– Слышь, сосед, ты что ли? – из щели показалось опухшее Колино лицо. Он посмотрел вниз и, не найдя больше никого, осклабившись, снова уставился на меня. Коля так и не выходил, а только выглядывал из-за двери, щурясь, будто от солнца. Он все время говорил «слышь», вставляя это словечко в каждое свое предложение. Об этой его привычке я был наслышан, но сам не имел опыта разговора с ним.

– Коля, здравствуй. Как твои дела? Как чувствуешь себя? – я улыбался. Сама доброта.

– Да нормально, а что? Есть предложения? Только моей не говори, а то она тоже прицепится, а она после этого дела очень злая. Но если выпьет немного, то нормальная.

– Я не за этим. У тебя что сейчас под ногами?

– Пол. Линолеум. – Коля заторможенно смотрел себе под ноги.

– Ты не туда смотри, а во-от сюда… – Сделав еще более доброе лицо, я заглянул ему прямо в глаза.

– А… Ого! А что это? Сосед, тебе что, плохо было? Слышь, ты это, может, врача вызовешь?

Я даже заморгал от удивления.

– Подожди, Коля, это не мне было плохо, а, как я понял, кому-то из вас.

– Слышь, ты не прав. Мы вчера дома были весь вечер. И не пили ничего. Это не мы. Да и что тут такого? Ну блеванул кто-то, тебе что, западло убрать? Тебе мешает?

Я смотрел на него, не веря своим ушам.

– Коля, – заговорил я снова как можно спокойнее, – повторюсь, это не мне было плохо. Вы вчера тут бегали, дверями стучали, а сегодня с утра я нашел такой «подарок» на площадке. Я много чего могу понять, но как можно врать прямо в лицо человеку? Короче, не поленитесь убрать за собой.

Сосед снова посмотрел на вонючую лужу у себя под ногами и, сделав сердитое лицо, сказал:

– Не мы это. И нам она не мешает. Тебе мешает – убирай. – И уже немного добрее добавил: – Слышь, сосед, может, займешь червонец?

Я сжал кулаки и, с трудом сдержав себя, выдохнул. Сосед расценил это по-своему и мигом закрыл дверь. Раздался грохот. Похоже, Коля, унося ноги от возможной опасности, споткнулся о разбросанный по тамбуру хлам. Его реакция казалась странной, учитывая огромную разницу в наших весовых категориях. Теперь мне пришлось говорить в закрытую дверь:

– Если вы не уберете, я приму меры.

Какие именно меры мне придется принять, я не знал. Да и что можно сделать в данной ситуации? Начистить ему морду? А смысл? Заявит на меня в полицию, потом позора не оберешься. Но что-то сделать надо. Не убирать же все это самому?

Меня переполняла злость, и я снова направился к лифту. Решение выйти на улицу немного освежиться казалось здравым, и уже через минуту я стоял перед подъездом. Здесь я не сдержался и застонал от переизбытка эмоций.

– Что случилось, Володя? – услышал я знакомый голос. Тетя Катя с третьего этажа смотрела на меня с удивлением и явно ожидала услышать ответ на свой вопрос.

– Да тут такое дело… Понимаете, выхожу с утра на работу и вижу, что на площадке возле Наташкиной двери кого-то вырвало. Конечно, я подумал, что это кто-то из них после очередной бутылки… Я надеялся, что они приберут, и пошел на работу, но когда вернулся, блевотина была на месте. Позвонил им. Колька, явно с бодуна, сказал, что он не в курсе, чье это дело. А если мне это мешает, то я могу сам немного потрудиться и убрать. Представляете? Лежит прямо у него под дверью, а убирать должен я, так как мне, видите ли, это мешает. А им что, не мешает? Как он из квартиры выходить будет?

Говорить о том, что вступил в эту мерзость, я не стал, не хотелось. Женщина оглянулась по сторонам, затем посмотрела на Колины окна.

– А, так к ним вчера друзья приходили, – сказала она. – Наверное, перебрали. У них это не в первый раз. Покойная мать Наташи рассказывала, как ее дочь с мужем отравились однажды водкой. В квартире находиться было невозможно, а им все равно.

Я пытался представить себе то, о чем она говорила. Пытался, но не мог. Мой отец выпивал, но меру свою знал. Друзья, которые приходили к нему на дни рождения, тоже алкоголиками не были. Так что мне никогда не приходилось видеть у себя дома подобное. Я вздохнул и пошел домой.

Меня встретила Женя. Из комнаты раздавался смех Леры – она недавно начала ходить.

– Как прошел день? – спросила жена, повиснув у меня на шее. – Ты сегодня какой-то грустный.

– Да соседи эти… – я посмотрел в сторону дочкиной комнаты и ругаться не стал. – Я поговорил с Колей. Он сказал, что это не они, и посоветовал мне самому убрать эту грязь, если она мне мешает. Представляешь?

Женя поцеловала меня в нос и ушла к ребенку.

Ужинал я в одиночестве. Такое сейчас случалось часто, поскольку Женя проводила почти все время с Лерой, выдавая ее мне, когда я освобождался. Так что после того, как я попью чай, меня ожидает два часа сумасшествия с маленьким ребенком. Признаюсь честно: мне это нравилось. Я будто возвращался в детство, в ту беззаботность, которую мы утратили, став взрослыми. Я уже предвкушал, как буду носиться с ней наперегонки по улице, да и по квартире, когда пройдет пару лет.

Перед сном я предпринял попытку донести до супруги мысль о моем отношении к ситуации с соседями. Они сами должны это убрать, поскольку виноваты в случившемся именно они. Да, у меня нет доказательств, но, поговорив с тетей Катей, я убедился в своей правоте.

– Не глупи, – вот и все, что сказала Женя перед тем, как повернулась ко мне спиной.

Что она имела в виду, я так и не понял, а на мои попытки получить от нее ответ жена только посмеивалась.

Возвращаясь с работы, я думал не о семье, как обычно, а о соседях. Что ждет меня, когда я выйду из лифта на своем этаже? И можно ли будет зайти в лифт, или там тоже есть следы их пребывания?

Напарник на смене предложил все-таки набить соседу морду. Во-первых, это по-мужски. Во-вторых, это будет для него уроком и покажет, кто главный. Конечно, эти доводы меня посмешили, но делать что-то надо было, и я решил действовать по обстоятельствам.

Выходя из лифта, я сразу посмотрел в сторону соседской двери. Лужи, которая меня вчера так взбесила, уже не было. Можно было праздновать маленькую победу! Первым делом, зайдя в квартиру, сообщу об этом жене. Вот она обрадуется! А что? Муж смог поставить на место зарвавшегося соседа.

– Так это я убрала, – невозмутимо ответила Женя. – Сколько можно проходить мимо и делать вид, что все в порядке?

– Ты? Но зачем? – Мне было сложно поверить услышанному. Я уже записал себе очко за победу над противником и теперь считал, что из последующих конфликтов с соседями тоже буду выходить победителем. А оказалось, что победил он. Хоть эту грязь убрал не я, поражение засчитывалось именно мне. Какой-то злодей заставил мою жену работать на него, не заплатив ей за это. Звучит бредово, но ведь так и было.

Жена ничего не ответила, но было видно, что мои мысли она прочитала. Уходя в комнату к ребенку, она произнесла только одно слово: «Мужчины…». Не знаю почему, но мне это показалось очень обидным. Выходит, я сделал глупость (или наоборот не сделал) и потому стал в ее глазах в один ряд с теми, кого она считала откровенными тупицами? Я этого не хотел и мириться с этим не собирался. Но что можно теперь сделать? Соседу уже и предъявить нечего. Как он сказал: «Тебе мешает – убирай». Женя убрала, а я нет.

Ел я снова в одиночестве. Сидя за нашим кухонным столом, я смотрел в тарелку и ковырял кашу ложкой. Обида разъедала мне душу, не давая сосредоточиться на приятном. Кое-как, без удовольствия доев гречку, отбивную и залив все это горячим чаем, я заглянул в детскую комнату. Женя лежала на полу, а на ней сверху восседала Лера с любимой игрушкой в руке. Этого ежа я купил ей, получив предновогоднюю премию. Дочери тогда было не важно, какую именно игрушку ей дарят, она еще не знала, что такое Новый год, но сам факт подарка ее порадовал. А как порадовался я, когда оказалось, что ежик стал ее любимцем, о чем говорила его ужасная затасканность. Увидев меня, дочь заулыбалась и произнесла что-то вроде «папа», по крайней мере, мне очень хотелось в это верить. Женя тоже улыбалась, и я сразу понял, что никаких моральных проблем по поводу происшедшего она не испытывает. К сожалению, этого нельзя было сказать обо мне.