— Акира-чан, где ты была? — спросила она, оправившись от шока.

— Зарядку делала, — ответила я, разуваясь как ни в чём не бывало и сохраняя невозмутимость. — Тут, вокруг дома.

— Ты выходила на улицу одна?

Чёрт, тональность заставляет насторожиться. Тело всё ещё маленькое, и Нана не отпускает детей одних на улицу.

— Ненадолго, чтобы было пространство для пробежки. Но я далеко от забора не отходила.

Сотня метров — это же совсем немного, правда?

— Ладно, я пошла в душ.

— Постой-ка! Почему ты ничего не сказала мне? — возмутилась Нана. — А если что-нибудь бы случилось?

— Ещё слишком рано, и на улице никого нет. К тому же я знаю, что с незнакомыми людьми нельзя разговаривать и ничего у них нельзя брать, — объяснила я, как маленькому ребёнку, что привело её в некоторый диссонанс. — В этом нет ничего особенного, все дети, что ходят со мной на дзюдо, так делают.

— А, ну тогда ладно.

Последнее всё же подействовало, и Нана, вопреки, скажем так, здравому смыслу, мне поверила, как свято верила в то, что отец работает шахтёром. Конечно, остальных детей я на этот счёт не расспрашивала.

Год оговоренных занятий дзюдо подходил к концу, когда приехал Емитсу. Услышав, что я занимаюсь спортом, он попенял Тсуне на этот факт в духе: «Ты же старший брат, это ты должен становиться сильнее и защищать сестренку», но быстро сдулся и принялся тискать обоих детей. На этом мои занятия свернули. Хотя, видя результаты тренировок, я хотела их продолжить, но никто мне права голоса не дал. Емитсу с Наной уведомили за обедом, что меня записали на гимнастику. За-ши-бись.

Хорошая растяжка — это, безусловно, полезно. За год занятий дзюдо мне её как раз поставили. Но благодаря большей физической нагрузке я всё ещё могла постоять за себя, когда меня начинали доставать другие дети. Причём теперь я знала, куда и как можно безопасно ударить. Кроме того, на утренних и вечерних соревнованиях с Рёхеем, так, собственно, и продолжавшихся иногда, я отмечала, что гораздо меньше уступаю мальчишке, который на два года старше. Скорей всего, я его так и не догоню, но и тот прогресс, что я вижу, уже хорош. А заведомо более сильный соперник только раззадоривает.

Ещё я не могла не отметить изменения другого характера…

В детском саду пошла новая волна «женитьб». Мне кажется, в ней виноваты взрослые, которые, словно свахи, примеряли детей друг к другу, особенно выделяя миленьких. Дети последовали их примеру и сами выбирали себе пару. Выбирали тоже самых красивых и хорошо одетых, и я не думала, что такое произойдет…

— Акира, давай поженимся!

Чёртов Масато, который всё ещё ошивался неподалёку. Видимо, он считал, что нас можно назвать близкими друзьями.

— Нет.

— Почему?

— Мне это не интересно.

— Но мы ведь вместе отжимаемся и приседаем!

Это он имел в виду мои эксперименты для сравнительного анализа. Я организовала подобное, так как мне нужен был подопытный. Масато был где-то моего возраста и не выделялся особыми физическими данными, хотя определенно был не самым слабым, так что я заставляла его делать упражнения. Я считала, сколько он выдержит, а затем сравнивала со своими показателями.

Дело в том, что Пламя за прошедшие годы как-то подросло, что ли. Попытки повлиять на него не совсем прошли даром, и оно куда лучше слушалось. Когда я поняла, что оно стало гуще и сильнее, то заподозрила влияние на тело. Это бы объясняло то, почему я могу выдержать долгую пробежку с Рёхеем.

Масато долго ещё не успокаивался, пока не переключился на другую девочку.

После того, как Нана забрала меня из детского сада, я переоделась и отправилась на прогулку. Слава всем богам, Нана видела своими глазами, что некоторых моих одногодок отправляют на детскую площадку в одиночку. Но на детскую площадку я приходила редко, для поддержания легенды, а то вдруг Нана с кем-то из мам переговорит.

Мне же там не нравилось, поэтому я отправлялась гулять по округе.

Иногда Нана подвязывала мне в пару Тсуну, который сам боялся идти, но, к счастью, не сегодня.

У меня скопилась мелочь, которую Нана давала на сладкое. Я хоть и люблю сладкое, но его можно поесть и дома, а эти деньги я копила на русско-японский и японско-русский словарь. Это должно существенно ускорить и облегчить изучение такого непростого языка.

Намимори вроде бы не совсем большой город, но и не совсем захолустье. Здесь есть и несколько мелких заводов, и несколько школ, даже есть речка, протекающая прямо через город. Летом сюда сбегаются детишки. Тут и пологий склон есть, где можно обсохнуть. Всё для людей.

Чтобы добраться до книжного магазина, где я уже присмотрела небольшой словарь по нормальной цене, мне как раз надо было пройти вдоль этой речки.

Слух уловил какие-то звуки. Похоже, кто-то затеял драку, и при этом ещё кто-то завывал тоненьким голосом. Вскоре я заметила людей на пологом склоне. Прищурилась. Нет, детей.

Картинка мне совсем не понравилась.

Теперь я поняла, что визг издавала плачущая Киоко. Её держал за руку незнакомый мальчик лет девяти-десяти, и двое, видимо, его друзей в такой же форме били ногами кого-то на траве.

— Эй! А ну стоять! Я взрослых позову! — крикнула я, подбегая ближе, чтобы меня заметили.

— Ты ещё кто такой? — самый крупный из мальчишек повернул ко мне набычившееся лицо. — Беги отсюда, мелочь!

— Эй! Тут драка! Помогите! — закричала я ещё громче вместо ответа.

— Чёрт! — выругался он и обратился к другу, который избивал кого-то ногами. — Рюске, поймай его!

Названный Рюске быстро побежал в мою сторону. Убегать было бессмысленно — у него ноги и длиннее, и сильнее. К тому же, если я права, то тот, кого избивают, всё-таки мой знакомый.

Я скользнула в сторону, когда ничего не подозревающий Рюске протянул свои ручонки, и подставила подножку. Мальчишка упал, проехавшись по зелёной траве. Я же отошла от него, разрывая дистанцию. Боль в ноге прошла довольно быстро.

Убегать я не собиралась, даже была твёрдо уверена в большой вероятности своей победы, несмотря на превосходство противника. Эта уверенность строилась не только на посещённых занятиях дзюдо, но и ещё кое на чём…

Поднявшийся на ноги Рюске попытался снова наброситься на меня. На этот раз он наклонился и расставил руки. Пламя внутри действовало послушно и четко, как часы. Правая нога опустилась на затылок нападавшего, и он быстро упал лицом вниз. Слабо застонав, он свернулся калачиком, обхватив пальцами нос, из которого текла кровь.

На всякий случай я вновь отошла подальше, чтобы он не смог сразу же дотянуться, и оценивающе окинула взглядом отдавшего приказ. Тот недоуменно смотрел на друга, видимо, не веря, что такое возможно.

— Ты прикалываешься, что ли, Рюске?! — наконец, выродил он.

— Не думаю, — ответила я, видя, что мальчик продолжает лелеять свое лицо. — Возможно, я сломала ему нос.

— Кира-чан! —воскликнула Киоко, узнав меня. — Ни-сан! Ни-сан!

— Прости, но эти двое мои знакомые, и я не могу уйти просто так, — сказала я здоровяку.

— Я не хочу избивать мелочь, но ты напрашиваешься. Не уйдёшь — тебе достанется!

Вместо ответа я приняла стойку. Пламя послушно сконцентрировалось в руках и ногах, сформировав небольшие подставные центры. Центр в правой щиколотке за время разговора успел почти восстановиться, удар можно будет повторить, хотя он и не будет столь же сильным.

— Оцуро, держи ту девчонку, — сказал он своему целому другу. — Я с этим быстро разберусь.

Отрешившись от очередных выкриков своего имени Киоко, я сконцентрировалась на противнике. Большой и сильный, но неловкий. Я прекрасно вижу его движения. Несётся прямо, словно боров. Вот он протянул правую руку вперёд, хочет толкнуть в плечо. Для моего тела это всё равно что удар. Небольшой шаг влево, чтобы погасить инерцию, хватаюсь обеими руками за его правую руку и использую его же скорость и массу — дёргаю руку вперед. От падения даже пыль из-под травы поднялась. На этот раз я не собираюсь терять время, я потратила и так слишком много сил. Бью левой ногой ему в плечо, и этот удар почти заставил его перевернуться на бок. Он схватился за плечо, вскрикнув от боли. Может, вывих, а если перелом — мне без разницы. Рёхей вообще не шевелится.