– Она! – воскликнул Олег и замер от неожиданности. – Не может быть, она! Здесь, сейчас.

Разные мысли бурно, с воспоминаниями, как бенгальские огни, стали быстро вспыхивать в его, увы, уже немолодой голове и так же быстро гаснуть одна за другой.

– Это она! Конечно, она! Таня, ты как тут очутилась? – закричал он. – Таня!

Она смотрела на него, продолжая улыбаться. К остановке, скрипя, подъехал переполненный автобус. Лишь после того, как он отъехал, до Олега дошло, что девушка уже в нём и, наверное, едет. Перепрыгнув через бордюр, поскользнувшись на луже, чуть не попав под встречную машину, он стал бежать за автобусом? на ходу пытаясь застегнуть распахнувшийся плащ, напоминая уличного сумасшедшего.

– Таня, Таня ты куда? – продолжая спотыкаться, бежал он за транспортом, стараясь его нагнать, машины сигналили ему в спину, прохожие с недоумением смотрели на него.

– Смотри, мужик шизанулся.

– Точно, таких сейчас всё больше и больше, – сказал кто-то с иронией.

– Одет вроде прилично, на бомжа не похож, – переговаривались двое неизвестных на остановке.

Олег продолжал бежать за автобусом, пока с ним не поравнялась машина, водитель которой опустил боковое стекло и с сильным кавказским акцентом спросил его:

– Ты что, дурак, что ли, иди бегай на тротуар, под машина попадёшь, осёл!

Олег Семёнович остановился как вкопанный. Кавказец просигналил на прощание и рванул с места, как бешеный. Перепрыгнув через бордюр, тяжело дыша, он начал потихонечку приходить в себя, мысли быстро, одна за другой, теснились в сразу потяжелевшей от переживаний голове.

– Это она, нет, это не она, ей же сейчас за пятьдесят, не меньше. Может, я с ума сошёл, ну, конечно, это не она, – стучало в висках.

От свежевымытых школьных окон по зелёным стенкам класса прыгали солнечные зайчики, гоняясь друг за другом. Шёл урок природоведения, то ли урок был нудным, то ли преподаватель, а может и урок и преподаватель вместе взятые, потому что все были заняты чем-то более интересным, однако это абсолютно не смущало Эмму Семёновну с большой бородавкой на подбородке. Она продолжала монотонно рассказывать об опылении растений насекомыми. Серая муха с выпученными огромными глазами навыкате, которой тоже было абсолютно безразлична такая наука, как ботаника, села на краешек стола прямо перед ней и принялась тщательно умываться. Сначала она долго протирала передними лапками свои выпуклые очи (видимо, у неё было назначено где-то свидание с себе подобным воздыхателем), затем крылышки, потом грудку. Мой друг Серёга посчитал, конечно, это неслыханной наглостью с её стороны. Он сидит за первой партой, а я за последней. Чем дальше мы друг от друга, тем лучше всем: и нам, и учителям, и родителям – так решил сам директор школы. Мухе же было абсолютно безразлично, что думает о ней Серёга, и она так же дерзко продолжала свой туалет. Теперь она решила протереть серенькое брюшко задними лапками. Это была та последняя капля, что переполнила чашу его терпения. Он вынул из портфеля линейку в тридцать сантиметров, грозное оружие любого мухобоя, и хлопнул ею по мухе. Но не тут-то было: она, жужжа, взмыла вверх и быстро смылась, оставляя после себя возмущённый звон в воздухе, ткнулась в окно, ударившись головой об стекло. Толку никакого, но треск от удара линейки был на весь класс. Эмма Семёновна от неожиданности смешно испугалась, очки упали на стол, и она с недоумением посмотрела на него. Все засмеялись.

– Что это такое? – возмутилась она.

– Мухобой.

– Какая ещё такая муха! Выйди сейчас же из класса вон и жди в коридоре.

Полкласса с завистью посмотрело ему вслед. Подойдя к двери, Серёга внезапно повернулся и сделал козью морду. Класс взорвался от смеха.

Что касается меня, то я уже давно не смотрю в его сторону, почти три дня, с некоторых пор у меня появился объект вожделения. Сидя за задней партой, я тайком наблюдаю за одной из моих одноклассниц, которая стала мне казаться не такой, как остальные. Случилось это несколько дней назад, я вынимал из портфеля учебники, и среди них оказался томик Джека Лондона. Утром, когда я собирался в школу, случайно прихватил его. Мой отец периодически перечитывал разные книги и в тот день забыл её у меня на столе.

– Я тоже люблю Джека Лондона, а тебе что нравится? – спросила она, взглянув на меня голубыми глазами и тут же, не дожидаясь ответа, продолжила: – «Любовь к жизни» – мой любимый рассказ. Она – это Таня, что сидит за первой партой, отличница. Мне сразу стало стыдно, потому что я никогда ничего не читаю и не был в состоянии ответить что-нибудь вразумительное, гонять футбол во дворе с пацанами мне было куда интереснее, чем читать дома книжки. Я уже открыл рот, чтобы нагрубить ей от отчаяния, как прозвенел спасительный звонок.

– А мне «Белое безмолвие» нравится, – вмешался в разговор Серёга.

– Да, и что тебе понравилось в нём? – поинтересовалась она.

Продолжая обсуждать книгу, они вместе вышли из класса, увлечённо беседуя. Противоречивые чувства бурлили во мне, я чувствовал себя глупым и одиноким. В те времена мне были не совсем знакомы такие чувства, как зависть, ревность.

Дни шли за днями, а мираж моей любви ходил с ней рядом по утрам в школу и так же прилежно возвращался домой. Начались мои непростые времена: и так я учился не ахти, а тут ещё появилась она. Для того чтобы назвать любовью то состояние души, которое было у меня, пока ещё не хватало жизненного опыта, да и плохо я представлял себе, как ей сказать об этом, что будет потом. А вдруг она меня на смех подымет или расскажет всем подружкам, и они будут на меня пальцем показывать, как на сумасшедшего. День и ночь я думал только о ней, открывал учебник – между страниц была она. Ел – думал о ней, представляя себе, как мы вместе нарезаем овощи для борща. Играл в футбол – представлял, как она смотрит на меня и радуется моим забитым мячам либо огорчается каждой неудаче моей команды. Она вошла, как вихрь, как ураган, в мою невинную детскую душу, заставив по-другому посмотреть на окружающий мир. Теперь я спешил в школу, тогда как недавно шёл в неё как на плаху, после уроков старался втесаться в группу ребят, где была она, рассказывал всякого рода чушь и нелепицы, чтобы рассмешить друзей и обратить тем самым её внимание на меня, несколько раз мне это удалось, мы даже перекинулись парой слов между собой. Но, как вскоре выяснилось, я был не один её тайный воздыхатель. Да, мой друг Серёжка тоже неровно дышал в её сторону. Как-то, отбившись от общей группы ребят, они, как всегда, о чём-то оживлённо говорили, я незаметно приблизился к ним и услышал их.

– Если бы у меня была собака, я бы очень хотел, чтобы она походила на Белого Клыка, – воодушевлённо мечтал он.

– Зачем тебе в городе такая большая собака, да и ещё наполовину волк?

– Ну как зачем? Никого нету, а у тебя волк – друг.

– Странные желания у тебя, мне бы хватило и болонки или кошечки, например.

Ничего не ответив на её замечание, он продолжал идти рядом, как вдруг стал серьёзным и спросил её:

– Таня, если у тебя тяжёлый портфель, я могу его понести до твоего дома.

– Нет, спасибо, он не тяжёлый – настороженно ответила она.

– А можно тебя пригласить в кинотеатр в воскресенье? Новый фильм вышел с участием Бельмондо.

– Спасибо, но я уже ходила на него с родителями, – отрезала она.

Здесь я отстал от них и пошёл рядом с Катей, которая всем рассказывала сюжет французского фильма. Под конец дороги они разошлись в разные стороны, и я облегченно вздохнул.

Потом я стал ходить под её окнами, сам не знаю почему, словно мне не хватало её на уроках. Воскресенье превратилось для меня в полный кошмар, я ждал понедельника. Дома, конечно, замечали перемены во мне, может быть и догадывались, скорее всего, что что-то происходит со мной, но виду не подавали. Пару раз отец пробовал пошутить на эту тему, но, поймав укоризненный взгляд матери, обрывался на полуслове. Дошло до того, что я залезал на крышу дома, стоящего напротив её окон, и по вечерам наблюдал за ней, подглядывая в окно её комнаты, в надежде увидеть что-нибудь интересное. Правда, она каждый раз задёргивала занавеску, прежде чем надеть ночную пижаму и лечь в постель, а вот что происходило в соседних квартирах, было далеко не для детских глаз и воображения. В тот день я лежал на спине и смотрел в чёрное небо, меня от неё отделяли всего лишь какие-то сто метров. Она сейчас тоже, наверное, как и я, лежит у себя в кровати и думает, наверное: об уроках, о новом платье, о немытой посуде в раковине – о чём угодно, но только не обо мне. Между вытяжными трубами на крыше сквозил тёплый майский ветерок, начало полнолуния, вокруг было так светло, что можно было видеть даже птиц на телевизионных антеннах на пять домов вперёд. Ветер, видимо, разогнал тучи на небе, и от этого одна за другой стали вспыхивать золотистые кляксы звёзд. Чудная ночь, луна в звёздном обрамлении с проплывающими тучами вокруг. За спиной послышался чей-то приглушённый смех и звуки шагов. Не успел я обернуться, как надо мной возникла влюблённая парочка. Он – долговязый верзила в потертых джинсах, она – хрупкое, милое создание с белокурыми волосами