***

Мэренн, укутанная в плащ, с поклоном поднесенный Лагуном, до слез в глазах всматривалась туда, где пропали трое волков. Солнце скрылось окончательно, дождь заморосил сильнее, делая и так скользкий останец совершенно недоступным.

— Ну, теперь начнется, — с глубоким вздохом произнес Лагун.

— Что? — испуганно спросила Мэренн.

— Вон, твердят уже, как и когда полезут, — махнул тот рукой в сторону перешептывающихся молодых волков. — Это нашему королю все нипочем. Я прошу вас, по прибытию в Черный замок, издать указ, запрещающий пытаться одолеть Змеиный зуб.

— Хорошо бы, чтобы было нипочем, — тихонько ответила Мэренн, пораженная, что ей еще и приказ теперь надо издавать.

— Кайсинн! — раздался женский голос, и Мэренн обернулась к подошедшей волчице. — Моя королева, он правда здесь? Он ведь не пришел с патруля. А мне приходили… — и всматривалась она так, словно хотела получить ответы на все вопросы.

Мэренн очень хотелось закричать, что она ничего не знает, что ей самой до ужаса страшно, но она ответила тихо, вглядываясь в запавшие глаза:

— Я надеюсь, Гердис. И ты надейся.

— Вот они! — зашевелились волки, и все взгляды вновь устремились на самый пик, немного изгибающийся влево.

Один, второй, третий… четвертый! Все черноволосые, в одинаково серых плащах, развевающихся на ветру. Только Майлгуир повыше прочих, а Мэллин — пониже. Он помахал руками, показал наверх, а потом вниз — и широко развел их в стороны.

— Что это? Что это значит?! — испуганно цепляясь за Мэренн, спросила Гердис.

Лагун утвердительно кивнул — и четверка полезла еще выше.

— Да куда же они? — не выдержала Мэренн. — Вы знаете?

Лагун что-то тихо скомандовал стоящим рядом волкам, и те побежали обратно в дом.

— Спускаться сейчас по скользкому склону — гиблое дело.

— Конечно, забираться на самый пик — лучше! Они же не птицы, чтобы слететь!

— Змеиный зуб, моя королева, назван не просто так. Посередине, на самом верху, имеется площадка, где собирается талая вода. Края более твердые, а вот середина…

Мэренн, закинув голову, смотрела, как четверка волков понемногу ползет все выше и выше — и пропадает на самом верху.

— А в середине есть более мягкие породы, словно нерв в зубе. Вода промыла в них путь внутри пика. Хорошо, что Антэйн это знает.

— Но почему они по нему не забрались?

— Забраться невозможно. Спуститься трудно, но это лучше, чем вновь слезать…

Гердис прижалась к Мэренн, неожиданно ощутившей себя самой спокойной.

Прибежавшие от домов волки расстелили длинное покрывало, подхватили каждый за свой конец и растянули внатяг.

— Выход из этого лаза находится в двух десятках локтей, вон там, — показал Лагун на склон, но как Мэренн не вглядывалась, не увидела ничего, похожего на выход. — Можно серьезно покалечиться.

Из темноты донеслось шуршание, хохот, искажаемый эхом — и из указанного Лагуном места вылетела юношеская фигурка. Мэллен перевернулся в воздухе и упал спиной на подставленную материю. Подскочил с земли, весь мокрый и грязный, однако смотрел довольно и улыбался от уха до уха. Волки тут же вновь растянули материю.

— Как же тут весело! Надо как-нибудь попробовать еще раз!

— Ну уж нет! — в голос вскричали Мэренн и Гердис.

— Он жив? — тревожно спросила Гердис.

— Жив и почти здоров! — рассмеялся Мэллин и зашипел: — Перчатки мои только умерли, и сапоги лишились подошв.

— Покажи ладони, — попросила Мэренн.

— Ага, я тебе покажу, а ты тут же причитать начнешь! — спрятал руки за спину Мэллин. — Сами пройдут. А вы тяните, тяните!.. — обратился он к волкам.

Последним приземлился волчий король. Гердис уже обнимала своего супруга, что-то ему сердито выговаривая. Антэйн слабо улыбнулся Мэренн и отошел следом за Лагуном. Мэренн ничего не ответила — к ней подошел Майлгуир. Сердце предательски затрепетало, Мэренн прикусила губу, еле сдерживая слезы, только сейчас поняв, как сильно и отчаянно она волновалась. Не предупредил, ничего не сказал, просто как обычно, решил все за всех! Мэренн вытерла лоб и щеки своего волка, глядевшего непонятно и странно. Сердитые слова остались непроизнесенными и мгновенно растаяли, потому что ее сгребли в объятия и зацеловали.

— Сегодняшнюю ночь мы проведем в Укрывище, — произнес Майлгуир, оторвавшись от Мэренн.

— А Кайсинн, как он? А… Гранья?

— Я его обнимаю! — воскликнула Гердис, обернувшись к Мэренн и Майлгуиру. — Я его обнимаю, а он не вздрагивает! Благодарю вас, мой король! Если вам нужна будет моя жизнь…

— Не надо разбрасываться жизнью, — тяжело произнес Майлгуир. — лучше используйте ее во благо, пока не закончился Лугнасад. Гранье смерть уже не грозит. Пойдем, — позвал он за собой Мэренн.

Она поднесла к лицу окровавленные ладони, только что сжимавшие плечи Майлгуира — и мир завертелся перед глазами, полыхнул мириадами огней, а потом и вовсе померк.

========== Глава 14. Кто качает Колыбель ==========

Когда Мэллин произнес свою безумную идею о спуске, Майлгуир даже не очень удивился. В Черном замке брат всегда находил проходы, так почему бы и тут не найти? Антэйн кивнул согласно, и король подумал, что раз этому волку известны подобные места, значит, он не такой уж и зануда. Как хорошо бы они смотрелись вместе с Мэренн, отчаянно красивой хрупкой, льдистой красотой. Волчий король подавил ревность, полыхнувшую в душе, и полез вверх самым последним.

Выждав оговоренное время, Майлгуир упал в темный, отвратительно скользкий лаз, к тому же невероятно узкий, решив не рисковать и уменьшить скорость падения двумя кинжалами. Правда, стенки оказались твердыми настолько, что где-то к середине клинки треснули, а сами рукояти окончательно вырвались из рук. В паре весьма неприятных поворотов Майлгуир живо ощутил, что его плечи шире, чем у прочих волков, а Змеиный зуб явно вознамерился уменьшить их до стандартных размеров, стесывая уже не кожу, а мышцы. До утра заживет, главное, не напугать и не расстроить Мэренн. Уже вылетая из до зубной боли надоевшего останца и падая на растянутую материю, волчий король подумал, что ничем особо не выделял жену среди прочих, словно она была всего лишь одной из многих волков или волчиц. Ей это должно было быть обидно, но она молчала, слишком гордая для просьб о милости или повышенном к себе внимании. И Майлгуир, поднявшись с земли, первым делом подошел к жене. Бледная до синевы, она вглядывалась в него потемневшими серо-зелеными глазами, кусая вишневые губы. Внезапно потеряв дар речи, он просто поцеловал ее, вложив в это прикосновение все, что мог. И щемящую душу нежность, и стремление защитить от всего, и то, что он не хотел бы обозначать — о, как бы сильно не хотел! — но это притяжение тела, уважение ума и тягу сердца можно было назвать одним почти забытым словом. Но произнести его Майлгуир не успел, потому что обнявшая его Мэренн поднесла к глазам свои ладони, испачканные в его крови, закатила глаза и тихо осела на землю.

***

Антэйн отвел руки Лагуна, что-то бурчавшего о его поведении, глядя, как их король подхватывает упавшую Мэренн.

— Все хорошо, все хорошо, — донесся оттуда голос лекаря, которого сразу закрыли спины волков. — Просто переволновалась. И вы, мой король, выпейте…

Раздался шум — видимо, король решил сначала отнести жену, а потом принимать лекарство и дозволять до себя дотрагиваться.

Антэйн опустил глаза. Если у него и были какие-то сомнения в том, что связывает Майлгуира и Мэренн, то они растаяли окончательно. Как она смотрела на волчьего короля! Как он смотрел на нее!..

— Эй, ты вроде цел, да? — раздался с другой стороны развеселый голос. — И не покалечен. Это Майлгуиру придется ночку вылежать на земельке.

— Я в полном порядке, мой принц, — ответил Антэйн, оборачиваясь к нему.

— Надо кое-что занести Гранье, — весело подмигнул Мэллин. — Проклятье да проклятье иногда дают не два, а ни одного. Скажи-ка мне, новый королевский волк, если вдоль берега да волчьей рысью…