Джаред уже рявкал, поэтому Мэллин удрученно покачал головой — поэтов никогда и нигде еще не ценили при жизни! Даже фактически бессмертных поэтов! Впрочем, благоразумно об этом умолчал.

— Началось все с того, что одна прелестная змеючка решила, что через меня можно легко попасть на прием к нашему королю. Можешь себе представить, подумала, будто я этакая ковровая дорожка! На прием к Мидиру! Желательно, еще и в сердце, конечно. Когда я отказался, применила каменные кандалы. Завораживающее заклинание, они так быстро из камня выпрыгивают, и сделать больше ничего нельзя, весьма удобно для использования, жаль, то есть, ка-ак я рад, что я именно волк! Но я смог достучаться до сердца, пусть оно и каменное тоже, и, похоже, разбил его. Каюсь, — поклонился Джареду и прошествовал дальше в сторону псарни. — Потом была ночь любви, сначала она удлинила цепи…

— Упаси Луг меня от этих подробностей, — скривился советник, Мэллин рассчитывал, что его передернет и расстроился. — Значит, Дом Камня. И ведь голыши уже без толики магии. Камни и камни. А северные волки тоже владеют магией луны. Особенно — белые.

— Это так интригует, — хихикнул Мэллин, захлопал в ладоши. — Белые волки, Камень и Лес. Все для тебя, советник!

Джаред покрутил в руках голыши и спрятал их в карман.

— Не вижу повода для веселья. Лишь бы не пострадала королева Мэренн.

— Согласен, Джаред, — сложил руки на груди и посерьезнел в ответ. — Если я чем-то могу помочь — я в твоем распоряжении. Но печалиться без возможности что-то изменить не для меня. Хватит и того, что ты опечален всем и за всех.

========== Глава 8. Заклятье на смерть ==========

Шум и грохот сорванной рамы должны были привлечь внимание обитателей дома, и Майлгуир, кувыркнувшись через голову, присел, готовясь к бою, но…

Необыкновенная, неправдоподобная тишь и кромешная тьма царили внутри. Даже молоко лунного света, лившееся на пол, словно бы съедалось мраком… Наконец через черноту стали пробиваться очертания предметов и ши.

В слабом пламени очага, на разбросанных по широким доскам мягких шкурах отчетливо проявились очертания двоих. Они смотрели только друг на друга. Черные волчьи волосы переплетались, на белой коже играли отсветы пламени, тела соединялись в вечном танце прославления Луга, бога предвечного огня.

Король усмехнулся. Если бы он не ворвался с шумом и треском, а просто заглянул бы в окно, все могло бы сработать. Майлгуир бы убедился, что Мэренн находится в Укрывище не против воли, что она любима и любит, и возможно, покинул бы это место. Майлгуир, который когда-то дал выбор своей земной любимой — смог бы отступить и сейчас.

Если бы смог забыть признания Мэренн, огонь ее души и трепет ее сердца. Таким искренним словам, словам, затеплившим огонь в его сердце, нельзя изменить за одну ночь.

И если бы не переливался перед ним — словно теплый воздух по весне — защитный полог.

Волчий король, гоня опасения, что въяве увидит то же самое, что видит сейчас, собрался — и сдернул магическую хмарь.

На полу действительно лежала Мэренн, напряженная, распластанная, а перед ней на коленях сидел Антэйн. Но как же плохо выглядела волчица! Каждый вдох давался ей с трудом, заставляя вздыматься грудную клетку. С каждым выдохом она бессильно опадала на мягкие шкуры. Глаза ее были закачены, лицо мертвенно бледно.

Молодой волк поднял взгляд на Майлгуира, ощерился, сверкнул желтизной глаз.

— Что ты с ней сделал?! — вырвалось у обоих одновременно.

Антэйн обнажил меч и ринулся на Майлгуира. Майлгуир опустил руку на пояс, не сразу вспомнив, что пришлые оставляют все свое оружие при входе в Укрывище. Еще одна гарантия безопасности и защиты последнего прибежища волков.

Король не стал уворачиваться и встретил клинок наручами. Лезвие скользнуло за опущенной рукой, Майлгуир шагнул к Мэренн, но волк подхватил выпавший клинок и бросился снова.

Майлгуир увернулся раз, другой, а затем без особых затей ударил в грудь. Может быть, подобным образом бить и не стоило, но он спешил к жене и не собирался никого жалеть. Антэйн отлетел в угол дома и затих, потеряв дыхание, а Майлгуир бросился к Мэренн.

Снаружи отчаянно застучались в двери, заглядывали в окна.

— Нет! — вскрикнул Майлгуир открывшему было рот Антэйну. — Ради Мэренн, никого не пускай!

Тот сверкнул глазами сердито, потер отбитую грудь и пополз на коленях к тяжело дышащей волчице. Прямо сейчас убить короля не хотел, уже хорошо. Или просто понимал, что не сможет.

Майлгуир послушал грудные хрипы, посмотрел закаченные глаза с лихорадочно блестевшими белками, провел ладонью по вспотевшему лбу, откинув черные пряди.

— Мой волк, нет, — прошептала Мэренн еле слышно. — Не дам… обидеть…

Лицо стало не таким бледным, и только. Мэренн во враждебном окружении просыпаться не собиралась.

— О, благие ветки, — выругался Майлгуир.

— Что?! — уставился на него Антэйн и выговорил с мольбой: — Чем помочь? Что сделать?

— Давно она так?

— Две ночи и два дня, как мы тут оказались. Что? — окрысился Антэйн. — Со мной ей будет лучше.

— Ее съедают ее же кошмары. Кто помог? Говори же! Не то Мэренн умрет!

— Я не знаю! — взлохматил волосы Антэйн и глянул затравленно. — Меня встретили на выезде из Черного замка.

— Кто? Дом Волка, дом Камня? Степняки?

— Я не…

— Да не мямли же! — встряхнул его король.

— Я не думаю, что это были благие ши, — прошептал Антэйн. — Сказали… спросили, готов ли я отдать жизнь за любовь Мэренн.

— Что же у них за все одна плата… — поморщился Майлгуир. — Получил, что хотел? — как бы ни было больно услышать подробности, знать о них сейчас необходимо.

Антэйн потупился.

— Я вывел ее, мы оказались здесь, а она… она поняла, что это не вы, и вот… Я думал, это из-за вас она…

— Из-за меня — тоже, — тихо произнес Майлгуир, и Антэйн не стал его перебивать. — Оружие дай.

— Что? — также шепотом ответил молодой волк.

— Треск слышишь?

— Я… нет… кажется, да, — завертел головой Антэйн.

Зашелестело, словно одновременно осыпались все деревья Благого мира.

— К нам в гости грядут все ее кошмары.

Антэйн послушно протянул королю меч. Майлгуир провел рукой по клинку. Напоенный черной магией уничтожителя мира, клинок вернулся обратно к молодому волку.

— Второй нож, — протянул руку Майлгуир. — Для меня.

Отдаст клинок — можно доверять хоть немного. Да и Мэренн скорее успокоится рядом с тем волком, которого знает с рождения, хоть этот факт и не помешал бы королю убить негодника.

Антэйн отстегнул оружие и протянул Мидиру.

Можно было справиться и без клинков, но так быстрее и привычнее изводить нечисть. А что приближается именно она, сомнений оставалось все меньше. Только вот Антэйн был напрочь лишен магии.

— Да что с ней творится? Почему стало хуже?

— Она думает, что мне грозит смерть. Из-за твоего нападения в том числе. Она сильный маг, как вы это не определили?! И никто не занимался с ее даром. Теперь она может…

Шелест превратился в треск.

Стены дома Антейна разошлись и пропали. Из серой хмари выступили сухие деревья, сизое небо без солнца, серая неживая трава. И черный круг сидящих на этой траве абсолютно черных и очень большие ворон с горящими алым огнем глазами.

— Мэренн, — тихо позвал Майлгуир, но ответа не получил Антэйн глянул искоса, закашлялся. Времени не было вовсе.

Майлгуир коснулся молодого волка, снимая боль от своего же удара. Тот вздохнул полной грудью, тихо пробормотал благодарность, и тут реальность окончательно пропала, стены небольшого дома расширились до границ несуществующего мира, а шкура с Мэренн и очагом отодвинулась, освобождая поле боя.

Подул леденящий ветер — и птицы превратились в юных дев. Золотые волосы вились до колен, одежды цвета ранней листвы облегали прекрасные тела, а глаза горели жаждой убийства.

— Бааван ши? — спросил Антэйн. — Они же все вымерли?