Зуко провел три года в качестве наследного принца до своего изгнания. После смерти Азулона у него начались уроки, а Озай стал говорить с ним с отстраненной холодностью, и Зуко ходил по коридорам, где были развешены гобелены его предков, бывших Хозяинов Огня, с узлом в горле. Он хотел стать хорошим лидером. Он думал, что это то, что он хотел больше всего на свете, — чтобы его семья гордилась им.

А затем его изгнали. Зуко провел в море столько же лет, сколько и во дворце, обучаясь как наследный принц.

Он не так уравновешен, как следовало бы. Иногда он спотыкается на традициях и не совсем уверен, как следует проводить определенные встречи, и он чувствует себя во дворце, будто он лишний, будто это не то место, где он вырос. Он ожидал этого, возвращаясь.

Однако Зуко не ожидал того, что он будет чувствовать во время поездки в Ба Синг Се и обратно. Корабль намного грандиознее, чем-то ржавое корыто, которым он командовал во время изгнания, а экипаж в два раза больше и бесконечно вежлив, но когда Зуко стоит на палубе, он чувствует как будто действительно возвращается домой. Шум волн, запах угля и соли на ветру, раскачивание палубы под его ногами и суета людей на корабле — это знакомо.

Во время изгнания жизнь на корабле и посещение чужестранных портов произвело на него в свое время шок, и ему было крайне больно, что возвращение в Нацию Огня вызывало такой же шок. Привычная ранее жизнь стала для него чужой за те годы, что его не было.

Он видит удивление своей команды — новой команды — когда рассказывает о корабле со знанием дела, когда он поправляет капитана в том, как ветер повлияет на их траекторию плавания. Он делает все это максимально вежливо. Он помнит, как его люди были не раз близки к мятежу во время изгнания. Теперь у него намного больше власти, он просто не может себе позволить быть таким же тираном опять.

Годы, которые он провел в изгнании, каким-то образом научили его быть Хозяином Огня. Опыт, который он получил, сформировал из него лидера, лучше, чем это сделали бы любые уроки об этикете и традициях. Изгнать его — лучшее решение Озая.

***

Зуко возвращается в свои комнаты, все еще думая об отчетах и картах, что остались в кабинете. Нация Огня простирается по всему земному шару в колониях, лагерях и на военных кораблях, и ответственность за то, чтобы призвать всех людей домой, ложится на Зуко.

Перед тем, как дядя уехал в Ба Синг Се, он заставил Зуко пообещать заботиться о себе. Дядя передал это обещание Мэй, а Мэй передала его главе слуг, а та передала его остальным слугам, и теперь Зуко слышит мягкие напоминания о том, что ему нужно поесть или поспать, напоминания, которые он не может игнорировать из-за своего обещания дяде, хотя больше всего на свете он хочет вернуть тысячи солдат и обычных людей домой.

Но если бы он проигнорировал напоминания своих слуг о том, что ему нужно отдохнуть, он бы этого не увидел. Он бы продолжал работать, не зная о творящемся насилии в своем доме.

Мальчик-прислужник, изо всех сил пытаясь донести большое блюдо, спотыкается о конец ковра. Он не вскрикивает, когда падает лицом вниз на мраморный пол, но Зуко слышит звук лязганья посуды. Он вовремя оборачивается и видит, как дворянка ударяет мальчика по лицу.

Тот падает во второй раз, а затем встает на колени и пытается собрать с пола медовые фрукты, опустив глаза, пока женщина нависает над ним. Сок впитывается в его хлопковые штаны. Его щека красная. С этого расстояния Зуко не может сказать, разбита ли его губа.

— Ты неуклюжий идиот, — шипит дворянка сквозь зубы. Мальчик, еще даже не подросток, бормочет извинения, собирая грязные фрукты. Дворянка продолжает, как будто не слышит его. — Ты хоть представляешь, сколько стоит это платье? Тончайший шелк не отстирать от этой гадости!

Она снова поднимает руку. Зуко ловит ее запястье в воздухе. И дворянка, и прислужник замирают.

Зуко окликает другого слугу:

— Принесите что-нибудь, чтобы убрать тут все. Спасибо.

Он отпускает руку женщины. Она прижимает ее к груди и низко кланяется:

— Милорд.

— Не нужно бить моих слуг, — тихо произносит Зуко. — Не нужно бить людей, работающих на меня, особенно из-за случайной ошибки, особенно образованному дворянину, который должен знать, как выразить свое разочарования, не применяя силу.

Женщина подбирает подол юбки, натягивая ткань, чтобы показать брызги сока на бледно-красной одежде.

— Милорд, — снова начинает она. — Его неуклюжесть…

— Все мы бываем неуклюжи. Но никто не должен рисковать своей жизнью из-за этого.

Дворянка выше и, возможно, на два десятилетия старше его, но он не был с ней знаком в детстве. Может быть, поэтому истинный смысл его слов она не понимает. Любой, кто видел Зуко несчастным, нелюбимым ребенком, выросшим в этом дворце, знал, что он имеет в виду, когда защищает ребенка от побоев. Защищает от кого-то, кто изначально более сильный.

Зуко отворачивается от женщины. Он больше не может на нее смотреть. Он слишком устал, он слишком много работал, чтобы сдерживаться, чтобы не взорваться сейчас.

— Как тебя зовут? — спрашивает Зуко у слуги.

Нос мальчика почти касается земли. Зуко видел десятки, сотни людей, стоящих на коленях перед ним, перед Хозяином Огня. Он тоже опускается на пол.

Мальчик смотрит на ноги Зуко. Он слегка приподнимает взгляд, как будто проверяя, что именно Зуко разговаривает с ним, прежде чем снова опустить глаза:

— Ако, милорд.

— Ако, — произносит Зуко, — ты в порядке?

— Я в порядке, милорд.

Он протягивает руку. Ако поднимает взгляд от пола на Зуко. Его желтые глаза широко распахнуты, а одна щека покраснела и вероятно вскоре станет неприятным синяком. Он выглядит так, как будто не знает, что делать с рукой Зуко, протянутой ладонью вверх у его лица, поэтому тот наклоняется, хватает мальчика за запястье и поднимает его на ноги.

Ако склоняет голову, подбородком касается груди, поэтому Зуко не видит его лица. Он все еще держит фрукты в руке, и сок просачивается сквозь пальцы из того места, где он слишком сильно сжимает их.

— Все в порядке, — произносит Зуко ровным тоном, который он использовал на Аанге, когда тот слишком волновался во время покорения магии огня. — Ты споткнулся, но все в порядке.

— Да, милорд, — говорит Ако в пол.

Второй слуга возвращается с полотенцами и кувшином с водой, чтобы убрать все. Ако наклоняется, чтобы помочь ему.

— Тебе не нужно этого делать, Ако, — говорит Зуко. — Сходи умойся и успокойся.

Тот раскрывает рот, желая оспорить, но затем быстро его захлопывает. Он поднимается на ноги, снова склонив голову.

Зуко обращается к дворянке:

— Можете идти. Но помните, что я сказал. Я не буду так же спокоен, если вы снова ударите слугу.

Челюсть женщины сжата, но она кланяется и послушно говорит:

— Да, милорд.

Затем Зуко возвращается к двум слугам:

— Если вам кто-то причиняет боль, скажите мне или главе слуг. Скажите своим друзьям про мои слова. Я не позволю страдать людям, что работают на меня.

Они смотрят на него так, словно не знают, что с ним делать. Зуко кивает один раз, преодолевая знакомую неловкость, прежде чем повернуться на каблуках и уйти. Все мысли про отчеты и карты исчезли. Он больше всего на свете хочет спать.

***

«Мой дорогой племянник,

Прошло всего две недели с тех пор, как ты был в Ба Синг Се, и ты уже просишь моего совета? Если бы ты только внимательно слушал меня, когда был моложе.

В ответ на то, что ты упомянул в своем письме, помни, что мы называем кого-то лидером, потому что он решает идти первым. Нация смотрит на тебя как на пример. Но люди не смогут доверять, если они не будут чувствовать себя в безопасности.

Из новостей: Жасминовый Дракон проводит неофициальный турнир по Пай Шо в следующее воскресенье. Я нанял дополнительный персонал, так как весь день буду занят попытками получить звание мастера Пай Шо. В такие времена я скучаю по тебе больше всего. Твои навыки общения с клиентами оставляли желать лучшего, но так хорошо иметь дополнительную пару рук для обслуживания столиков. Жаль, что Хозяин Огня так нужен всем, иначе я бы решил, что ты пренебрегаешь семейным бизнесом. Из тебя мог бы выйти отличный официант.