Он выпустил мою руку и сделал несколько шагов назад. Найла протянула руку, чтобы удержаться, прежде чем он даже двинулся. Когда мужчина посмотрел на меня, его глаза блестели удивлением, и он улыбнулся так широко, что уголки губ почти коснулись ушей.

— Впечатляет, — сказал он, кивнув мне, затем он снова посмотрел на Найлу и тоже ей слегка кивнул. Я смотрела, как их руки автоматически потянулись друг к другу, пальцы изящно переплелись, как будто пазы между ними формировались друг для друга в течение долгого времени.

Что за…

И Редьярд, и Нила, казалось, чрезмерно заинтересовались чем-то, поскольку их взгляд сновал вперед-назад между Линкольном и мной. Как ни странно, это ни казалось, они будто смотрели на нас и на пространство между нами. Я чувствовала себя опустошенной и все более и более неуютно. Когда я переместила свой вес с одной ноги на другую и была на грани того, чтобы сбежать, Редьярд просто вышел из оцепенения. Он хлопнул Гриффина по спине, в этот момент я была свободна, чтобы бросить смертельный взгляд Гриффину и Линкольну, за то, что ни один из них не вмешался, чтобы помочь мне в тот момент.

— Я рад, что ты позвал нас, дружище, — сказал Редьярд, закидывая сумку на плечо.

Гриффин сиял. Я была рада, что он счастлив, в то время как я все еще тяжело дышала, как идиотка.

Линкольн обнял меня, чтобы помочь удержаться на ногах. Я пожала плечами и выстрелила в него взглядом. Он показал себя лучше. Особенно перед новичками.

— Вайолет, прости за вторжение Редьярда в твою силу, но, когда исследуешь, первое впечатление между одной силой и другой — это лучший способ измерить её. Он не хотел причинить тебе вреда, и мы даем тебе наше слово, такое вторжение снова не произойдет без твоего согласия, — сказала Найла мягко.

Я не говорила, чего я хотела, просто сделала в уме пометку: ни в коем случае, согласие никогда не будет исходить от меня, леди! Первые впечатления были сделаны с обеих сторон.

Линкольн обменялся рукопожатием с Найлой и Редьярдом, и все мы поздоровались с тремя студентам, которые вплоть до того этого оставались тихими.

Вероятная часть саботажа — «проверка ее сил».

Было два парня. Сальваторе — итальянец, который не казался говорящим по-английски, но выглядел очень любезным, с густыми завитками темно-каштановых волос, густыми бровями и широкими плечами. Другой парень, Спенс, энергично обменялся рукопожатием, его светлые волосы падали на лицо к зеленым глазам, которые бродили повсюду. Они были красивого зеленого оттенка, но не шли ни в какое сравнение с глазами Линкольна. Он, казалось, был рад познакомиться со всеми… всеми, кроме меня.

Линкольн сказал мне, что я — параноик, когда я шепнула это ему, но я определенно ощутила негативную атмосферу, когда Спенс впился в меня взглядом.

Здорово завести новых друзей.

Девушку звали Зои, и она казалась… пришибленной. У нее был тот эмо взгляд, который реально не был направлен на меня. Она была высокой, хотя и сутулилась, под ее короткими колючими каштановыми волосами с обесцвеченными прядями глаза были сильно подведены синим карандашом.

Но главное, что меня поразило в Зое, было то, что ей было совершенно комфортно в собственном теле. Стоя там, в темно-серой обтягивающей футболке, черной плиссированной короткой юбке и армейских ботинках, ей было все равно, у кого были проблемы из-за ее внешнего вида. Я завидовала ей. Все, что я до сих пор видела, это то, как она брала сумку, с хлюпаньем ставила ее вниз на землю и поднимала обратно, с гневом она сделала это несколько раз. Интересно, если бы ее не тащили, она все еще была бы в Нью-Йорке? Она, вероятно, уже ненавидит меня.

Но когда нас, наконец, представили друг другу, она сразу же объяснилась.

— Привет, я — Зои. Насколько я понимаю, ты уже познакомилась с моим партнером-идиотом, Сальваторе.

Я просмотрела на Сальваторе, который стоял рядом со Спенсом. По сравнению с ледяным приветствием, полученным от Спенса, приветствие Сальваторе казалось положительным.

— Он не говорит по-английски, так что даже не утруждайся разговаривать с ним, — продолжала Зои. — Можешь поверить… это отклонения в умственном развитии, или что-то подобное.

Очевидно, это партнерство было очень новым, и, очевидно, никто никогда не объяснял ей, что неумение говорить по-английски — не было отклонением в умственном развитии.

Я задушила смех и пожала ее руку.

— Уверена, что ему станет лучше со временем, — утешила я.

Она закатила глаза.

Когда мы покинули аэропорт, я вспомнила, что хотела увидеть то, что ощутила ранее, как только мы выбрались наружу, но в итоге, просто устала от игр Редьярда.

Глава 7

«Во всем хаосе есть упорядоченная система,

Во всем беспорядке есть скрытый порядок.»

Карл Джанг.

Стеф ждала меня, вышагивая около школьной дорожки, когда я выпрыгнула из такси. И как только я увидела ее лицо, поняла, что что-то изводило ее.

— Привет. Тебе не стоило меня ждать. Мы бы встретились в классе.

Мы развернулись и прошли последние несколько шагов по школьному коридору вместе.

— Не будь смешной. Я надеялась, что ты сделаешь так, чтобы мы совсем пропустили учебу, — солгала она, откидывая волосы назад, в то же самое время она могла посмотреть в другую сторону. Я придерживалась кодекса лучшего друга и больше ничего не говорила. — Между прочим, ты плоховато выглядишь.

Да, друзья на всю жизнь!

— Неудивительно, тебе нет необходимости извиваться под руками Линкольна. Девочки не единственные, кто смотрит на кого-то и представляет, какие дети у них будут. — Она помахала передо мной рукой.

— Это не та причина, по которой мы не вместе, Стеф.

Она подняла брови. Хорошо, в этом она была права. Я едва расчесала волосы этим утром, а школьную форму, которая была достаточно измята, подняла с пола и не погладила.

— Серьезно, — сказала Стеф, предсказуемо кивая. Она порылась в своей сумке, когда мы шли на первый урок. — Вот, — и передала мне свою косметичку огромного размера, я знала по опыту, что там было абсолютно все, что девушка могла хотеть от косметики в миниатюрной форме. — Тебе это понадобится.

— Спасибо, — сказала я застенчиво, когда мы быстрым шагом направились на урок истории.

Мы опоздали всего на несколько минут, но у мистера Берка была особенно противная привычка — запирать дверь класса, если кто-то опаздывал больше, чем на пять минут. Вы думаете, что это поощрило бы учащихся приходить раньше и прогуливать урок? Упрямые ученики скапливались у дверей, когда оказывались под угрозой лишиться права на образование.

— Подожди меня после занятий, я хочу услышать о Божественном Отряде, — сказала Стеф.

— О Божественном Отряде?

— Ага.

***

Класс оказался почти столь же прохладным, как и ожидалось, еще хуже стало после того, как я проверила свое расписание. Сегодня оно было сдвоенным. Я застряла там почти на два часа, слушая мистера Берка, рассказывающего о самых великих злодеях всех времен. Он спросил, чтобы класс назвал большинство печально известных предателей в истории. Я понятия не имела, кого назвать. Просто опустила голову и попробовала делать заметки, чтобы не дать себе заснуть.

Чередование школы, обучения, охоты, а теперь еще и новыми Грегори («Божественным Отрядом» — как назвала его Стеф), которые не могли отделить проблему ангелов от более широкой дилеммы Бога — это наносило ущерб моему свободному времени. Похоже, что это уже перебор. Но я была полна решимости доказать Гриффину, что я могла управлять нормальной жизнью и школой, будучи Грегори.

Был другой вариант — закончить школу в учебном центре Грегори в Нью-Йорке, просто ужасная идея. Даже если бы Линкольн мог поехать со мной, я не могла оставить Стеф и папу, ну, и школа тоже имела значение. Все мои художественные классы были здесь, а через четыре месяца начнется научный курс. Я действительно усиленно работала, чтобы получить там место, и у меня было намерение максимально использовать его. Насколько я знала, художественной программы в Академии недоставало, ее практически не было.