***

К тому времени, когда вернулась домой в пустую квартиру, я была так истощена, что отрубилась на диване после непродолжительных раздумий, как там дела у Оникса и Даппера. Я должна была пойти проверить его сегодня вечером, но сейчас… я обещала себе, что я пойду прямо после обучения на следующий день. Когда мои веки стали слишком тяжелыми, чтобы сопротивляться, и закрылись, я почувствовала ветерок на моем лице. Странно, холодно не было, и я не чувствовала себя одиноко.

Глава 9

«Сказки более чем правдивы, не потому что они говорят нам,

что драконы существуют, а потому что они говорят нам,

что драконов можно победить.»

Г.К. Честертон.

Стеф не прекращала говорить о Сальваторе все утро. Даже во время уроков, она отправляла мне сообщения, а подруга просто так этого не делает.

«Он такооой хороший!»

«Он проводил меня до дома. Я уже говорила тебе об этом?»

«Я чувствую себя так плохо из-за него. Все, что он хочет, это быть частью команды и не подгонять события. Это не его вина, что он еще не может говорить на английском языке. Зои — такая сука с ним, но он просто хочет ей понравиться. Но как друг, он не интересуется ею, я надеюсь. А что ты думаешь?»

Я ответила на сообщение, уверяя ее, что Сальваторе точно не интересуется Зоей в плане романтики. И напомнила ей, что Грегори-партнерам, так или иначе, не позволено быть вместе. А сама размышляла все больше над Нилой и Редьярдом, и о том, какими близкими они выглядели.

Я сказала Стеф все, что она хотела услышать: она должна помочь ему выучить язык, возможно, устроить какие-то дополнительные уроки английского — все, что могло бы сблизить их. Я не упоминала, что отношения с Грегори могли привести к проблемам, и, что, возможно, ей стоит держаться от всего этого подальше. Я не знала, сделало ли это меня хорошей подругой или плохой.

К тому времени, когда прозвенел звонок, означающий конец дня, я дико хотела вернуться к Линкольну. Просто должна была увидеть его, чтобы все объяснить и вернуться в игру. Плюс, нужно исправить свое слабое вчерашнее выступление и добиться большего успеха в обучении.

Между комментированием сообщений от Стеф мне удалось мысленно обсудить одну из моих сумасшедших теорий, особенно ту, с ребенком, о которой я даже не хотела думать. Конечно, у Магды и Линкольна не было ребенка. Это просто должно быть так.

Стеф снова пошла со мной. Когда мы пришли, тренировка была в самом разгаре. На Сальваторе и Зое блестел пот, и они выглядели так, как будто провели приблизительно десять раундов друг с другом.

Спенс стоял в углу, тренируясь с гантелями Линкольна. В майке и шортах он выглядел довольно высоким и удивлял спортивной фигурой. Впервые я пристально посмотрела на него и разглядела под косматыми светлыми волосами, которые делали его похожим на серфингиста, что у него приятные черты лица. Когда он увидел меня, на лице появилась дьявольская усмешка, и я заулыбалась широкой улыбкой, задаваясь вопросом, сколько проблем этот новый мой друг собирался мне принести.

— Эй! Где все? — спросила я его, когда Стеф отошла подальше от меня. Я точно знала, к кому она помчится.

— Ну, Зои и Сэл работали весь день. Они просто воодушевились. Ваши приятели рассказали Ниле и Руди о нашем небольшом ошибочном суждении вчера вечером, таким образом, нам даже не разрешают спарринговать сегодня, — Спенс бросил гантели на коврик на полу и схватил бутылку с водой.

— Гриффин, Нила и Руди отсутствовали большую часть дня, изучая кое-что из Священного писания. Они велели передать, что вернуться вовремя, чтобы дать тебе урок теории.

— Ох. Хорошо. Жаль, что из-за меня у тебя проблемы. Я не должна была вовлекать тебя в свои дела.

— Эй, не извиняйся. Я бы сделал так снова.

Мысль, которая действительно волновала меня:

— Так эм… где…

Спенс поднял бровь:

— Линкольн и стерва, да?

Я быстро осмотрелась, испугавшись, что нас могли подслушать. Никого достаточно близко не было. Я расслабилась:

— Да.

— Я не знаю. Линкольн заглянул, сказал что-то Гриффину, захватил несколько вещей и ушел. Мэгги я не видел. Не много любви потеряно между вами, эй?

— Не очень.

Дверь открылась, и вошли Нила и Редьярд. Держась за руки. Почти каждый раз, когда я видела их, они держались за руки или касались как-то друг друга, как будто они были связаны.

— Они удивительные, — сказала я сама себе.

— Да. Очень редко такое встретишь, — сказал Спенс.

Я посмотрела на него:

— Что ты имеешь ввиду?

— У них реальное совпадение. Меньше, чем одно на миллион… или больше.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь? — но как раз, когда я спросила, то почувствовала, что мое горло напряглось, потому что я знала: это было крайне важно.

Он посмотрел на меня, когда я приняла горькую правду, но прежде, чем смог ответить, Нила встала перед нами, смотря таким взглядом, который заставил Спенса замереть. Мои глаза метались между ними.

— Вайолет, время твоего урока. Я считаю, что Зои, Сальваторе и Спенс закончили на сегодня. Нам нужно будет место для занятий, — она обратила свое внимание на Спенса и других и указала им на дверь. — Мы увидимся с остальными в отеле.

Спенс что-то пробормотал шепотом о неправильности всего этого и схватил свою сумку вместе с другими, оставляя меня одну с Нилой и Редьярдом.

Я потянулась, чтобы вытащить блокнот и ручку из школьной сумки. Было очевидно, что Нила была воином, и я задалась вопросом, кто будет преподавать урок теории.

Редьярд прокричал из кухни:

— Как работает эта штука?

Я бросила все и побежала к нему.

— Не трогай! — сказала я, бросаясь между ним и моей малышкой. — Э, я сделаю тебе кофе.

Никто не касался кофе-машины за исключением меня. Это был подарок ко дню рождения от Линкольна. Я ждала этого два года, и, приходя к нему, пила отличный кофе. И не собиралась подпускать мистера «Четыреста-Плюс», который, вероятно, пропустил открытие первой кофе-машины, а теперь тянул руки к моей, о которой я заботилась и ценила.

— Спасибо, — сказал Редьярд, улыбаясь моей реакции. Он указал на мой блокнот и ручку на скамье. — Тебе они не понадобятся. Это не тот урок, где нужно писать, Вайолет. Мы с Нилой подумали, что пришло время, рассказать тебе о жизни в качестве Грегори и о твоей истории.

— Ладно, — сказала я, внезапно немного нервничая.

Передала ему черный кофе и после того, как я сделала латте для себя, налила сок Ниле, мы все сели за стол.

— Прежде всего, мы с Нилой считаем, что правильно рассказать тебе кое-что о твоей матери.

Мои руки сжали чашку, и я замерла:

— Ты… знал ее?

Я услышала улыбку в голосе Нилы даже при том, что не могла посмотреть на нее.

— Она много лет была мне хорошим другом.

— О.

Я была уверена, что существовал миллион слов, которые могла сказать. Но ничего не пришло ко мне в тот момент. Я никогда не знала свою мать. Единственное, что когда-либо получила от нее, было оставлено на мой семнадцатый день рождения несколько месяцев назад. И всегда чувствовала себя неловко, когда люди говорили о ней. Было похоже, они ожидали, что я буду иметь некоторую связь с ней, а я не знала ее. У меня не было этой связи. Все, что у меня есть, — это знание, что до меня она была Грегори, и она знала, что это тоже будет моей судьбой. Она оставила мне один из своих браслетов и загадочную записку. В итоге, все это дало мне чувство, что меня обманули. Я поняла, что она знала, что будет дальше, и сделала все возможное, чтобы меня предупредить.

— Она жила в Нью-Йорке с нами в течение приблизительно тридцати лет, прежде чем встретила твоего отца. Руди и я были ее учителями, когда она становилась Грегори, а затем, позже сама была наставником в колледже в течение некоторого времени. Ее партнера звали Джонатан. Они были вместе на протяжении ста двадцати восьми лет.