– Нет-нет! Мы испанцы и мы едем в Турин по делам. Просто мы вынуждены были пойти в обход от главной дороги, когда нас настигла яростная гроза. В попытках поскорее добраться до ближайшего поселения мы только все глубже уходили в лес. Ночь наступила буквально за полчаса, и мы совершенно не видели, куда идти, – рассказывал Алехандро.

– Да, но почему сестра, такая молодая и красивая, оказалась с вами в таком путешествии? – не унималась Аннита, пристально разглядывая молодых людей. – Впрочем, я верю, что вы родственники: вы очень похожи.

– Аннита, где я могу переодеться? – ловко ушел от ответа Алехандро.

– Ах да! Простите меня, болтушку! Я так давно не общалась ни с кем из внешнего мира, что никак не могу нарадоваться. Пойдемте, я вас провожу… – заторопилась она вверх по лестнице. – Замок, может, и большой, но жилая комната, помимо моей да спальни хозяина, только одна. И то, потому что раньше в ней обитала я сама. Но подниматься туда-сюда по лестнице мне было нелегко, у меня нога повреждена, да и рядом с кухней теплее, – хихикнула Аннита.

– Хозяин? – приподнял Алехандро бровь, входя вслед за ней в небольшую комнатку. Там стояла широкая кровать, резной шкаф, пара стульев и прикроватная тумбочка. Шторы на окне были плотно задернуты, а на полу лежала потертая ковровая дорожка, которая поглощала скрип половиц. – А где он сейчас? – спросил Алехандро.

– Сейчас он в отъезде. Буквально вчера уехал. Потому я вас и пустила, – вполголоса сообщила Аннита, будто опасаясь, что хозяин подслушает и вернется. – Он никого в дом не пускает, – доверительно добавила она.

– Почему?

Аннита лишь молча развела руками, будто хотела сказать «вот так», только оставалось неясным: она не знает причину или не хочет ее озвучивать?

– Как же вы будете спать? – нахмурила Аннита лоб, глядя на кровать.

– Ложе широкое, а мы ведь брат с сестрой. Не страшно, – хмыкнул Алехандро. – Можем мы остаться здесь, пока солнце не придет на смену ливню?

Аннита испуганно воззрилась на Алехандро.

– Это… нежелательно? – насторожился он.

– Нет… То есть… – неуверенно бормотала Аннита. – Я была бы счастлива, если бы вы остались надолго. Я уже три года ни с кем не общалась…

– Три года?! Но почему? – изумился Алехандро.

– Хозяин дома никого не приглашает и никому не позволяет входить на территорию своих владений. Если он увидит, что я вас впустила, он меня, вероятно, убьет, – пошутила она. Панического ужаса в ее глазах не промелькнуло, но нарушать запрет она явно опасалась. – Вы должны покинуть замок раньше, чем он вернется.

– И когда он вернется?

– Сложно сказать. Он уехал вчера и обычно меньше недели не отсутствует.

– Значит, завтра, если дождь утихнет, мне нужно съездить за доктором, чтобы узнать, что с ногой у моей сестры… – принялся рассуждать Алехандро.

– Ох, сеньор, доктор живет в ближайшем поселке, в Сузе. На лошади целый час скакать.

– Целый час?! Но как, простите, вы живете здесь?

– Мадре мия, – засмеявшись, всплеснула руками Аннита. – Будто жизнь зависит от докторов!

– А еда? Откуда вы берете еду?

– У нас имеется свое маленькое хозяйство: несколько коров, коз, кур. Огород есть… А все, что не достает, хозяин периодически привозит из Сузы.

– Я не понимаю… Почему вы живете здесь, как узница?

– Что вы такое говорите?! – возмутилась Аннита. – А если и узница, то я добровольно себя заточила здесь, – вновь засмеялась она. – Хозяин этого замка однажды спас мне жизнь. Это случилось в моей родной Валенсии. А потом он предложил поехать с ним: готовить, стирать, следить за домом и хозяйством. Но он честно предупредил, что жить мне придется в замке, где никого кроме него нет и никогда не будет. А в деревнях, расположенных очень далеко, все разговаривают на местном диалекте.

– Но почему тогда хозяин замка запрещает вам впускать сюда гостей?

– Это было одно из условий, на которых он брал меня с собой. Я хотела уехать подальше от родных краев… Он мне предложил отправиться в его замок, в который я никогда никого не должна впускать.

– Но почему?!

– Откуда мне знать, – пожала плечами Аннита, но Алехандро показалось, что она умалчивает о причине.

– Послушайте, Аннита, но он запретил вам общаться с людьми, получается?

– Я все равно не понимаю местный язык, – ловко уклонилась Аннита от исчерпывающего ответа.

– Разве здесь не говорят на том же языке, что и в Турине? – удивился Алехандро.

– Не знаю. Я не знаю итальянский язык. Я слышала совсем чуть-чуть разговоров, когда пару раз кто-то наведался сюда, и ничего не поняла.

– Почему же вы не стремитесь прогуляться во внешний мир, пусть даже и за несколько километров отсюда? – недоумевал Алехандро.

– Но куда я пойду? В мире незнакомого языка? Да с моей ногой? И потом, ничто не гонит меня из этого замка. Меня печалит только отсутствие общения, особенно, когда хозяина нет дома. А так – он отлично ко мне относится.

– Значит, он хороший человек?

– Очень хороший! Он только с гостями жесткий и непреклонный, – подмигнула Аннита. – Если бы он узнал, что я вас пустила переночевать… – закатила она глаза и изобразила лицо великомученицы.

– Он бы вас убил? – предположил Алехандро.

– Нет! Меня нет. Надеюсь, по крайней мере… – добавила она со странной неуверенностью.

«Какая-то подозрительная история… Что-то Аннита темнит и не договаривает…» – пронеслось в голове у Алехандро.

– И все же на пару-тройку ночей мы можем остаться? – уточнил он.

– Думаю, да… – ответила Аннита с легкой озабоченностью. – Завтра, при свете дня, я что-нибудь поищу в подвале, какую-нибудь раскладушку. А уж сегодня не обессудьте! – махнула она рукой на кровать.

– Не беспокойтесь, Аннита. Мы прекрасно поспим вдвоем на одной кровати.

– Ухожу-ухожу, – подняла она, смеясь, ладони. – Кстати, вы, наверное, голодны? Я согрею чаю. И еще у меня остался мясной пирог. Думаю, вы с сеньоритой Марисоль наедитесь, – подмигнула она и скрылась в коридоре, притворив за собой дверь.

Марисоль открыла глаза и тут же их зажмурила. Яркий луч света буквально ослепил ее. Окно было распахнуто, и по ту сторону пели звонкие птицы, а им вторил ветер, играющий с листвой. Марисоль прислушивалась, постепенно вспоминая все, что приключилось вчера. Картины жутких теней, вспышками молний выхваченных из кромешной темноты, заставили ее передернуть плечами. Она вновь открыла глаза, чтобы прогнать страшные видения, и посмотрела на окно.

Плотные шторы шевелились от ветра, время от времени позволяя солнечному лучу заглянуть в комнату. Марисоль обвела ее взглядом. Вчера она была настолько измученной и напуганной, что даже не рассмотрела временное пристанище. Да и освещалось оно одной тусклой лампой, не позволяя хорошо разглядеть обстановку. К тому же по углам прятались такие густые тени, что было страшно туда заглядывать.

Сегодня, при дневном свете, комната выглядела вполне дружелюбно, а простая обстановка казалась даже уютной. Больше всего Марисоль приглянулся стул, стоящий слева от окна. Он выглядел таким удобным, что захотелось сесть на него с какой-нибудь увлекательной книгой и потеряться в придуманных мирах. Марисоль даже пожалела, что не прихватила с собой ни одной книги. А она так любила читать! Впрочем, в такой ливень все книги пришли бы в негодность.

Повернув голову в другую сторону, Марисоль обнаружила, что брата в комнате нет. Это ее встревожило, и она, резко поднявшись, спустила босые ноги на пол. Но едва она попыталась встать, как лодыжка отозвалась пронзительной болью. Марисоль взглянула вниз: правая лодыжка была чуть ли не в два раза больше левой. Марисоль, морщась, добралась до окна и замерла.

Перед замком, за каменной оградой раскинулось светло-зеленое поле, на котором паслись коровы и овцы, очевидно, принадлежащие хозяину замка. Поле со всех сторон обрамлял молчаливый и неприветливый лес. Он выглядел естественной крепостной стеной. Хотя с левой стороны имелась куда более мрачная и неприступная стена: отвесные могучие скалы со снежными шапками, сверкающими на фоне неба кобальтового цвета.