— Расскажи мне про работу в том журнале.

— Я думал, ты уже и забыл об этом, ощутив лучший в своей жизни оргазм! — возмутился Робин.

— Остались только мысли о тебе, и эта — одна из них.

Робин игрался с его прядями.

— Неинтересная история. Как ты помнишь, я приехал в Нью-Йорк без малейших перспектив. Твой отец не сразу начал мне помогать. И до этого выбор стоял между кассиром, уборщиком, курьером… проституцией. — Робин переглянулся со Скаем и получил от него тычок по ребрам. — Ну что, я всегда был классным в сексе. Увидел в Интернете объявление, что разыскиваются геи для работы в журнале. И я подумал: почему бы и нет? Наверное, это должно быть легко, раз я гей.

— И было легко?

— Да. Писал о всякой чепухе. Например, десять штук, которые нравятся мужчинам в постели.

— По своему опыту писал?

— Ну… да, а что?

Губы Робина иронично изогнулись, и Скай не отказался от соблазна прижаться к ним. Когда ленивый поцелуй сошел на нет, он задал новый вопрос:

— И что же тебе нравится?

— Мне нравишься ты. В моей постели. И точка.

— Почему же вы так долго тупили, мистер Баррет?

Его рука прошлась по спине Робина, считая позвонки, опустилась на ягодицу и сжала ее.

— Потому что вы вели себя как свинья, мистер Найт.

— Я? — Скай почти оскорбился.

— Ты же пытался заставить меня ревновать. — Робин перестал улыбаться, он вдавливал Ская его в матрас своим телом. — Когда придумывал себе парня-соседа и когда собирался идти на дурацкую оргию с Джиной.

— Не совсем так.

Скай почувствовал, как в его беззаботное настроение подмешиваются болезненные воспоминания.

— Секс-вечеринка должна была ознаменовать, что мы с тобой закончили, — честно признался он.

Робин выгнул бровь.

— Не знаю, как насчет закончили, но кончили мы хорошо. И даже не один раз.

— Твои шутки отвратительны, — Скай рассмеялся, закинув голову назад. Он больно стукнулся о деревянную планку на кровати и ойкнул.

— Вот что бывает с теми, кто критикует мое чувство юмора.

— Иди в зад.

— Я только оттуда.

— Клише!

Робин продолжил вылизывать его шею, не обращая внимания на то, что Скай почти задыхался от смеха. Его легкие горели, а грудь распирало от ощущения легкости и влюбленности. Будь его воля, он бы остался в постели навечно!

Но придется, конечно, выбираться, идти на работу, извиняться перед Джиной за то, что бросил ее внезапно вчера вечером, и спрашивать, как прошел ее собственный сексуальный эксперимент. Скай планировал носить связь с Робином, как талисман на удачу в кармане. Даже работа в МАГАТЭ, которая вновь обросла рутиной, показалась Скаю не недостатком, а преимуществом: чем меньше срочных поручений у него возникнет, тем быстрее он вернется в свою квартиру, в объятия Робина.

***

Робин припарковал «хонду» около своего дома и заглушил мотор.

Двухэтажное здание с красивой верандой и маленькими квадратными окошками заставило Ская предвкушающе вздохнуть. Он вспомнил, что Робин рассказывал ему накануне: все их соседи традиционно соревновались между собой в декабре, обвешивая крыши и стены домов гирляндами, а Эшли с Робином начали украшать дом лишь несколько лет назад, чтобы создать для детей, которые приходили к ним, рождественское настроение.

Кажется, удалось. Скай едва удержал в себе смешок, представив, как Робин, хотя и ворча, покорно раз за разом взбирался на лестницу, чтобы повесить гирлянду на крышу. Скай думал об этом, пока рука Робина не сжала его ладонь на колене.

— Эшли нас уже ждет.

— Сейчас пойдем, я хочу сделать всего одну вещь.

Потянувшись к Робину, Скай дернул его руку на себя и тепло поцеловал в губы. Он никак не мог перестать это делать.

Перестать касаться Робина, отзывчивость которого стала для Ская настоящим сюрпризом. Холодный и сдержанный раньше, теперь Робин с готовностью отвечал ему. Как и сейчас. Скай предпринял попытку отодвинуться, но Робин удержал его рядом.

— Мы точно поступили правильно, что…

— Господи, заткнись, тысячу раз уже обсуждали, — застонал Скай. — Неужели так сложно понять? Я рад приглашению провести Рождество с твоей семьей. Безумно рад.

Скай пристально посмотрел на Робина, показывая ему убежденность в своих словах и благодарность.

Он мог бы остаться в пустой квартире, пересматривая мелодрамы, или отправиться на Гавайи вместе с отцом и Мэри.

И ни один из этих вариантов не заставлял его считать дни до Рождества. Даже наоборот. Празднуя его в особняке отца, Скай мучился от плохих воспоминаний и безо всякого интереса наряжал елку двадцать четвертого декабря, потому что тянуть дальше не имело смысла… А отправься он в путешествие с ним и Мэри, пришлось бы довольствоваться статусом третьего лишнего и закрывать глаза на их любование, да еще и зная, что сейчас он мог находиться в постели со своим горячим парнем.

Скай начал заглядывать в календарь чаще нужного после того, как Робин робко и будто между прочим предложил ему отпраздновать вместе и исполнил его тихую мечту.

Незаметно коснувшись кармана, Скай сжал коробку, в которой своего часа ждал шикарнейший рельефный галстук-бабочка производства английского бренда Drake’s. В клеточку. Шелк-гренадин, self-tipped, пошит вручную.

Робин наконец-то отпустил его и вышел из машины.

Он подал Скаю руку, словно даме.

— Что за церемонии? — Скай, принимая игру, схватился за ладонь.

И не отпускал ее до самых дверей, хотя волнение вторым сердцем билось под горлом, а рука стала влажной.

Он словно знакомился с родителями своего парня… Когда Скай впервые увидел маму Робина, он находился в статусе его друга, никто не знал, что творилось у него в штанах, так что лица оставались прикрыты масками. Теперь он впервые в жизни получил статус бойфренда.

Идя к дверям, Скай перебирал в уме все, что случилось с ним после секс-вечеринки, — сплошной клубок нежности, прикосновений, стонов. Днем и ночью он постоянно находился рядом с Робином, а если не рядом, то в виртуальной реальности, где они перебрасывались пошлыми сообщениями. Робина стало так много, что Скай купался в ощущении насыщенности любовью.

Нажав на ручку двери, Робин открыл ее, пропуская Ская вперед, в облако вкусного аромата индейки и зимних ягод. Маленькую прихожую освещала низко висящая лампа, и все внутри было миниатюрным, даже вешалку уже забили верхней одеждой. Скай сделал шаг в сторону, чтобы обойти омелу на потолке, дав себе установку не проявлять чувства в присутствии матери Робина, но сам Робин об этом не волновался. Он развернул его к себе, оставив руки на боках.

К счастью, между их телами находились слои одежды, антрацитовое пальто Ская и парка Робина. Из-за них прикосновения не так быстро возбуждали его, но сердце все равно ускорило бег, когда губы обдало теплое дыхание Робина.

— Омела.

— Я ее заметил, да.

Робин приблизился к его лицу, а потом посмотрел на что-то позади Ская и притормозил.

— Джи, привет!

— А мы на кухне сидим, прислушиваемся, кто это там пришел и не торопится здороваться…

Робин отпустил его, почти комично потрепав за плечо, первым подошел к Джине. Скай поздоровался следующим, сделав ее серебристому платью мимолетный комплимент.

— Счастливого Рождества!

— Счастливого Рождества, Джина, — одновременно ответили они.

Из кухни появилась Эшли, маленькая женщина с располагающей улыбкой. На ней Скай заметил фартук, кое-где его приукрасили темные пятнышки, а в районе пояса он разглядел едва заметный отпечаток ладони в муке. Так трогательно. В его семье только мама позволяла себе встречать гостей в таком виде, а папа был помешан на имидже и выходил из себя, стоило Скаю не заправить рубашку в брюки. Поэтому Скай так любил рождественское время до прихода отца. Время, свободное от дурацких правил, выдуманных специально для партнеров по работе. Оставаясь наедине, они с мамой начинали что-нибудь готовить, включали музыку на полную и вымазывали друг друга в муке в процессе. И это были его самые яркие детские воспоминания.