— Надо съездить к бабушке, — сказал Арден. — Ты во дворце уже несколько недель, а так и не был у нее.

В его словах не звучало упрека, он и сам понимал, что визит — это дань вежливости.

— Она меня хоть узнает? — спросил Катхар. — Она вообще кого-нибудь узнаёт?

— Вряд ли. За десять лет стало только хуже, если ты об этом. Но вдруг, если мы появимся сразу вдвоем, это что-то изменит?

Бабушку Катхар помнил хорошо. Мать его матери, но сильно отличающаяся от нее и внешне, и по характеру. Из старинного дворянского рода, ее муж — дед близнецов — был важным генералом, поэтому их единственную дочь выдали замуж за тогда еще будущего короля, отца Катхара и Ардена.

Они слышали какую-то мутную историю о том, что их мать вовсе не хотела становиться королевой и была влюблена в кого-то другого. Но ее никто не спрашивал. Ее отец хотел возвыситься родством с королевской семьей, а те хотели поддержки армии.

Семьи в итоге получили то, что хотели. Но ни отец, ни мать явно не были счастливы в браке, в этом Катхар не сомневался.

Деда они не помнили — как и второго, они оба умерли рано. А вот совсем маленькими часто сидели на коленях, а у бабушки, куда чаще, чем у матери. Ну, или Катахару просто так запомнилось. Вроде бы именно бабушка настояла на няньке из хараторов.

А потом бабушка перестала кого-либо узнавать. Катхар спрашивал о ней у матери, когда та изредка приезжала в Башню. Она говорила, что ничего не меняется. Катхар любил бабушку, но и боялся ехать к ней теперь, видеть, что она его даже не узнает, что это просто оболочка, которая дышит и существует, но сознания в ней нет.

Один их дядя, старший брат матери, так и не завел семью и вообще пропадал где-то на границах, руководил там частью армии. А вот младший жил в городе, в родовом особняке. У него была жена, дети, а сам он занимал какую-то важную военную должность в королевском совете.

Катхар в очередной раз подумал, насколько Арден во всем этом разбирается, он упоминал, что и на заседаниях этого совета регулярно бывает. Сам Катхар пока смутно представлял даже какие там министры, или кто вообще?

Надо будет узнать. Как только ищейки справятся с разломом, это сейчас важнее всего. Лезть в управление и политику Катхару хотелось меньше всего на свете, голова начинала болеть от одной только мысли о каких-то долгих заседаниях и подобных вещах. Но оставлять всё это на Ардена несправедливо.

Катхар побарабанил о камень лавочки и неожиданно почувствовал на руке пальцы Ардена. Он провел кончиками по костяшкам Катхара, которые еще саднили после той показательной схватки, переместился выше, на россыпь чернильных точек на фалангах.

Знаки хараторов. Их наносили острой иглой и чернилами, а маг шептал заговоры и кончиком иглы поддевал и магические линии вокруг, чтобы вплести в знаки. Не совсем то же самое, что заклинания в кожу, но тут Катхар и хотел этого. Сам попросил того мага, который был из хараторов, с отсвечивающей бронзой кожей и неуловимо иным разрезом глаз. Древние племена, которые жили на этой земле задолго до того, как сюда прибыли предки Катхара и Ардена.

Подушечки пальцев Ардена прошлись по одной точке, переместились на кучку других.

— Что они значат?

— На удачу. По жизни, в охоте. Немного древних заговоров.

Хараторы были плохими воинами, но хорошими охотниками. Они до сих пор держались в основном особняком, хотя и считались частью королевства и его подданными.

Катхар подумал о том, что на землю храма нельзя проносить оружие — даже простые кинжалы, которые принцы обычно брали с собой, пришлось бы оставить у ворот.

Но какая им разница, если королевская семья — сама по себе оружие? Их сила всегда при них. Они владеют ею многие поколения, только у близнецов оказалась проблема с тем, что вместе их магия была слишком разрушительной.

Теперь они владеют ею, как и их предки.

Эта сила прилагалась к рогам и хвостам, доказывала право владеть короной. Как знал Катхар из уроков истории, эта же сила усмиряла недовольных и обрушивала на врагов гнев богов. Люди верили, что королевская семья подобна богам и исполняет на земле волю божественной пары Фануира и Шаниры.

Катхар ничего не имел против силы. Ему нравилось ощущать магию внутри себя. Особенно когда он научился ею владеть и направлять. Он получал от этого удовольствие.

Но предпочел бы, чтобы эта сила не разделяла его с братом на десять лет.

Пальцы Ардена застыли на чернильных знаках Катхара, он сам как будто напрягся, как готовая к прыжку кошка. Его взгляд переместился в сторону дорожки. Он не сменил позы, всё еще сидя верхом на лавочке, но как будто подобрался:

— Вам тоже не спится?

Катхар повернул голову и увидел принцессу Талиссу Хагалад. На ней было платье такого странного цвета, что утром могло показаться, будто его вообще нет. Только грудь с животом усыпали как будто драгоценные камни, они же были на высоком воротнике и длинных рукавах, спускавшихся почти до земли. Приглядевшись, Катхар понял, что это не камни, а маленькие кусочки металла.

Ее рыжие волосы были собраны в какую-то сложную прическу, но отдельные локоны свободно струились по спине. И сейчас, в аромате храмовых цветов и благовоний, в мутном свете утра, Катхар понял, что в ней тоже есть что-то неуловимое от хараторов, которые когда-то и пришли из Босохана. Что-то в решительно сжатых губах, в разрезе глаз.

— Люблю утренние прогулки в садах. Но королевский сейчас не годится.

Уж конечно, едко подумал Катхар. Королевский сад сейчас окружен россыпью соли и заклинаниями ищеек. Маги в простых кожаных одеждах, больше похожие на охотников, только руки постоянно выплетают какие-то заклинания, прощупывают магию вокруг.

Возможно, именно магия внутри принцессы и всколыхнула разлом, заставила его так быстро вздыбится.

А еще Катхар полагал, что сама Талисса наверняка думала использовать магию внутри себя, но вряд ли могла. И теперь просто стала сосудом, который хранит мощь, но не в силах ее использовать. Что ж, и Катхара, и Ардена последние десять лет учили совладать с магией внутри, если они украдут еще и силу Талиссы, то смогут больше.

Главное, сделать всё незаметно, чтобы ни она, ни Босохан не поняли, что произошло. Арден особенно на этом настаивал, и Катхар вынужден был с ним согласиться.

Даже сидя верхом на храмовой лавке в одной рубахе и штанах, Арден казался настоящим принцем, властным наследником могучего королевства. Арден едва уловимо расправил плечи, чуть поднял подбородок:

— Не стоит гулять в одиночестве, ваше высочество.

— Так может, составите мне компанию? Вы оба. Я бы посмотрела местный храм. И город.

Хвост метнулся к Ардену, но Катхар тут же усилием воли себя остановил. Короткая паника прошла. Отказывать принцессе вроде было не из-за чего, но и находиться внутри храма Катхар не мог. А знать об этом Талиссе не обязательно. Это слабость Катхара, это знак, что между короной и магами не всё гладко.

Арден казался абсолютно спокойным:

— У моего брата много дел с разломом. А в город отправляться пока небезопасно, не после покушения. Но я с удовольствием покажу вам храм.

Он легко поднялся с лавки и взял под руку принцессу. Только напоследок незаметно мазнул Катхара по спине хвостом, как будто извинялся.

Катхар и правда почти весь день провел с ищейками. Одна из них, старая знакомая Талидан, пыталась показать, где оттенки запаха магии меняются, и Катхару казалось, он почти смог распознать.

— Если бы прошел наше обучение, из тебя вышла бы хорошая ищейка, — одобрительно сказала Талидан.

Женщина среднего роста, с короткими, неровно отрезанными волосами и странным говором, как будто она родилась где-то невообразимо далеко и так и не привыкла к новому языку. Ее кожаная одежда поскрипывала, когда она хлопала Катхара по плечу.

Если бы он остался в Башне, точно бы пошел вместе с ищейками. Но он смог вернуться во дворец и не был так уж уверен, что всю жизнь вынюхивать магию — это именно то, чем он хотел бы заниматься.