Последняя фраза была произнесена с такой интонацией, что любые апелляции с нашей стороны исключались.

– Ну мама, – капризно протянула дочь, – я хочу с лаком. Папа, скажи ей!

– Да, папа, скажи мне, зачем ты испортил всю мою работу?

– Жень, а может, ты еще раз накрасишь? – Я даже руки сложил перед грудью, как в молитве.

Женя окинула нас ехидным взглядом и сказала:

– Хотите лак – решайте этот вопрос сами. Мне еще самой накраситься надо.

Она вышла из комнаты, а я физически почувствовал взгляд дочери. Это была мольба, и мне оставалось только кивнуть и показать рукой на дверь:

– Пройдемте в мой салон. Я его только что открыл, но думаю, вам понравится. Будете моим первым клиентом.

Дочь вылетела из комнаты с радостным визгом. Я пытался вспомнить ритуальные действия жены, выполняемые обычно при покраске ногтей. По-моему, первым делом надо хорошенько потрясти флакончик.

Не могу сказать, что мой результат был неудачным: ногти блестят, а клиент доволен. Немного испачкали столик, но это ничего. Лера выбежала в коридор показывать маме новую красоту. Я же, выглянув следом за ней, понял, что одеваться пока бесполезно. Вернувшись в комнату, я снова улегся на прежнее место и только прикрыл глаза, как послышался непонятный грохот. Звук раздался в подъезде, и я подумал было встать и посмотреть, что там такое, но не встал. Ведь мы все равно скоро выходим. Разберемся на месте.

Женя заглянула в комнату и указала пальцем на входную дверь.

– Ты слышал? – спросила она.

– Слышал. Будем выходить – посмотрим.

– А вдруг там что-то случилось?

– Жень, с ними все время что-нибудь случается. Пусть они хоть поубивают друг друга, нам только лучше будет.

Странно, но тогда всплыли в памяти все мои «конфликты» с соседом. Казалось бы, мы уже почти год живем мирно, а почему? Я стерпел его скотское поведение, а он получил то, что хотел. Да еще и заимел под рукой банк, выдающий микрокредиты и не требующий их возврата. Получается, что проиграл тогда я. Я делал вид, что просто не хочу войны, а на самом деле боялся признаться себе в трусости.

На душе стало мерзко и противно. С этим надо было что-то делать, и я поднялся со своего места. Жена уже вернулась к работе по приведению себя в парадно-выходной вид, и я решил быстренько одеться и подождать семью на площадке. Надев выходную рубашку и брюки, я пошел к двери. Жена молча в недоумении смотрела на меня. Но, когда я надел туфли, ее терпению пришел конец и уже пару минут витавший в воздухе вопрос вырвался на свободу:

– Ты куда? Нам еще минут десять надо.

– Пойду прогуляюсь на площадку. Мало ли что там могло произойти. Может, уже выходить некуда.

– А как же…

– Ни слова больше, – я подмигнул и вышел в тамбур.

Как только я открыл дверь на лестничную площадку, мне в нос ударил резкий запах табачного дыма. Он был нашим давним, привычным «сожителем», но сейчас показался невыносимым. К нему добавлялся еще какой-то странный запах. В клубах едкого дыма по очертаниям угадывался Коля, стоящий ко мне спиной, а также пара его друзей, которых я видел впервые.

Не могу сказать, что меня сильно раздражает запах табачного дыма, но при наличии в доме маленького ребенка он все же напрягает. Я сам курил в детстве, пока отец не выпорол меня ремнем, навсегда отбив к этому охоту. Да и на работе напарники частенько курили прямо на посту, так что мне было не привыкать к этому запаху. Но сейчас… Подойдя поближе, я понял, что грохотало здесь несколько минут назад. Кто-то отломал деревянную накладку и загнул под большим углом голый металлический остов перил. Пройти по лестнице сейчас было сложно: ступеньки частично перекрывали гнутая железка и торчащее деревянное острие. Я смотрел на это молча, пока меня не заметил один из присутствующих здесь мужчин.

– Здрасьте, – поздоровался он и картинно поклонился. – Пройти мешаем?

– Нет. – Я окинул их взглядом и оценил свои шансы выжить в случае конфликта как равные нулю. – Решил выйти посмотреть, кто здесь шалит.

– Ага, мы тоже за этим сюда пришли, – сказал второй мужчина и, нагнувшись, почесал ногу в резиновом тапке. – Да, братаны?

Все закивали, подтверждая его слова, а Коля наконец-то повернулся ко мне и развел руки в стороны. Снова появилось чувство, что он собрался меня обнять.

– Ба, да это же мой сосед! – пробасил он. – Братва, можете не бояться: Вовка свой мужик. А я стою и думаю, кто же это пришел. И голос такой знакомый. Слышь, двадцатку займи. Я отдам, ты же меня знаешь.

– Я без кошелька сейчас, – только и сказал я.

– Слышь, ну тогда принеси, когда пойдешь домой. Очень надо.

Я снова осмотрел его друзей и покосился на свою дверь. Да, шансов выжить реально мало. У обоих мужчин на руках были тюремные наколки, а у одного отсутствовали две фаланги указательного пальца на правой руке. Но больше всего меня поразили его зубы в разрезе странно перекошенной улыбки: один зуб крепился несколькими витками проволоки к другому. Все мужики были одеты в футболки с карманами на груди. У обладателя страшноватой улыбки там лежала пачка сигарет, которую он достал искалеченной рукой. Протянув ее мне, мужчина обнажил в улыбке все свои желто-черные зубы.

– Бери одну, пока угощаю.

Заглянув в пачку, я сразу все понял. Странный запах, который сразу ударил мне в нос, был запахом горевшей «травки». Пару раз в студенческие годы мы с одногруппниками баловались таким делом, кто-то из ребят привозил. Косяки тот парень скручивал также, и также прятал в пачке от сигарет. Картина наших студенческих загулов живо предстала перед моими глазами. Я даже потянулся рукой к предложенной пачке, вспомнив старые развлечения. Вовремя отдернув руку, я убрал ее в карман.

– Нет, спасибо. Таким не балуюсь, – я взглянул на Колю. Тот доставал из кармана спортивных штанов затушенный окурок.

– Это не простая сигарета, – почесав шрам на шее, сказал третий и тоже показал свои гнилые зубы. – Тебе понравится.

– Я понял, что это, – сказал я и выставил перед собой руки ладонями вперед. – Но я не курю, так что извините.

– Хозяин – барин, – проворчал первый и убрал пачку в карман.

Коля сделал затяжку и выпустил дым, частично на меня. Я закашлялся, отворачиваясь. Вся компания засмеялась, а беспалый, непонятно откуда доставший зажженную самокрутку, сунул ее в рот. Пространство вокруг него сразу наполнилось сизым дымом, от которого начинала кружиться голова. Он ударил рукой по перилам, и от них откололся кусок накладки. Поставив эту палку рядом с собой, мужчина осклабился, глядя в мою сторону.

– Курить – не курит, говорить – не говорит, так зачем же ты пришел сюда, мил человек? – Мужчина со шрамом смотрел на меня очень пристально, как будто пытался узнать. Он сунул руку в карман джинсов и достал из него что-то. Раздался щелчок, и в его руке засияло тонкое лезвие. Он начал ковырять в ногтях, довольно грязных, при этом все время посматривая на меня. Коля засмеялся и толкнул меня в бок.

– Слышь, ты это, не бойся. Мишаня человек мирный, он хороших людей не трогает. Да, Мишаня?

– Ага, – громко засмеялся тот, сверкая золотыми зубами. – Но только если человек хороший. А хороший молчать не будет.

Он сверлил меня взглядом, и это мне очень не нравилось. Компания из трех обкуренных мужиков, причем с ножом и палкой… Если быстро все не разрулить, такая ситуация может закончиться чем угодно. Вспомнились слова, сказанные Женей: «…если они поубивают друг друга, нам от этого будет только легче». Откуда же мне было знать, что я окажусь с ними в одной лодке. Мой внутренний зверь, ощетинившись, сжался в клубок, выставив наружу только маленький черный нос.

– А я уже сказал, зачем пришел. – Мне стоило огромного труда не выдать своего волнения. – Тут был шум, я вышел посмотреть. Неужели непонятно?

Повисла тишина, нарушаемая только тяжелым Колиным дыханием. Посмотрев друг на друга, его гости как-то странно перемигнулись и заржали.

– А ты молодец, – сказал беспалый и легонько толкнул меня в плечо. – О доме заботится человек, сразу видно. Не то что ты, Боров.