Мы с Линкольном сидели на диван в комнате Гриффина, пока он задавал мне миллион вопросов о Фениксе.
Я рассказала ему почти все и избегала всего, что могло бы заставить меня признать, что я позволила Фениксу пустить в мою кровь эмоции. Я рассказала ему, как я следовала за зовом к проходу позади одного из водопадов… как Феникс сказал, что он ждал нашего прибытия. Как он признался, что он в ответе за Нахилиуса.
— Но я не понимаю. Магда сказала тебе, что узнала о Нахилиусе, когда была в отъезде, — сказал Гриффин Линкольну. Казалось, эта тема заинтересовала его сильнее всего.
— Да. Феникс, вероятно, подстроил и это, — сказал Линкольн, отмахиваясь. — И у него почти получилось. Если бы Вайолет не пришла вовремя, я бы сделал что-нибудь… — он понизил голос. — То, с чем я не смог бы жить.
Гриффин в замешательстве зашагал по комнате и покачал головой. Озабоченный.
— Вайолет, ты нам что-то не договариваешь. Извини, обычно я стараюсь не совать нос в чужие жизни, но сейчас я не могу позволить себе быть тактичным. Ты говоришь не всю правду.
Был только один способ обойти дар Гриффина. Нужно было верить в то, что говоришь.
Это был недостаток его силы…
— Гриффин, правда в том, что я… я не знаю, смогу ли… — я опустила голову, смущенная тем, что плачу из-за Феникса.
Линкольн попытался утешить меня, хотя ему, должно быть, было нелегко.
— Все в порядке, Ви. Думаешь, мы все ожидали, что ты одолеешь Феникса? Это невозможно на данный момент. Нет, пока мы не разорвем его связь с тобой.
Я отогнала мысль, которая меня мучила, боясь, что есть связи, которые никогда не будут разорваны.
— Линкольн прав. Если мы будем сражаться завтра, мы найдем способ остановить его, не возвращая, — сказал Гриффин.
Я опустила голову и кивнула. Я держалась за правду в своих словах, а не за ложь, и не рискнула взглянуть на Гриффина. Я старалась не позволять своим мыслям плыть по течению — была ли это связь или нет. Могла ли я действительно стоять в стороне и позволить им его вернуть?
— Итак, — сказал Гриффин с неловкостью в голосе. — Вы двое…
Линкольн встал, и я последовала за ним.
— Вопрос о нас двоих сейчас не обсуждается.
— Хорошо, тогда твой выбор сделан, — сказал Гриффин обеспокоенно
— Нам в этом вопросе не нужны посторонние! — крикнул Линкольн, когда мы вышли в коридор.
— Завтра в пять утра! — крикнул нам вслед Гриффин.
Линкольн проводил меня до комнаты, но не вошел.
— Думаю, будет лучше, если я…
— Вернешься в свою комнату, — улыбнулась я.
— Тебе нужно поспать, — сказал он.
Я была измотана.
— Тебе тоже.
— Так или иначе, Эрмина, вероятно, патрулирует холл ночью. — Он был совершенно прав. Как бы сильно я не хотела, чтобы он вошел, я знала, что если он это сделает, то не уйдет. У меня уже была одна сломанная книжная полка, и я не уверена, что мне можно доверять.
Он легонько поцеловал меня в щеку и притянул к себе.
— Я люблю тебя, Вайолет Эден.
Во рту у меня пересохло, и я точно знала, что хочу сказать.
Я молилась в этот момент, отчаянно, чтобы Бог был, и чтобы Бог слушал и желал сделать для меня одну важную вещь.
Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, пусть останется достаточно моей души, чтобы отдать ее.
И снова меня мучил страх, что я откажусь от чего-то очень важного в этой пустыне.
— Сердцем и душой, — прошептала я.
Глава 26
«Истинно говорю вам: вы увидите небо открытым и
Ангелов Божьих, восходящих за Сыном Человеческим.»
Книга Иакова 1:51
На следующее утро к шести часам мы вернулись в центр Мадабы, и я думала только об одном. Кофе.
Мне пришлось встать до рассвета, но Эрмина в это не верила и смотрела на меня, как на дьявольское отродье, когда я сказала, что каждому отелю нужна большая эспрессо-машина.
Линкольн затащил меня в микроавтобус, пообещав найти кофе, как только мы доберемся до города. Но даже спустя двадцать минут, после того как мы приехали, я все еще была без кофеина. Отвратительное состояние.
Хорошо, что Сальваторе, разделявший мою любовь к кофе, нашел маленькое кафе. Пока Зои, Магда и Найла стояли на улице с Азимом, дожидаясь местного Грегори, мы с Сальваторе нырнули в забегаловку.
Нам предложили на выбор: турецкий кофе или Нескафе. Я не могла определиться, но Сальваторе спас ситуацию — заказал кофе по-турецки для нас обоих.
Кофе был отвратительный. Зернистый и горький на вкус, с очень сильным ароматом кардамона. Но было необходимо избавиться от головной боли, поэтому я закрыла глаза и проглотила жижу. Сальваторе, который не смог справиться с собой и оставил кофе нетронутым, уважительно кивнул мне.
Когда мы вышли из кафе, я почувствовала, как что-то изменилось. Будто воздух был разрежен, а сила притяжения ослабла. Я замедлила шаг, пытаясь понять перемену.
Сальваторе пошел дальше, не задумываясь. Мои чувства обострились. Я приготовилась увидеть вокруг себя изгнанников.
— Линк! — крикнула я.
Он успел только обернуться и посмотреть мне в лицо, прежде чем остановился.
Все остановилось.
Вокруг все вдруг затихло, будто я поднесла раковину к уху. Собственное дыхание отдавалось гулким эхом. Я чувствовала боль при каждом вздохе.
Не хорошо.
— Линкольн! — снова закричала я, но тщетно.
Никто больше не двигался. В воздух поднялся песок. Я подумала, что воспоминания о времени, проведенном в пустыне, каким-то образом свели меня с ума.
Не в силах ни идти, ни бежать, я оставалась на месте. Пыльная буря улеглась, и передо мной оказалась чья-то фигура.
— Привет, Нокс, — сказала я.
— Привет, Вайолет, — сказал он, держась от меня подальше.
Я знала, что он не боится меня, скорее я каким-то образом отталкивала его.
— Ты была занята с нашей последней встречи. Тебе нравится новый путь?
Я вспомнила, как он спросил меня о Фениксе, когда я восходила.
— Ты знал, что это случится. Ты знал, что Феникс отвернется от меня, не так ли? — ответила я, внезапно разозлившись, что ангелы могут манипулировать людьми, как пешками на шахматной доске.
Он вздернул подбородок и поправил серебряные запонки. Его костюм отличался от того, в котором он был в прошлый раз. Этот больше походил на смокинг с блестящими стрелками на брюках. Его светлые волосы до плеч были зачесаны назад.
— Я не руководил их действиями, если ты на это намекаешь.
— Думаешь, я в это поверю?!
Я хотела снова позвать Линкольна. Тошно было сознавать, что он так близко и в то же время так далеко.
— А ты думаешь мне важно, во что ты веришь? Или это может что-то извенить? Я подарил тебе много путей, Вайолет, я подарю еще много. Не вижу смысла лгать тебе.
— Почему ты не рассказал мне о Фениксе?
Он провел рукой по подбородку, как это делают мужчины после того, как они побрились. Он казался озадаченным.
— Ты обнаружила его в нужное время, в нужном месте… это все, что тебе нужно знать.
— Отлично. — Я забыла, как раздражают ангелы-проводники. — Где мы находимся? — спросила я, оглядываясь. Я все еще видела Линкольна метрах в десяти от себя и Сальваторе поблизости, но они меня совершенно не замечали. Нокса тоже здесь не было. Я присмотрелась — его ноги в лакированных черных ботинках были в песке пустыни. Он был одновременно здесь и не здесь, позади него что-то двигалось. Прозрачные завитки чего-то неопределимого, почти прозрачного, расплывчатого, как плывущие солнечные пятна.
— Мы точно там, где были минуту назад.
— Нокс. Как мы разговариваем друг с другом, и почему нас никто не видит?
— Миры располагаются слоями. Существует много слоев, любой слой в любое время близок к другому. Прямо сейчас твое царство и мое царство похожи на пару тонких занавесок, колышущихся на ветру через открытое окно, которые соприкоснулись на какой-то момент.
