Не таким уж он был хорошим, не таким я был плохим. А разность во взглядах делала наше общение интересным, со своим альтер эго я и в зеркале поговорю.

***

— Вы?

— Я, я, впустите, а? — я толкнул дверь алхимика и осторожно прикрыл её за собой. В комнате было темно, будто в космосе, но я видел его силуэт на фоне окна. — Простите за позднее вторжение, но мне необходимо с вами поговорить. Пропустите?

Майкл поморгал секунду-другую, разглядывая меня.

Погнать меня прочь ему не позволяло то, что мы заплатили наперёд. Он, наверное, придумал, куда потратит полученные деньги, и прикинул, сколько может взять с фриков в следующем месяце. Когда он зажёг лампу, я по-свойски устроился в кресле.

Внутренний карман пиджака холодил нож, его я стащил в какой-то столовке.

— О чём вы хотите поговорить?

— А вы присядьте, — призывно сказал я.

Почти вся моя концентрация уходила на то, чтобы держать себя в руках. Убивать, оказывается, совсем нелегко. Хотя некоторые считали киллеров представителями низшей профессии, вместе с проститутками и торговцами. Чтобы убить человека, достаточно иметь желание, точнее, мотивацию. Но для успешного завершения вам понадобится ещё и смекалка, иначе после первого же убийства попадёте в тюрьму.

— Скажите, Майкл, вы уже написали письмо своему родственнику из будущего?

— Что?

— Считайте, что вам повезло, вы столкнулись с феноменом, то есть, со мной. Путешественником во времени. Герберт Уэллс уже написал своё знаменитое произведение? А, не важно. Вы должны ответить на мой вопрос, иначе я вынужден буду…

— Я не понимаю…

— Учитывая род ваших занятий, это должно быть для вас состоянием естественным.

— Простите, но…

Майкл был близок к сердечному приступу. Либо таким его лицо становилось во время глубокого непонимания. Я считал его жалким и позволил этому чувству разыграться внутри. Он просто дурак, который думал, что делает что-то важное. Кто будет о нём горевать? А, чёрт, у меня даже мысли не возникло, поинтересоваться у Эла или у Терри, была ли у этого чудака семья. В физике есть такое понятие — математическое допущение. Обычно их используют ради удобства расчётов. Так вот, возьмём в качестве допущения социального, что семьи у него нет.

— Письмо, в котором ты говорил о золоте! Указывал, что владел им и хочешь, чтобы твой потомок распорядился им с умом, — объяснял я, — понял? Где оно?

С ножом дело бы пошло быстрее, но я опасался, что Майкл начнёт орать, и мне придётся его прирезать, пока на шум не прибежали соседи. В моих интересах было поддерживать иллюзию, что я пришёл с не настолько враждебными намерениями.

— Откуда вы об этом знаете?

— Сказал же, я из будущего. И уже теряю терпение.

— Я написал его пару дней назад, — старик медленно осознавал. Мне стало даже немного жаль его: Майклу предстояло умереть с только что разрушенной картиной мира. — Кто вам сказал? Эйден, да? Никакой вы не путешественник, за идиота меня держите?

Кажется, это была фаза под названием «отрицание».

Он попытался нависнуть надо мной, но я встал с кресла и оттолкнул его от себя.

— Тот фокус, который я тебе показал, он из будущего. И это вовсе не фокус, это наука, — я доверительно кивнул, мол, чувак, осознай, о чём тебе толкуют.

— Зачем вам то письмо?

— Не поверите, но оно окажет слишком губительное влияние на Англию.

— То есть?

— Его необходимо уничтожить.

Я скрестил пальцы, чтобы до Майкла не дошло, что я могу предпринять после того, как изорву письмо в клочья. У меня было, по идее, два варианта: либо убить нежелательного творца губительного влияния, либо поверить на слово, что следующее письмо не будет написано. Но, кажется, доверие устарело ещё в XXI веке, а в наши времена стало раритетной реликвией.

Он-то этого не знал, поэтому наверняка подумал, что лучше поскорее отделаться от полуночного гостя. Письмо лежало передо мной с того момента, как я оказался в комнате, но понял я это только сейчас, когда Майкл передал мне его. Обычный клочок бумаги, почерк с завитушками, но в Англии этих времён, наверное, так писали все. Бумага старинная, послание короткое. И как оно сохранилось за столько лет?

— Копии у вас есть?

— Что, простите? — я отмахнулся, осознав глупость заданного вопроса. Поднёс письмо к свече — так быстрее и надёжнее избавлюсь от этой хрени навсегда. Когда оно полностью сгорело, я повернулся к Майклу. Хотя очень не хотелось смотреть ему в глаза.

— Слышал про Гийома Лежантиля?

— Нет, а должен был?

— Знаешь, когда у меня что-то не получается, я вспоминаю мистера Лежантиля. В общем, дело обстояло так. В 1761 году учёные решили попробовать понять, а где же находится наша Земля в этом огромном и непонятном мире. Так уж случилось, что в том же году Венера проходила по диску Солнца. Но если наблюдать этот процесс с разных точек земного шара, то он будет иметь разную продолжительность, сечёшь пока, о чём я?

— Я думаю, вы могли бы уйти!

— Погоди, я закончу историю, ладно? Понаблюдав путь Венеры, можно было через триангуляцию — просто прими это и не пытайся понять — вычислить расстояние от Земли до Солнца. Наш герой Лежантиль отправился с экспедицией в Индию: он должен был пронаблюдать прохождение Венеры и собрать данные для общей картины. Но ему кру-у-у-упно не повезло.

Я достал из кармана нож и понял его на высоту глаз Майкла, он попятился.

— Во-первых, все оборудование для мониторинга, хрупкое и нежное, отправляли на кораблях, санях и бог знает ещё каком транспорте. Лежантиль тоже увидел, что половину его техники украли, а вторая половина пришла в нерабочее состояние. Оцени иронию: отправиться на долбанный край света и понять, что ты находишься в жопе.

— Что вы хотите сделать?

Я прижал его к стене и осмотрел внушительный живот, чтобы выбрать место для удара. Конечно, стоило бить в сердце, но я мог промазать. Желательно, чтобы он долго не мучился, но и мою историю успел дослушать. Припомнил разговор в университете, мы обсуждали чью-то смерть от потери крови. Мужчину шаркнули ножом в селезёнку — отличный вариант.

— Но Лежантиля потрепало ещё по пути в эту самую Индию. Мало того, что его корабль сильно отклонился от курса, так он ещё и попал в зону боевых действий между Францией и Англией, кажется. Астроному запретили покидать борт, но он попытался организовать наблюдение на корабле. А на корабле, может, знаешь, качка. Его расчёты оказались неточными и бесполезными. Тогда он принял решение остаться в Индии до следующего прохождения Венеры в 1769 году. Он планировал провести вдалеке от дома восемь лет, представляешь?

Раз, два, три — и я ударил Майкла в живот. Он застонал, вцепился мне в плечо и начал медленно сползать на пол. Я был восхищён тем как нож вспорол кожу и лезвие спряталось внутри. Пару минут мы помолчали, словно отдавая должное его агонии.

— Как ты мог предположить, за восемь лет он построил на берегу супер-лабораторию, сделал все необходимые приготовления, но в назначенный день… Как думаешь, что произошло? Небо закрыли облака, и он не смог увидеть ни мгновения прохождения Венеры. Вот лузер.

Любопытная деталь — когда убиваешь, перестаёшь ощущать мерзкий запах.

— По пути домой учёный едва не умер от дизентерии, а его корабль пережил шторм. Когда Лежантиль вернулся во Францию, то узнал, что был признан мёртвым, а всё его имущество пошло с молотка. И он умер. Некоторые до сих пор полагают, что за французом закрепилось звание самого невезучего человека на свете. И, знаешь, французы все такие.

— Пожалуйста…

Майкл шумно дышал, я сидел рядом, чертя на полу разные фигурки из его крови. Я поддался искушению и написал кроваво-красными буквами имя Эла. Вот ради кого ты жертвуешь, пусть и не по своей воле. Ты прожил жизнь, а он свою нет — так обычно оправдываются врачи, когда не могут предоставить донорские органы всем?

— Мораль этой истории такова: твоя смерть не напрасна, понял? Бывают совсем уж дурацкие случаи, дурацкие смерти, но ты умрёшь за то, чтобы жил другой человек. Хороший человек: уверен, он сделает что-нибудь выдающееся, я прослежу.