А ещё Лидия поймала себя на том, что откровенно его рассматривает. Кожаную куртку он повесил на спинку стула, а рукава чёрной рубашки закатал, и, судя по жесту, явно по привычке, которую даже не замечаешь. Его легко можно было представить в каком-нибудь тёмном клубе, в котором громыхает тяжелая музыка — сама Лидия в такие места не ходила, и воображение рисовало только яркие картинки из кино и книг. А больше всего её интересовали татуировки, вьющиеся по рукам.

Мысль о том, а есть ли такие же под рубашкой, опалила изнутри, и Лидия себя одернула — ну, в конце концов, они едва знакомы! Но при этом ей нравилось смотреть, как Кэл двигался — спокойно и уверенно. А сейчас и сидел перед ней в расслабленной позе, картонный стаканчик с капучино в руках, внимательный взгляд карих глаз — хотя цвет она рассмотрела не сразу.

— Так ты художник!

— Да, с детства любил рисовать. Отец не обрадовался, когда я выбрал художественный колледж, а вот мама с отчимом поддержали.

— Отчимом?..

Лидии было странно это слышать. О, конечно, она понимала, что в жизни люди встречаются, разводятся, заводят новые семьи. Но у неё самой родители прожили всю жизнь вместе, в их семейной истории не было никаких тайн, интриг или внебрачных детей. И сама с трудом представила, какого это — разрываться между родителями.

— Да, мама встретила Неймана спустя несколько лет после развода. Со мной не было легко, честно говоря, но он сделал всё, чтобы стать мне отцом. А появление Джо ещё больше нас сплотило. У мамы с Нейманом любви хватило на нас обоих.

— У меня нет ни братьев, ни сестер. В детстве я просила братика, причём мне хотелось обязательного старшего!

— Чтобы защищал от плохих парней?

— Не уверена, что у меня была какая-то оформленная мысль. Может, насмотрелась у соседей, у многих были старшие братья. И девочки с такой гордостью об этом говорили.

— Видимо, о войнах за мультики и обиды на сломанные игрушки они умолчали.

Кэл всё ещё улыбался, но за этим Лидия заметила и какую-то грусть. Может, такие разговоры оказались слишком откровенными для простой чашки кофе, или он сам вспомнил что-то из своих историй. Но разговор вдруг угас, и Лидия растерялась, не зная, что спросить дальше, да и стоит ли.

Кэл хлебнул кофе и умело перевел тему.

— Кстати, ты ещё не принесла тыкву в жертву мусорному ведру? И как там поживает подготовка к вечеринке?

— Она с упреком смотрит на меня с кухонного стола. Но ты уже чуть меньше похож на маньяка, и теперь я могу тебе доверить нож.

— А! — Кэл щелкнул пальцами. — Так вот оно что! Стоит поглубже прятать своего монстра. Видишь ли, тогда на лестнице был вовсе не я, а мой внутренний Хайд.

— Тогда мне стоит держаться от тебя подальше?

— Но теперь-то я просто Кэл.

Он подмигнул, и Лидия рассмеялась. Может, за этим и кроется какая-то история или тайна, но сейчас Кэл вызывал симпатию и правда выглядел милым. Они договорились встретиться вечером — Лидии пора было в мастерскую, а его самого ждала работа.

Когда Кэл позвонил в дверь, Лидия вздрогнула от резкого звука.

Ей и так было страшно — и это мягко сказано.

По её возвращении домой кухня представляла полный хаос — дверцы были распахнуты, несколько чашек валялись на полу, пакетики со специями разорваны. Спальня выглядела нетронутой, как и ванна, незваный гость побывал только в кухне. Лидия сначала думала позвонить в полицию, но следов взлома не было, как и того, что что-то украдено. Она в растерянности села на стул, не зная, что со всем этим делать. Любые слова звучали глупо.

«Пока меня не было дома, кто-то совершил налёт на кухню. Совершено страшное преступление — выпотрошены пакетики со специями». Смешно же!

Она почти всё успела прибрать, ощущая, как порой дрожат руки от этой чертовщины. Может, кто-то из друзей бывшего хозяина заходил? Так ей сказали, что все комплекты ключей вернули, а квартиру сдали не сразу.

Лидия никогда не умела скрывать свои эмоции, так что Кэл нахмурился, когда увидел её, хотя она и не собиралась ничего говорить.

— Что-то случилось?

— Да ерунда, маленькое происшествие на кухне, но я уже всё убрала.

Он колебался, не зная, то ли продолжить расспрос, то ли поверить её словам. Едва заметно качнул головой и осторожно вошёл в квартиру, стряхивая с ботинок прилипшие влажные листья. Под вечер начался дождь, и теперь капельки блестели в его зелёных волосах, уже потерявших такой яркий оттенок. И всё же ей показалось, он вошёл с какой-то настороженностью, внимательно оглядывая простые стены и нехитрый интерьер. Лидии даже стало неудобно — у него-то наверняка в квартире всё куда интереснее!

Правда, недавно она принесла слепленные из глины сердечки — ей подарила девочка, которая у неё постоянно занималась. Раскрашенные в фиолетовый и рыжий, они висели на гвоздике на кухне рядом с акварельным рисунком.

— Я только недавно въехала, — Лидия будто хотела оправдаться, но сама поняла, что глупо как-то. — Но я привыкла жить с небольшим количеством вещей.

— Ненавижу переезды, — признался Кэл, усаживаясь на деревянную табуретку. — Пришлось несколько раз переезжать. Сначала из дома отца, потом несколько раз с мамой, и к Нейману. Да и я сам порой квартиры меняю.

— А твой отец чем занимается?

— У него своя компания, — в голосе Кэла прозвучал явный холодок, ему точно не хотелось говорить на эту тему. — Так что, вот наша жертва?

Тыква громоздилась рыжими боками на столе, криво вырезанная верхушка лежала рядом. Лидия кивнула и полезла за ножами, надеясь, что невидимый гость хотя бы сейчас не помешает.

Кровищи было много.

Так казалось Лидии, хотя Кэл даже улыбался и шутил, что надо нарисовать персонажа, истекающего кровью, у него как раз есть подходящая идея. Огромный нож, который обычно использовался для мяса, соскользнул с толстой тыквенной корки и неудачно порезал палец.

Вида крови Лидия не боялась и всегда держала дома аптечку. Так что быстро и ловко промыла рану и даже забинтовала на всякий случай. Всё это пустяки, но внезапно ей было приятно касаться его тёплых пальцев, пока он терпеливо сидел на стуле, рассказывая, как в детстве распорол руку, и мама вздыхала, что не зря она когда-то проходила курсы медсестры.

Видимо, он так пытался её саму отвлечь, но Лидия не столько слушала, сколько сосредоточилась на ране, проклиная всю эту дурацкую затею.

— Вот и всё, — сказала она, задумчиво разглядывая его забинтованную руку.

Она заметила, что несколько кровяных пятнышек виднелись и на рукавах его рубашки — видимо, попали случайно, — и показала на них Кэлу.

— Да ничего, сейчас переоденусь. Придётся тебе остаться наедине с этой тыковкой, которая так не хочет поддаваться острым ножам.

— Я её выкину, уж лучше купить муляж!

Кэл резко поднялся и оказался слишком близко к Лидии. Сейчас она отчетливо ощутила себя совсем невысокой — или просто он так смотрел на неё сверху вниз, до мурашек, что ей лишь так казалось. Лидия уловила едва заметный запах трав и даже удивилась, но эта мысль потонула в потоке других.

Лидия едва дышала, толком не понимая, что с ней такое творится. Кэл был просто соседом, пусть и чертовски обаятельным, пусть и вежливым, и с приятным тембром голоса, и с такой улыбкой, которой хотелось улыбнуться в ответ.

Она стеснялась смотреть ему в глаза, боялась увидеть в них… насмешку? Может, он так втирался в доверие, а теперь она совсем одна с незнакомым мужчиной, пусть и в своей квартире.

Но Кэл лишь тихо шепнул:

— Спасибо. У меня вечно получается неловко с этими бинтами.

— Может, тебе стоит переодеться?

— Обещаешь, что не будешь трогать эту тыкву? Что-то не внушает она мне доверия.

Лидия кивнула и отступила, надеясь, что не слышно, как безумно колотится её сердце рядом с ним. Потому что вопреки всем опасениям и внутреннему противному голосу Кэл ей нравился.

Тихий стук привлек внимание обоих.