Воскресенье же был особенный день, когда перед самым закрытием весь персонал «КофеИна» устраивал посиделки. Обсуждались события минувшей недели, вспоминались забавные клиенты и курьезные ситуации, связанные с ними. Кондитер и технолог спорили, какую новинку внедрять с начала грядущей недели, чтобы привлечь новых клиентов и удивить «сторожил». Бариста – два парня Ромка и Фомка, упражнялись в приготовлении кофе, творя очередной шедевр латте-арта[2] и споря наперебой, чья очередь угощать сотворенным шедевром юную хозяйку «КофеИна».

А упомянутая выше юная хозяйка в такие моменты не могла скрыть задорной улыбки, в которой сквозили нотки заслуженной гордости своим дружным персоналом и заведением в целом.

Вот и сегодня, в воскресный вечер, Емельяна вошла в здание своего личной крепости и, стянув вязаную шапку с волос, окинула взглядом зал.

Несколько постоянных клиентов занимали столики у огромного стеклянного окна. Влюбленная парочка, выбрав угловой диванчик, о чем-то шепталась. А в уже привычном углу, сдвинув столики, собирался персонал. Официантка Люся точила ноготки, равнодушно глядя на Юрика, помощника старшего кондитера, который с самого первого дня пытался завоевать сердце равнодушной красавицы. На первый взгляд Люся была стервой. На второй тоже. Однако девушка считалась отличным работником, исполнительным и расторопным. К тому же вся ее стервозность сводилась к полировке ногтей каждую свободную минуту и едким замечаниям в адрес мужского пола. К слову, острый язык Люси прошелся по всем сотрудникам «КофеИна» кроме Джека. И Емеля строила догадки, был ли столь явный промах банальным страхом остаться без работы, поскольку администратор заведения был строг, резок и справедлив, либо же это было чем-то личным. Но сейчас, видя, как Джек отчитывает паренька-стажера, Емеля все же предпочла придерживаться первого варианта. Уж больно громогласен и категоричен был админ.

Тем временем, отправив свою жертву домой, Джек, прихватив чашку ароматного кофе от Ромки (кажется, в споре с напарником выиграл именно он, да и смена была его, а не Фомкина), молодой человек отправился встречать хозяйку.

– Держи, красотка, заправься, – широко улыбался парень, ставя на стол чашку перед Ажуровой. – Голодная? Парни еще кухню не закрыли. Скажу, чтобы побаловали грозное начальство стряпней.

– Не нужно, – улыбнулась Емеля, грея озябшие пальцы о теплые стенки керамики. – Присядь. Ты говорил что-то про новую идею. Обсудим?

Джек, развернув стул спинкой к себе, сел на него верхом. Емеля уже привычно скользнула взглядом по подвернутым рукавам черной рубашки. Крепкие руки парня были обвиты рисунком от запястья до локтя. И Емельяна часто ловила себя на мысли, что рассматривает затейливые узоры. Что-то было в них притягательное.

– Да я хотел поговорить о вечеринке к Рождеству, – вздохнул Джек, проводя рукой по лицу, а потом и по волосам. – Ну, помнишь, мы хотели Санта Клауса и елку? С елкой и оленями я договорился. Санта Клаус пока под вопросом. Есть один на примете, но там только по вечерам свободен. А днем с детишками и мамашками фоткаться некому. Я б может и сам нарядился, но эти ж гаврики без меня с катушек слетят. Короче, надо искать.

– Найдем, – кивнула Емельяна, отпивая ароматный напиток.

Вернув чашку на стол, Емелька удивленно вздернула бровь. Джек странно смотрел на нее, пытаясь скрыть смех.

– Что? – не поняла Ажурова. А Джек, протянув руку, стер салфеткой следы от кофейной пенки с уголка рта девчонки.

– Забавная ты, – улыбался парень. – Никогда не меняйся, ок?

– Странный ты, Джек, – Емеля не смутилась, а перевела взгляд на массивный кожный браслет с шипами на запястье админа.

За те четыре месяца, что у нее в кофейне появился администратор, Емеля поняла: на ее голову в прямом и переносном смысле свалился настоящий клад. Под два метра ростом, с татушками, друзьями-байкерами и гениальными мозгами. Ажурова настолько привыкла к парню, что переложила на него бо́льшую часть своих обязанностей. А тот и не был «против». Наоборот, всячески кошмарил подчиненных, и часто по итогам недели выбивал премии для особо отличившихся.

Но, не смотря на радость от работы Джека в столь скромном заведении, Емеля, замечая весьма дорогие вещи вроде этого самого браслета, шикарного байка и дорогого авто, на котором Джек приезжал каждое утро на работу, не раз задавалась вопросом.

– Скажи, ты ведь не ради денег здесь пашешь? – Емеля откинулась на спинку и скрестила руки на груди. Взгляд ее был прямым, сканирующим.

– Если скажу, что мне скучно торчать дома, а здесь гораздо веселее, такой ответ прокатит? – чуть улыбнулся Джек.

– Зависит от того, чем на самом деле ты занимаешься, – туманно ответила Емеля. – Помимо работы на меня.

– В выходные дни, а их у меня два, – Джек хитро подмигнул девушке. – Я мочу людей. А еще трачу капитал, который оставил мне дальний родственник перед тем, как покинуть наш мир.

– Так я тебе и поверила, – рассмеялась Емельяна, вынимая из рюкзака ежедневник с записями. – Давай лучше разберемся со списком премиальных, пока здесь парни не устроили дурдом.

– Угу, кто им позволит, – фыркнул Джек и, обернувшись к бару, мотнул головой Ромке. Парень плеснул в стакан порцию виски и принес начальству.

Под укоризненным взглядом хозяйки Джек пригубил напиток.

– Что? Я на такси, – проворчал молодой человек. – Долбаный гололед. Байк плачет по мне в гараже.

– А тачка? – хмыкнула Емеля.

– Тачку другу одолжил, – вздохнул Джек. – Кстати, а чего на такси. Вот пусть и заберет меня. А то совсем охамел. Живет у меня, тачку отрулил. Не ровен час, и девчонку уведет.

– О как, – рассмеялась Емельяна. – А что, есть дама с крепкими нервами, способная выдержат твой горячий нрав?

– Да я сама милота! – в шутку обиделся Джек, а сам вынул телефон из кармана. Покопавшись в его недрах, парень мягко улыбнулся. – Вот, красота моя.

Емельяна взяла в руки мобильник Джека. С экрана на нее смотрела девушка, в смешной шапке с помпоном, рыжими кудряшками, торчащими в разные стороны, и глубокими зелеными глазами.

– Действительно, красотка, – согласилась Емельяна. Но где-то глубоко затаилась грусть. Нет, разумеется, она была рада счастью парня, ставшего ее другом. Но пресловутое «но» маячило жирной лентой. Ведь девчонка обычная, а, судя по взгляду, с которым Джек смотрел на ее фото, – очень любима.

Сердце предательски сжалось. Забытые чувства, эмоции и смазанные воспоминания мелькнули перед глазами. Нет, она не какая-то тряпка и размазня. Кулачки незаметно сжались под столом. Она взрослая и успешная женщина, у которой есть бизнес и планы. И среди них нет места никому ненужным сантиментам.

Когда за Ромкой закрылась входная дверь, в помещении остались только Джек, сверявший накладные по товарам, привезенным поставщиками сегодня, и Емельяна, которая составляла план в своем ежедневнике на все рождественские и новогодние праздники. Юная хозяйка кофейни любила вот так, неторопливо и в тишине, оставаться в своем персональном рае, никуда не спешить, и наблюдать в окно, как мимо пролетают огни автомобилей.

С минуты на минуту за ней должен был приехать Тимофей. Мартынов в последнее время все чаще выполнял поручения Беса и Ажура, а грозные шефы вместо верного охранника поставили двух молодых балбесов. Разумеется, Емелька возмущалась и высказывала свое негодование отцу и крестному. Ей вполне было достаточно и Тима, который каждый вечер забирал ее после работы. Но мужчины оказались непреклонны, решения не изменили, и Ажурову в универ, на все встречи и даже в магазин за покупками, сопровождали два брата-близнеца. Один неизменно сидел в машине, второй сливался с обстановкой. На самом деле парни были далеко не балбесами, просто Емелька, впадая в непозволительное для бизнес-леди детство, любила их так дразнить.

Вот и сегодня, через окно-витрину Емельяна видела, как ко входу «КофеИна» подъехал знакомый джип Тима, а близнецы, поприветствовав Мартынова, уехали.