вливать в него свою энергию.

Мало-помалу сила просачивалась сквозь мои руки в его раны. Началось исцеление.

Это не было похоже на исцеление Линкольна, это было не так просто и приятно. Я заставляла течь свою энергию и требовала от себя большего. Спенс застонал.

Кто-то сказал:

— Работает.

Я толкнула сильнее. У меня было такое чувство, будто мои руки были у него в голове, и я их сдвинула. Глаза Спенса распахнулись. Они были налитые кровью и, казалось, лопнут под давлением. Он кричал, и кричал… и кричал.

— Держись, — сказала я нам обоим. Он схватил меня за руки, сжимая их. Я почувствовала, как мои пальцы, может три или четыре, хрустнули и сломались. Линкольн в мгновение ока оказался сверху Спенса, удерживая его, пока он кричал, в то время как я продолжала исцеление.

В конце концов, крики прекратились. Он все еще был ранен, но рана на голове закрылась. С внутренними повреждениями он уже мог справиться. Я начала его опускаться, и Линкольн спрыгнул со Спенса как раз вовремя, чтобы подхватить меня. Он обнял меня, исцеляя переломы. Я почувствовала его губы на своей макушке.

Все закончилось.

— Спасибо, Эден, — сказал Спенс, когда Зои помогла ему сесть. — Я твой должник.

Я слегка улыбнулась, радуясь, что он жив, но слишком хорошо понимая, что на другой стороне комнаты была проблема, которую я не могла решить.

— Линкольн, — сказала Магда, подходя к нам. — Ты в порядке?

— О чем ты думала, Магда? — он сорвался. — Все знали, что Феникс запретная зона… если ты убьешь его, ты убьешь Вайолет!

— Я… он уже убил ее. Она была почти мертва, Линк. Все произошло так быстро. Я… я думала, это единственный выход. Я думала, что, если я убью его, они все уйдут, и мы сможем попытаться спасти ее. — Слезы брызнули у нее из глаз.

Прежде чем Линкольн успел ответить, Азим встал, и воцарилась мертвая тишина.

Держа Редьярда в своих больших руках, он пошел назад через пещеры. Гриффин последовал за ним, баюкая Найлу, которая была жива и в то же время мертва. Я с трудом сглотнула.

Зои и Сальваторе помогали Спенсу, которого все еще немного трясло.

— Что случилось со Священными Писаниями? — спросил Спенс, будто кому-то из нас было не все равно.

— Джуд взял одно в самом начале, — сказал Линкольн. — Это было последнее, что я видел.

— Феникс схватил другое, когда уходил, — сказала Зои.

— Отлично. Все было напрасно. — Сказала я, когда мы последовали за Азимом, как кровавая похоронная процессия. Мы не тронули шкатулку посреди комнаты. Никто не хотел брать прикасаться к ней, учитывая цену, которую заплатили. Мне было просто все равно.

— Не для Феникса. Он получил то, за чем пришел. — Сказал Спенс.

— Не все, за чем он приходил, — сказал Линкольн, глядя на меня.

Глава 32

«Всегда было так, что любовь не знает своей глубины до самого часа разлуки.»

Халиль Джебран

Я сидела в одной из военных машин, которую загнали в тот же самолете, на котором мы прилетели. Спенс сидел рядом со мной на водительском сиденье, Зои и Сальваторе — сзади. Зои плакала, пока не заснула.

На борту было несколько солдат, но они не обращали на нас внимания и не даже не заставили занять отведенные нам места. Видимо, понимали, что у нас были потери.

Линкольн и Магда расхаживали вокруг самолета. Никто из нас не хотел спускаться в заднюю часть, где в военном гробу лежало тело Редьярда.

А подниматься наверх — не вариант.

От долгого молчания становилось только хуже. Даже шум двигателя не прорезал его. Думаю, мы все надеялись услышать ее крик или что-то в этом роде, но не было ни звука.

Гриффин был там с ней уже несколько часов, но Найла впала в ступор. Полностью и целиком сломленная.

Линкольн даже смотреть на меня не мог. Как и я на него.

Все, что случилось после сражения, было как в тумане. Спустившись с горы, Азим вызвал подкрепление. Четверо из его Грегори были тяжело ранены, но, как ни странно, все были еще живы. Прибыла специальная бригада, которая занялась последствиями битвы, чтобы утром туристы ничего не заметили.

Мои глаза снова защипало от слез. Я сморгнула их и посмотрела на свои окровавленные пальцы с грязными ногтями. Они еще болели там, где их сдавил Спенс. Я надавила сильнее и сосредоточилась на физической боли.

Спенс задумчиво смотрел в лобовое стекло. Смерть, как правило, делала человека тихим.

Мы увидели, как кто-то спускается по лестнице, и все немного приподнялись посмотреть. Линкольн подошел к Гриффину. Я заметила, что Магда не присоединилась к нему. Она погрузилась в раздумья. Возможно, это было горе… она знала Найлу и Редьярда так же давно, как Гриффина.

Увидев лицо Гриффина, мы все обмякли. Он выглядел… как человек, который знает, что надежды нет. Он посмотрел на нас, сидящих в дурацком грузовике. Бесполезных.

Спенс и Сальваторе вышли, им нужно было что-то сделать. Я осталась на месте. Я не могла… это было эгоистично. Ужасно эгоистично, но я не могла стоять рядом с Линкольном и слушать, что скажет Гриффин. Черт, я все это и так поняла еще в пещере.

— Ее душа разбита. Она жива, — он покачал головой и тихонько всхлипнул.

— Заперта в себе самой… я не могу до нее дотянуться. И никто никогда не сможет.

Я посмотрела в окно в противоположном направлении. Я не могла туда смотреть и жалела, что слышу.

Не плачь. Не плачь. Дыши. Сконцентрируйся. Дыши. Раз, два, три. Помни, как это происходит, помни, что ты можешь это сделать. Когда все разваливается на части, когда все задушено и отнято у тебя, и ничего не осталось, ни малейшего проблеска… Я провела руками по лицу, откинула назад волосы и проглотила ком в горле.

Помни правила. Не отступай. Не беги. Не уходи. А теперь запомни новое правило… не грезь глупыми снами.

В какой-то момент Спенс и Сальваторе вернулись в грузовик. Линкольн поднялся наверх, чтобы помочь Гриффину. Я думаю, в конце концов, он решил быть наверху в аду Найлы, чем внизу со мной.

Магда держалась от нас подальше, что не могло не радовать. Молчание тянулось и тянулось.

Кто-то передал мне бутылку воды. Я обнимала ее, пока усталость не взяла верх над онемением, и я не заснула.

***

Кисть скользнула по холсту. Цвет, струящийся и изменяющийся без всяких усилий с моей стороны.

Я заставила себя остановиться. Из картины передо мной потекли серые слезы.

Я бросила кисть и посмотрела в окно, где был он. Он был таким же — высоким, красивым, с чересчур массивной челюстью. И равнодушным. Меня больше интересовал внешний мир, чем мой сон, так что, думаю, это означало, что территория принадлежала мне.

— Ты мой ангел-родитель? — спросила я.

Он кивнул.

— Кто ты? — настаивала я.

Он велел мне называть его Лохмет — воин, но я знала, что это не настоящее его имя.

— Это не важно.

— Ты один из Единственных?

— Да.

Его ответ сбил меня с толку. Я не ожидала ничего столь прямого.

— Ты можешь сказать мне, кто ты?

— Сначала, ты должна узнать, кто ты… и ты должна увидеть то, что перед тобой.

Он наблюдал за чем-то через окно, и было сюрреалистично видеть, что то, на что он смотрел, не было истинным видом из моей городской квартиры. Хотя шел дождь, как обычно в моих снах, он смотрел на открытое поле с высоким лесом вдалеке. Возможно, это был не только мой сон.