Так я и сделал: прикупил по дороге нормальную одежду и убедился, что НьюЙорк вроде функционировал как обычно. То есть, в этой Вселенной были красотки возле булочных, современные технологии, беспилотники, реклама. Убийство некоего алхимика не особо повлияло на историю. Но повлияло ли вообще? А вдруг я чего-то не понял, и Вселенная работала не так? Возьму да и встречусь со своим «Я» этого времени, запущу парадокс, сгину с этой Земли, и начнётся апокалипсис?
Чтобы узнать точно, придётся пойти к Терри. А если Терри меня не знал?
— Прекрати думать, — я вошёл в номер, бросил покупки на кровать и встал под душ. Хватит с меня путешествий и запаха. Слава создателям жидкого ванильного мыла. Я использовал едва ли не треть флакона, пытаясь избавиться от удушливого «аромата», которым пропиталась кожа за время путешествия. Набросил на плечи махровый халат, и закончив с водными процедурами, завалился на широкую кровать.
***
После двухчасового отдыха я наконец обратил внимание на то, что в номере хранилось слишком много чьих-то личных вещей. Полочка для книг забита аудиоверсиями, стол — дорогой канцелярский набор, бальзам после бритья и крем для чувствительной кожи — даже в люксовых номерах такие удобства заказывают по требованию. Первой мыслью стало предположение, что меня поселили в чужой номер. Но чтобы отель Хилтон облажался? К тому же, девушка на ресепшене назвала меня по фамилии, которую я ей не называл. Я взял в руки планшет — вход заблокирован паролем.
Сейчас всё станет на свои места.
Я ввёл свой стандартный пароль, которым защищал устройства — формулу Теории относительности Эйнштейна, переведённую в придуманный лично мной буквенный эквивалент, и планшет ожил. На экране появилась заставка «Монгерли». Эту штуку я использовал для работы, а очки — в личных целях. Очков, правда, не наблюдалось на горизонте, но планшет дал определённую пищу для размышлений. Я не знал, как назывался такой парадокс, потому что до этого момента, его не существовало…
Парадокс предопределённого отеля? Парадокс Хилтона? Парадокс Роберта Уолтера? Заключался он в том, что мне в голову прыгнула идея прийти в отель, в котором я уже жил в новой Вселенной. Мне казалось, что я принимаю решение онлайн, но мироздание уже знало, что я его приму. Или я принял его в прошлом. Причинно-следственная связь ускользала, к тому же, я был погружен в мрачные размышления по поводу свободы воли. Становилось немного не по себе от мысли, что мной будто руководит высший разум. Кто-то знает, что через двадцать минут я захочу есть, а вечером — расслабиться в сауне. И что дальше? Окажется, что официанты в курсе о моей любви к хорошо прожаренному стейку? У меня есть абонемент в сауне?
Ладно, плевать.
Я зашёл в электронную карту на планшете, где хранилась вся информация, которой располагало правительство.
Дата рождения — 13 декабря 2267 года, родители — Валери Уолтер и Стивен Уолтер, врождённые болезни — отсутствуют, предрасположенности — сахарный диабет, обучение — Пансион Колумбийского университета, с 2275 по 2285 года, Колумбийский университет — по сей день, профессия — квантовый физик, работа — корпорация «Монгерли». На первый взгляд, я прожил ту же самую жизнь, что и до «перепрошивки». Только тогда я был тем самым парнем, что втирал Элу про несовершённые грехи, а теперь что?
— Дорогой Терри, я не хотел его убивать: мне как будто в голову что-то вселилось, я не отдавал себе отчёт, ну, пожалуйста, простите, а хотите, я сделаю вам минет? Уверен, ваша жена до такого не опускается, — пробормотал я и вздохнул.
Не получалось быть искренним.
И всё-таки сначала проведаю Терри, выясню, кто стал моим напарником, разведаю обстановку, а потом поеду в Бостон. Сегодня. Или завтра. Или… Да, божественное неведение придётся прекратить, и взглянуть правде в глаза. Я переоделся в современную одежду, футболку меланжевого цвета, джинсовую куртку и штаны карго, достал из шкафа кеды (купить их в магазине не пришло в голову, но Вселенная позаботилась). Без очков улица казалась не такой живой, не настолько подвижной. Я чувствовал, что стены вокруг буквально плясали, но человеческий глаз не видел рекламы, горячих предложений и трансляций новостных программ. Наверное, оно и к лучшему.
Я вернулся в будущее в тот день, когда сдавал экзамен Терри. И сейчас, вы не поверите, было ровно то время, на которое он назначил встречу. В прошлый раз я ехал на мерседесе и поставил его под знак «запрещена парковка», а сегодня шёл пешком. Колумбийский университет не пострадал в связи с моими временными экспериментами — как и прежде, он возвышался над городом, пуская в глаза посетителям солнечные зайчики солидности и превосходства. Терри ждал меня на втором этаже, он сидел за столом, рассматривая цифровой каталог автомобилей.
— Роберт, здравствуй, — он перехватил мой взгляд на планшет и, стушевавшись, добавил: — Срочная покупка наметилась, не обращай внимания.
Я так разволновался, когда увидел его, сам не понял, по какой причине. Терри сидел в знакомом мне пиджаке, но покупал автомобиль, которого в прошлой версии будущего я не помнил. Здесь в аудитории я впервые услышал имя Эла и брезгливо поморщился: «бостонский француз?». Я невольно задумался, рассматривая профиль Терри, способен ли профессор мне поверить? Так ли тверда его картина мира? Да и хотел бы он знать об этом в принципе? Многие люди вовсе не так стойки психологически, как кажется. А я, вероятно, всё же был способен к эмпатии. Когда он открыл рот, чтобы, наверняка, предложить мне прогуляться, я спросил, не давая ему сказать:
— Профессор, вы уверены, что время линейно?
— Прости?
— Парадокс убитого дедушки гласит, что убить дедушку невозможно, поскольку есть только один вариант прошлого и любой путешественник во времени будет только статистом или, в крайней случае, сделает именно то, что должен был сделать, чтобы будущее было таким, каким оно стало, — я перевёл дыхание и продолжил. — А парадокс взмаха крыльев бабочки говорит об обратном, что каждое событие в прошлом влияет на будущее, и что путешественники во времени, треваймы, будут полноценными участниками процесса, значит, изменят будущее одним своим присутствием.
— Робби, я сам рассказывал тебе об этих парадоксах: мы не можем пока исключить один из них, потому что не знаем, как работает время, — снисходительно ответил Терри.
После всего случившегося я начал задаваться другими, не такими тупыми как раньше, вопросами. Может быть, я и не боялся путешествия, но разве они имели право так нами рисковать, забивая голову пафосной ерундой? Да и слабо верилось, что в «Монгерли» понятия не имели, что случится дальше. «Они знали», — вспыхнуло в мозгу.
— Но разве это правильно?
— Что правильно? — Его взгляд стал настороженным, он отложил планшет и подошёл ко мне. — Роберт, расскажи мне, что тебя беспокоит?
— Меня беспокоит, что «Монгерли» и правительство хотят зашвырнуть в прошлое людей, не зная, с чем они там столкнутся. А если в доме, в котором я поселюсь, внезапно рванёт газ, что тогда? Кто будет в этом виноват? Если я нарушу какой-нибудь временный континуум, если кто-то пострадает? Если последствия будут катастрофическими для Нью-Йорка, Земли, Вселенной… Или… Или для меня?
— Роберт, ты переживаешь, это…
Нет, не об этом он думал, а о контракте, который я подписал.
«Никуда не денешься»
Ну, это мы ещё посмотрим.
— Ни черта подобного, Терри, — с нажимом произнёс я. Он попытался взять меня за руку, но я отстранился. Вот кого надо было винить: учёных, которые пошли на эксперимент, нашли лабораторных мышей с дефектами и вбили им в голову идею про священную миссию. Правительство отдало за бешеные деньги свои исследования секретному департаменту «Монгерли», а те попытались тут же нагреть руки.
Эксклюзивная услуга для самых богатых: хотите, наши мальчики на побегушках отправятся в прошлое и разыщут там для вас золотишко, проститутку или редкий артефакт? Пятнадцать миллионов долларов, и вы у цели. Мне стало ещё гаже от мысли, что наш заказчик даже не платил: он входил в тестовую программу — им не гарантировали выполнения задания. А нам вообще ничего не гарантировали, я был самым круглым идиотом на свете. Пытался в чём-то убедить Эла, чтобы он не слушал с настолько открытым ртом куратора, а себя считал посвящённым. Во что? Ха, от меня уникальным образом ускользнула мысль о том, что мы перекочевали из сферы исследований в сферу бизнеса. В предпринимательстве действовали совершенно другие законы. Я подписал с ними договор, но почему они посчитали себя достойными врать другим?
