Хмурая складка на лбу Жэньди слегка разгладилась. Они наклонили ган, положили его на землю и медленно покатили к гостинице под палящим солнцем, которое нещадно жгло им затылки.

Когда они через чёрный ход закатили ган с вином в кладовку, туда вдруг молнией кто-то ворвался – и Жэньди вновь нахмурился.

Это была Пэйи – дочка хозяина Чао. На круглом личике виднелись следы завтрака, штанины внизу были выпачканы грязью. Жэньди брезгливо поморщился, словно обнаружил червяка в надкушенном персике.

– Что это за мальчик? – изумлённо спросила Пэйи.

– Это Жэньди, – ответил, не оборачиваясь, хозяин Чао. Он плеснул вина в небольшую миску, сыпанул туда порошку мышьяка и теперь тщательно перемешивал. – Он будет делать у нас кое-что из того, что раньше делал Цзимин. Жэньди, познакомься, это моя дочь Пэйи.

Жэньди презрительно фыркнул и закатил глаза. Пэйи сощурилась и уставилась на него исподлобья.

Однако хозяин Чао, казалось, ничего этого не заметил. Он поставил Пэйи прямо перед собой и нежно убрал растрепавшийся локон с её розовой, как вишнёвый цвет, щёчки. Пэйи застыла, как каменная статуя, и только водила глазами, пока отец обмакивал палец в винную смесь и аккуратно выводил у неё на лбу знак силы – символ ван. Жэньди, наблюдавший за ними с порога, ни с того ни с сего вдруг ощутил гнев вперемешку с завистью.

– Это защитит тебя от Ядовитых Тварей, – сказал дочери хозяин Чао и вздохнул. – Подумать только, вот уже и День Пяти Ядов! Не успели оглянуться, как весна пролетела.

Пэйи не отвечала – её взгляд был прикован к Жэньди, который корчил ей рожи, притворяясь по очереди каждой из пяти Ядовитых Тварей – змеёй, скорпионом, сколопендрой, пауком и жабой. Ядовитую Жабу он показывал, выпучив глаза и высунув язык.

– Что он здесь делает? – спросила Пэйи и поджала губы.

– Я же тебе сказал, – ответил её отец. – Теперь, когда Цзимина с нами нет, нам нужен помощник.

– Никто нам не нужен! – вспылила Пэйи. – Цзимин вернётся!

Хозяин Чао снова издал тяжкий вздох – будто камень упал в воду.

– Твой брат сам принял решение, – сказал он и, вскинув голову, вышел.

Пэйи беспомощно посмотрела ему в спину и перевела взгляд на Жэньди. Странное чувство – гнев, замешанный на зависти, – вновь всколыхнулось в нём, и он с издёвкой произнёс:

– Малявка! Тебе даже вино пить ещё рано, вот и ходи со знаком ван на лбу. Смотри не попадись Ядовитым Тварям!

Пэйи обожгла его сердитым взглядом.

– Ты жуткий! – прошипела она и выбежала вон.

А самому Жэньди жуткой казалась эта деревушка – она называлась Деревня Ясного Неба – и гостиница в ней. Пэйи, которой было велено всё ему показать, чуть не лопалась от злости, когда он фыркал при виде грубых деревянных полов и полуразрушенных каменных домишек, стены которых поросли травой, и трава эта уже пожухла.

Одна только странная каменная равнина, раскинувшаяся за гостиницей, не вызывала у Жэньди презрительной усмешки. Плоская, гладкая, она уходила в бесконечность – как будто кто-то взял и стёр тряпкой часть пейзажа.

– Что это? – невольно вырвалось у Жэньди.

– Это Каменный Блин, – ответила Пэйи, довольная, что нашлось хоть что-то, над чем этот противный мальчишка не смеётся. – Его сделал мой предок.

– Сделал? – не поверил Жэньди. – Врёшь небось!

– Я говорю правду! – возмутилась Пэйи. – Мой предок был великий человек!

– Твой? Да это мой предок был… – начал было Жэньди, но осёкся.

– И что такого великого сделал твой предок? – спросила Пэйи. – Вот мой, например, сдвинул гору!

Жэньди с досадой закусил губу. Его-то предки были по-настоящему великими – не то что предки этой чумазой девчонки! Однако он удержался и спросил:

– А как?

Мой высокочтимый прадед переехал сюда, когда это место ещё называлось Деревней Бесконечной Горы. Человеком он был необыкновенным. Он был так решителен и отважен, что, когда ему захотелось испить чаю, заваренного на воде горных речек Наньлина, он, чтобы до них добраться, преодолел тысячи ли, не испугавшись даже яростных волн реки Янцзы. Он был так умён и мудр, что за всю свою жизнь не проиграл ни одной партии в шахматы. Он был так силён и могуч, что однажды протащил по улице двух бычков, ухватив за хвосты. Он был так велик, этот мой досточтимый прадед, что все, даже духи с небес, смотрели на него с восхищением.

Поэтому когда однажды осенним утром он выглянул в окно и возмутился увиденным, то не только его домочадцы, но и земля вокруг затряслась от испуга.

– Из моего окна ничего не видно! – грозно вскричал прадед. – Где небо, где солнце, где облака?

– Почтеннейший отец, – низко склонились перед ним оба сына и жена, – наш дом стоит у самой горы. Из твоей комнаты не видно неба, потому что гора его заслоняет!

– А я желаю видеть ясное небо! – в гневе выкрикнул мой высокочтимый прадед. – Я не позволю этой нахальной горе заслонять небосвод! Мы её сдвинем.

Он взял лопаты и вёдра и вместе с сыновьями, послушными отцовской воле, принялся копать. Понемногу, ведро за ведром, они начали сносить гору. Это была, конечно же, невыполнимая задача – всё равно что вычерпать океан миской для риса. Однако моего досточтимого прадеда это ничуть не обескураживало. Изо дня в день они вёдрами уносили землю и камни. И изо дня в день все жители деревни в изумлении выходили на это посмотреть.

Потрясённый шёпот крестьян донёсся до облаков, и его услышал сам Дух Горы. Он глянул вниз, на моего прадеда, на его могучие неутомимые руки, без устали носящие камни, – и забеспокоился. Дух Горы принял человеческий облик и поспешил вниз.

– Зачем ты пытаешься сдвинуть эту гору? – спросил Дух Горы моего высокочтимого прадеда. – Разве не понимаешь, что это невозможно – вынести гору вёдрами? Даже если ты проживёшь сто лет и будешь трудиться каждый день от зари до зари, ты всё равно не достигнешь цели.

Но мой глубокоуважаемый предок презрительно отмахнулся от его слов.

– Я сдвину эту гору, – сказал он. – Если мне не хватит на это жизни, то дело продолжат мои сыновья, а после – их сыновья. И мало-помалу эта гора, эта досадная помеха, будет снесена!

Дух Горы сразу понял, что в словах моего почтенного прадеда заключена истина. Он задрожал и затрясся от страха и удалился прочь, ничего больше не сказав. А на следующее утро комната моего прадеда была залита солнечным светом.

Прадед вскочил и выбежал из дому.

Горы не было.

Вместо горы было лишь пустое каменное поле, плоское как блин и бесконечное как небо. Мой высокочтимый прадед гордо расправил плечи. Он сдвинул гору!

– Вот так у нас и появился этот Каменный Блин, – заключила Пэйи. – Он лежит на том месте, где стояла гора, пока не сбежала в страхе, поражённая силой и мудростью моего прадеда.

– И что, он лежит просто так? – спросил Жэньди. – Для чего-то же он нужен?

Пэйи помотала головой.

– На нём ничего не растёт, никто на нём ничего не строит и никто по нему не ходит, – сказала она. – Он такой большой, что если долго идти по нему, то заблудишься, потому что, куда ни глянь, не увидишь ничего, кроме неба и камня. Иногда мы устраиваем на нём праздники, например свадьбы – в той его части, что рядом с нашей гостиницей, – но обычно он стоит совсем пустой.

– Что-то не верю я в эту историю, – сказал Жэньди.

Однако перед ним действительно лежала бесконечная плоская каменная равнина, и никакого другого объяснения этому он придумать не мог.

– Потому наша деревня и называется Деревней Ясного Неба, – не удержавшись, добавила Пэйи. – Потому что гора больше не заслоняет небо!