– Ну, если ты не хочешь присоединиться к Михалычу и побродить по городу, – я вопросительно посмотрел на неё. – Переодевшись, разумеется в местный наряд…

Маша наморщила носик и помотала головой.

… – тогда сиди во дворце. Вон, Виторамусу на складах помоги со всеми этими магическими штучками разобраться. Потребуется что-нибудь срочно, а оно не работает.

– А ты, босс, чем заниматься будешь? – спросил Аристофан.

– Не понял сейчас, – я приподнялся с лавки. – Это ты на что намекаешь? Что я тут бездельничать буду?!

– Ты чё, босс, в натуре?! – заорал он и поспешно спрятал бутыль с остатками самогона за спину. – Я думал, может тебе типа моих ребят в помощь дать?

– Помощники, блин, – проворчал я. – Пусть по округе пошныряют лучше, оглядятся.

– Сделаем! – торопливо заверил Аристофан.

– Фёдор Васильевич, – вмешался Калымдай, – я десятка полтора своих ребят с собой возьму. Высадим их по пути в разных точках, пусть осмотрятся, а на обратном пути подберём.

– Поместятся все на Горыныче? – усомнился я.

– Потеснимся, – хмыкнул Калымдай.

– Ну, тогда – спать, – я поднялся. – Завтра прямо с утра и отправляйтесь.

Утром, проводив Горыныча с моими товарищами на спине, мы с Варей отправились на кухню к Иван Палычу, где славно перекусили жареной картошкой, бифштексами, запечённой осетриной, пирогом с капустой, пирогом с курятиной, варениками с вишней, варениками с творогом, а на сладкое Иван Палыч предложил самые простые блины под сгущёнку, которые только называются простыми, а на деле являют из себя шедевр кулинарного искусства. После второго стакана чая я, было, намеривался тут и задремать, под убаюкивающий говорок шеф-повара, гудевший у меня над ухом о каких-то новых гастрономических экспериментах, но был безжалостно растолкан Варей. Гулять! Да я после такого завтрака не то, что гулять, я до кровати добраться не смогу! Да кто бы меня только слушал. Хотя, Варя оказалась права на счёт прогулки. Если вначале я плелся, как Михалыч домой с попойки и всё норовил посидеть под каждой второй берёзкой «ну хоть пару минуточек», то через полчасика неспешной прогулки и пересчитывания в полусне лбом деревьев, я оживился и шагал уже уверенно, даже изредка с любопытством оглядываясь по сторонам. Чего любопытного было? Ну, зелени много. Грибов полно, деревья все в листьях. Не интересно? Согласен. Лешего видел, правда, издалека. Так, мелькнуло что-то шишечно-чешуйчатое вдалеке и к нам подходить не стало, ну и мы как-то гоняться за этим местным чудом не стали. Сам придёт, когда нужно будет. Комары еще были, всякие ветки и корни под ногами и всякие там ёжики, прикидывающиеся лютыми мадагаскарскими дикобразами. Нет на Мадагаскаре дикобразов? А вы откуда знаете? А в зоопарке, к примеру, а?! То-то же. Лишь бы поспорить…

Пятёрка Аристофановых бесов и тройка Калымдаевских бойцов, двигались где-то рядом и их ни слышно, ни видно не было, а вот десяток скелетов, топавших за нами, издавали довольно сильный шум. Нет, не топаньем – клацаньем челюстей. Это они так радуются, что на прогулку попали. Понятное дело, во дворце-то скукота им, только и радости, если на работы отправят, а тут – целое путешествие по их масштабам.

На очередной полянке, когда Варя собирала ромашки и плела из них нам венки на голову, с противоположной стороны из леса вдруг вышел волк, внимательно оглядел нас и улыбнулся. Ну, может и оскалился, но я предпочитаю думать, что это был дружелюбный волк. Приветливо облизываясь, он направился к нам и тут его заметила Варюша и радостно заверещала:

– Ой, волчок! Иди-иди сюда, я тебя за ухом почешу!

Волк даже остановился на минуту, ошалев от такого приветствия, а Варя, маня его к нам, повернула головку ко мне:

– У меня в детстве такой был, только маленький. Мне тятя его как-то из лесу привёз, сказал, что сиротой остался. Так я его воспитывала целых три года, но потом пришлось в лес его отпустить – уж больно коровы его пугались, да и дворовые кобели из будок целыми днями не вылезали и всё выли, да жалобно так… Ой, худой какой… Надо покормить животинку.

Вслед за этим голодающим, из леса вышли еще четыре волка и стали организованно обходить нас с двух сторон.

– Ой, Федя, смотри, еще волки! – обрадовалась Варя. – Давай, бери их и пошли назад, мясца им вынесем, вон какие худющие!

Это она шутит так. Наверное.

Волки перестали улыбаться и облизываться, когда нас догнал десяток скелетов, а позади самих волков, будто из-под земли выросли бесы и спецназовцы.

– Командир! – ко мне подскочил шустрый бес, пока остальные, согнав волков в кучу и окружив их, не давали им разбежаться, ловко пинками сапог, загоняя их обратно в центр круга. – Командир! А можно мы шкуры тебе отдадим, а мясо реально сами сожрём?

– Никого мы есть не будем! – Варя погрозила бесу кулачком. – А ну, ведите их ко дворцу, да накормите от пуза! – Она повернулась ко мне: – И где ты только таких извергов себе в помощники набрал, Федька?

– Я и не набирал, – я кивнул бесам мол, выполняйте, – сами набрались, меня не спрашивая. Да они хорошие, Варь, просто о нас беспокоятся.

Мы вернулись обратно. Волков покормили под строгим присмотром Варюши, после чего отпустили, а тот самый, что первым с нами поздороваться вышел, даже лизнул Варе руку на прощание. Нормальные животные в этом мире, совсем и не злые.

Волк, повернувшись к моей жене, подставил лохматый бок, а Варя, ухватив с этого грязного, нечёсаного бока клок волос, увязала его в платочек.

Волк удрал, а Варя, немного смущаясь, пояснила:

– Не простой это волк, Феденька, глядишь и пригодится. Да и вообще, а вдруг это принц какой заколдованный?

– И что? Теперь для расколдовки его целовать нужно?! – возмутился я.

– Может, и не только целовать… – как-то мечтательно протянула Варя, но заметив мой насупленный взгляд, хихикнула и крепко прижалась к моей груди. – Дурачок ты у меня, Феденька!

– Ну, хоть не Иван-дурак, – проворчал я, покрепче прижимая к себе любимую.

– Федька – дурак, курит табак, – пропела Варя и снова хихикнув, высвободилась из объятий и зашагала к воротам.

– С табаком, да, проблемы, – огорчился я и поплёлся за своей суженной.

Проводив Варю в нашу квартиру, где её уже поджидали подружки – Тамарка, жена Калымдая и её неугомонная сестричка Елька, зашедшие к Варе с ворохом каких-то женских тряпочек и ленточек, я отправился в Канцелярию поработать, где благополучно и подремал на диванчике до самого обеда и даже Дизель с Машей и резвящиеся бесенята, не смогли мне помешать хорошенько подумать о той ситуации, в которой мы оказались. Проснувшись, так ничего определенного и не надумав, я снова повёл Варю на кухню – обедать. Тяжело всё же без деда, всё самому делать приходится. Как он там сейчас? Да и все наши…

После обеда, пренебрегши послеполуденным сном, я поплёлся к царю-батюшке. Может, у него какие новости есть? Наши булавки-говорушки, используемые, как аналог мобильной связи, тут почему-то не работали, что было весьма неприятно и я немного волновался за наших разведчиков.

Как обычно у дверей кабинета Кощея, дежурил дворецкий Гюнтер. Мы с Гюнтером сейчас уже в нормальных отношениях, не смотря на его перманентную склонность к мужскому полу. Ага, нетрадиционный он у нас. Я вначале от него шарахался и стороной обходил, брезгливо сплёвывая на пол, но он оказался вполне нормальным себе мужиком, особенно после того, как перестал проявлять ко мне повышенное внимание к жуткой печали моих сослуживцев, радостно хихикающих при каждом его появлении в Канцелярии. А когда Гюнтер в битве за царя и Отечество потерял один глаз, проявив при этом настоящие героизм и мужество, я так вообще зауважал его.

Я кивнул ему:

– Здорово, Гюнтер. Как жизнь половая?

– Вашими молитвами, Фёдор Васильевич, – кивнул он в ответ.

– То есть, никак?

– Увы. Дикая, отсталая страна. Никакого культурного и цивилизационного прогресса.

– Да ладно… Вон у нас какие орлы по дворцу бегают! Калымдая хоть возьми или Аристофана. Да тот же Михалыч у нас пусть и в возрасте, но орёл же!