Бок вспыхнул, словно в меня воткнули раскаленную кочергу, и я вскрикнула.

Узор из шрамов пекло. А это значит… значит…

– Жив! – закричала я.

Чайки, подобравшиеся к самому берегу, разлетелись с недовольными воплями.

Я перевела дыхание, успокаиваясь.

Если мой шрам горит, значит, Ржавчина все еще жив. И возможно, пытается снова пробраться в этот мир. Между нами существует связь, ее природу я не понимаю, но связь реальна. И возможно, я смогу найти своего друга, если прислушаюсь к ней? Я должна его найти – для начала. А потом решу, что делать дальше.

Только если Ржавчина снова попытается проникнуть сквозь каменного эфрима на стене Вестхольда, дело может закончиться плачевно. Верховный ввел особое положение, теперь весь Двериндариум словно большой капкан.

Что же делать?

Шрам снова заныл, но уже не так больно. Я прижала ладонь к боку.

– Не смей лезть на стену Вестхольда, – приказала я, словно Ржавчина мог меня услышать. Я понимала, что это вряд ли, но отчаянно желала передать послание. И потому собрала всю свое волю, нарисовала в голове образ друга и сказала: – Не смей! Это слишком опасно. Надо найти иной путь. Мы встретимся. Мы встретимся, Ржавчина! Верь мне.

Шрамы отозвались легким жжением. И я решила, что это можно считать за ответ.

Умывшись ледяной водой Взморья и окончательно продрогнув, я наконец успокоилась.

Растерянность сменилась жаждой деятельности и решительностью.

Я жива, я побывала в Мертвомире и даже вернула свою внешность. Я все еще Ардена и дома ждет Крис.

Подобрав палку, я разровняла влажный песок и вывела:

«Ржавчина». Найти, разобраться, вернуть!

«Кристиан».

Имя осталось без действий. А потом я и вовсе покраснела и стерла имя рукой. И написала снова.

Внутри стало тепло и даже жарко. Но если думать о Ржавчине я могла, и даже принять то, что он эфрим – могла, то размышлять о том, что происходит между мной и молодым февром, было выше моих сил!

– Попала ты, Вив, – пробормотала я. – Ох, попала!

Дописала рядом с именем Криса: прекратить… все! Опасность!

Посмотрела скептически, стерла свои глупые записи и поднялась. Стряхнула с колен песок и повернула в сторону дома. Пора возвращаться.

– И все же я недоволен твоим своеволием, – сказал Верховный, выслушав мой подробный отчет о походе в Мертвомир. Осуждающе покачал головой. – Тебе стоило остаться в лечебнице, Стит.

Я отмахнулся и сел в кресло, пытаясь не морщиться от боли. Возвращаться на койку врачевателей я точно не собираюсь, а вот пару пузырьков с обезболивающей настойкой стоит принять. Но точно не при Верховном.

– Упрямый, как и все Левингстоны, – сокрушенно пробормотал Стивен, усаживаясь напротив. Силва шустро разлила по чашкам чай, поставила корзину со свежей выпечкой, сообщила, что рада видеть меня живым, и удалилась готовить обед.

– Твоя сестра, кстати, отлично держится, – сообщил Верховный. – И довольно быстро взяла себя в руки. Она так плакала, когда очнулась, что я думал, это надолго.

– Иви плакала?

– Да. Женщины слишком много внимания уделяют своей внешности. Хотя на мой вкус, такой цвет волос и глаз идет твоей сестре гораздо больше. Удивительно, но теперь вы с ней действительно похожи.

Стивен сухо рассмеялся, я промолчал.

В моей чашке плавали, раскрываясь, чаинки, и я внимательно следил за их движением. И блокировал мысли об Иви. Насколько я знаю, Стивен не обладает даром ментального воздействия, но ему присуще отменное звериное чутье.

А я не хотел, чтобы он узнал то, что я скрываю даже от себя.

Совершенно не хотел.

– Рад, что вы нашли общий язык, – продолжил между тем мой гость. – Признаться, мне казалось, что у вас ничего не выйдет. Твоя неприязнь к сестре была такой… м-м… горячей. Я даже думал, что ты ее ненавидишь.

– Это не так.

– Но было весьма похоже, – хмыкнул февр. – Тем более отрадно увидеть вас мирно беседующими.

– Иви меня спасла.

– Да. Неожиданная сила и самоотверженность. Я благодарен не меньше тебя, Стит! Но ты ведь понимаешь, что несешь ответственность за эту девушку? Целиком и полностью? Все ее поступки отразятся на тебе, Стит. За все ее решения и действия отвечаешь ты. Ты ее куратор и наставник.

– Вы чего-то опасаетесь? – вскинулся я.

Верховный развел руками.

– Возможно, тебе есть что добавить об Иви-Ардене, Стит. Ты ведь знаешь, что можешь доверить мне любую проблему. Сомнения. Вопросы… Если они есть.

– Не понимаю, о чем вы, – отчеканил я, не мигая глядя на февра.

Тот демонстративно вздохнул.

– Не надо злиться, я всего лишь уточнил и предложил помощь. Однако… вижу, что сестра стала тебе дорога. Удивительно…

Верховный задумчиво повертел в руках чашку, отставил, так и не сделав глоток, и встал.

– Пожалуй, мне пора. Утром жду вас обоих на доклад в Совете. После у твоей сестры начнутся занятия по выявлению Дара, сообщи ей. И Стит… береги себя.

Я кивнул, проводил февра до двери и вернулся в гостиную. Выпил обезболивающее и снова вышел на порог, размышляя, где носит Иви. Над островом бушевала привычная непогода.

Мехомобиль Верховного февра уже скрылся за поворотом, а я все размышлял о его словах. Да, у меня были сомнения. И вопросы. Но я оставлю их при себе.

И снова нахлынуло… Ощущения, эмоции. Проклятая ежевика, ставшая такой желанной. И новая, незнакомая мне нота, к которой я, кажется, тоже успел пристраститься. То, что я пока не мог распознать, этот запах был слишком сложным и незнакомым. Свежий, немного сладкий и слегка горький – все одновременно. Я пытался найти ему название, пытался ощутить его глубже, вдохнуть полной грудью. Напиться им, насытиться.

И не мог.

Легкая нота этого аромата терялась за горечью страха, сомнений и фальши. Их я тоже чувствовал рядом с Иви. И это ужасно злило.

Ложь… я ненавижу ее.

Я задумчиво облокотился о перила, глядя в сторону Взморья. Зевнул. В клятое обезболивающее наверняка добавили лошадиную дозу снотворного – леди Куартис всегда добивается своего.

Иви что-то скрывает. Она соврала о Змеевой траве. И врет о кольце, которое нашла в корнях дерева. Не было там никакого кольца. Так где она его взяла? Где можно найти украшение в краткое мгновение моей отключки? Почему ее пугает правда? И что случилось с эфримом, я ведь помню его тень, ползущую следом. Чем на самом деле закончился наш поход? Но стоит напомнить о Мертвомире – и страх Иви просто оглушает и причиняет мне боль. Я ее понимаю, подобное может подкосить и взрослого мужчину, не то что юную девушку.

Пугать ее еще больше я не хочу. Причинять боль – тем более. Но разобраться в страхах и тайнах Иви – обязан.

И я это непременно сделаю. Для ее же блага.

– Не ври мне, Иви, – сказал я, глядя на полосу Взморья, виднеющегося между домами. – Только не ври мне, и мы решим все проблемы.

Усмехнулся, подставляя лицо холодному дождю.

Свои чувства и желания я больше не отрицал.

Над островом ползли тяжелые низкие тучи, порой просыпая на Двериндариум колкую снежную крошку и дождь. Над черными шпилями Вестхольда ветер рвал флаги с сияющим золотым кругом. Но, несмотря на непогоду, прогулка доставила мне удовольствие. Ужас отступил, и я была полна решимости и желания действовать.

Стоило свернуть на свою улицу, и я заметила знакомую троицу. Ребята кутались в меховые плащи, надетые поверх формы Двериндариума, и озирались. Мелания, Итан и чуть в стороне – Ливентия. Завидев меня, друзья вытаращились изумленно, их лица выражали такую дикую смесь из недоверия и любопытства, что я рассмеялась.

– Это не она…

– Это она! Я ведь сказала, это – Иви! – завопила Мелания, толкая локтем Итана.

Парень хлопал глазами, глядя с изумлением и – кажется – страхом. Сходное чувство светилось и на лице южанки.

– Иви! Твои волосы! Что стало с твоими прекрасными волосами? – не сдержалась Ливентия. – О Плодовитая Матерь! А глаза?