— Видимо, не все, — ответил Майлгуир, перехватывая клинок поудобнее. — Готов? Коли в сердце или руби голову. Конечности у них отрас…

Тут девы кинулись все разом, и говорить стало некогда. Майлгуир нанизал первую на кинжал, и та завизжала и замахала руками. Отбросил на землю. Два взмаха — и два обезглавленных тела лежат у его ног.

Молодой волк стоял за спиной, и этот неожиданный союзник выручал как мог.

Поначалу суматошно отбивавшийся от воительниц, вооруженных лишь собственными, бритвенно-острыми когтями и и такими же зубами, он чуть подуспокоился и рубил головы длинным мечом. Кинувшуюся сбоку бааван уложил рукой Майлгуир. Собственной черной магии уничтожителя мира хватало, чтобы выпивать души, но с клинком было определенно сподручнее.

Первые девять дев лежали на серой траве, истекая черно-зеленой кровью.

— И долго мы… так… будем отбиваться? — через удар спросил Антэйн, когда новые вороны обратились в бааван ши.

— Мы ждем, — отсек голову особо настырной Майлгуир. Лежащая у ног рассеченная пополам дева бросилась и вцепилась в сапог. Антэйн рубанул голову — и не успел отмахнуться от очередной гарпии, вцепившейся ему в плечо.

Майлгуир отсек голову и шуганул аурой вредных тварей.

Уперевшись ногой, отцепил зубы от плеча Антэйна.

— Кого, моей смерти? — хрипло пошутил молодой волк.

— Без меня бы тебя уже сожрали, мой приход лишь ускорил их появление. Могли бы и до Укрывища добраться… Мы ждем дэвари, пожирателя снов. Он обычно приходит следом.

— Обычно? — поморщился Антэйн.

— Я надеюсь на это.

Рана была глубокой и нехорошей, пусть во внемирье почти не кровило, но душу должно тянуть с удвоенной силой.

Майлгуир торопливо перевязал руку Антэйна его же шарфом. Бааван ши завизжали и расступились.

— К зверю не подходи. Он любит выпивать и сны, и кошмары, а потом принимается за души.

— Но Мэренн!

— Сначала надо избавить ее от тех кошмаров, в которых она купается уже второй день, — сверкнул глазами Майлгуир. — Иначе Мэренн умрет.

Из клубящейся серой хмари выступил серый огромный зверь. Без шерсти, с раздутым животом, треугольными ушами и маленькими черными глазами без белков.

Он жевал что-то и топал вперед — прямо по телам лежащих бааван ши, приминая их толстыми ногами. Девы дергались в последний раз, истаивали, а бледные тени, курившиеся над серым пеплом, втягивались в его пасть.

Но самая длинная и плотная нить тянулась от Мэренн. Ее очертания становились все четче, наливались красками и жизнью. Серебристая густая шкура степного зверя зашевелилась, как под сильным ветром.

Дэвари хрюкнул отчетливо довольно и затрусил в сторону лежащей. Антэйн кинулся к нему, но Майлгуир удержал волка за плечо, шепнув: «Рано».

Серые нити стали видны отчетливо. Они переплетали голову волчицы, впивались острыми шипами в кожу, давили, давили, давили! Волчий король чуял эту боль. Антэйн, видимо, тоже, раз застонал, не скрываясь.

Дэвари продолжал жевать. Широкая, ничего не выражающая морда шевелилась из стороны в сторону, а серые нити кошмаров тянулись в его пасть с головы Мэренн. Майлгуир очень осторожно сделал несколько шагов. Еще немного, пока дэвари, на расстоянии нескольких локтей от волчицы, был занят перевариванием ее кошмаров.

Когда мир посветлел и осталось несколько витков, Майлгуир шагнул и встал между дэвари и Мэренн. Серые нити хлестнули канатами, забирая силу, пробуждая его собственные кошмары.

Вот гибнет его воспитатель, вот падает без сил любящая его женщина, вот из-за его проступка чернеет весь нижний мир… Отдать свою жизнь казалось легче, чем прокручивать в памяти, проще умереть, чем допустить, чтобы еще кто-то умер из-за него.

Майлгуира качнуло.

Мэренн шевельнулась, вскрикнула, не желая его смерти, и тут же приподнялись лежащие бааван ши. Антэйн встал рядом, прижался спиной, не давая упасть, но волчица забилась еще сильнее.

— Она волнуется из-за тебя! — выкрикнул Майлгуир, еле удерживаясь, чтобы не упасть. — Думает, ты навредишь мне.

— Клянусь, что не замыслю ничего против своего короля. Клянусь, что сделаю все, чтобы Мэренн была счастлива, — заторопился Антэйн, и Мэренн успокоенно вытянулась.

Одна из двух оставшихся нитей оборвалась и втянулась в пасть дэвари.

— Молодец, — процедил Майлгуир. — Но хватит уже клясться. Повернись к дэвари раненой рукой.

Антэйн развернулся, и зверь начал жевать серую нить, потянувшуюся от его плеча.

— Хоть какая-то польза, — выдохнул Майлгуир. Рана под разорванной одеждой затянулась на глазах.

Дэвари зашевелился, взрыкнул недовольно, потянул сильнее — и потащил Мэренн к себе за последнюю серую нить, плотно обхватившую ее голову.

— Что же это может быть? Что сказать, что сделать? — затеребил Майлгуира Антэйн.

Мэренн повернула голову к Майлгуиру, глаза ее раскрылись, зрачки расширились до края радужки. Она вздохнула со всхлипом, словно ей не хватало воздуха, лицо ее побледнело и исказилось.

— Я люблю тебя, волчица, — тихо произнес Майлгуир.

Последняя колючая нить, расцарапывая кожу, слетела в пасть дэвари, и все пропало. Мэренн упала навзничь, утренний луч солнца осветил обычный дом обычного волка, только засыпанный пеплом по щиколотку.

Дверь упала навзничь, на пороге показался сам Ллвид, белый волк, старейшина северного рода.

— Что тут происходит?! Антэйн, ты выкрал чужую жену без ее согласия? Ты знаешь, что это карается смертью?

— Я вошел в этот дом по твоему слову, и принял клятву верности от твоего подданного, старейшина. Позволь познакомить тебя с моей женой, — ровно произнес Майлгуир, убирая меч в ножны. Бросился к Мэренн и подхватил ее на руки.

— Что?! После всего ты собираешься оставить его в живых? — вопросил Ллвид и поджал тонкие губы.

Карать и миловать владыка собирался лично. И после сегодняшнего — только миловать.

Волчий король оценил перемену мнения, под которой лежало что-то раннее, что-то личное между Ллвидом и молодым волком или между Ллвидом и родом Антэйна, осознал степень недовольства старейшины, возможные осложнения только-только наладившихся отношений с волками Севера, и хладнокровно произнес:

— Антэйн выйдет отсюда, и выйдет телохранителем королевы. Ты больше не имеешь над ним власти.

Блеклые глаза Ллвида сверкнули не хуже алмазов.

— Я не закончил, — прервал Майлгуир начавшего было говорить старейшину. — Лугнасад на исходе. Я твоей волей получивший доступ в этот дом, объявляю его своим. И никто, кроме… — Майлгуир оглядел волков, стоящих в проходе и не решавшихся зайти. — Никто, кроме Антэйна, сюда не войдет.

— Ты забываешься, владыка, — еле сдерживаясь, произнес Ллвид. Находиться после магического слова внутри дома ему становилось все больнее, но он не уходил. — Магия запрещена в Светлых землях.

— Запрещена всем, кроме меня, — с напряжением улыбнулся Майлгуир и всмотрелся в мертвенно-бледное лицо Мэренн, полупрозрачную кожу и синие жилки на висках.

Правильно он решил не уносить ее из этого дома.

— Кстати, — остановил Майлгуир уходящего Ллвида. — Я желаю поговорить с вашим хранителем магии. Немедленно.

— Хранитель подчиняется только мне! — не удержался Ллвид.

— Вот и спроси его, старейшина, почему в обход всех правил он дал Мэренн заклятие на смерть!.. Кто дал право использовать силу лунного света! — рявкнул Майлгуир ошеломленному Ллвиду, но волчица открыла серо-зеленые глаза, и волчий король не договорил. — Доброе утро, — произнес он мягко.

Ллвид наконец перестал маячить в дверях. Антэйн вздохнул прерывисто.

— Мой волк, — обратился к нему Майлгуир. — Подожди меня снаружи. Покажи моему отряду руку, рану нужно долечить.

— Ты не убьешь его? — хрипло произнесла Мэренн.

— Не стоит убивать того, кто предан семье, — повел плечом Майлгуир.

— Ты не хотел меня огорчать, — еле выговорила Мэренн. — Благодарю тебя, владыка.

Владыка, поморщился король. Не Майлгуир. Огорчительно, но решаемо