========== -1- ==========
Сегодня Каролайн готовит особое блюдо — тушеного кролика с картошкой с розмарином и чесноком. Канун Самайна ещё не сам праздник, но уже шепчутся по углам духи, тени становятся длиннее, тихо стучит кто-то в дверь и скребётся около порога. Каролайн не обращает внимания, её мысли заняты другим. Сегодня она убьёт своего мужа.
Кролик уже почти готов, кухня окутана запахами. Накрыт стол на две персоны — ничего лишнего, но со вкусом и уютом, как умеет только она. Кэролайн ждёт мужа с работы, не зажигая свет в доме, нахохлившись в большом мягком кресле. Дышать ровно, улыбаться и поддакивать в разговоре — как обычно, как десятки вечеров до этого. Она закрывает глаза и вспоминает, как всё началось.
***
В тот вечер она засиделась за новым проектом по дизайну кухни заказчика. Норман поцеловал её в макушку и отправился спать пораньше перед долгим перелётом на другой континент. Когда Каролайн решила сделать перерыв на чашку горячего какао, то увидела на часах почти три часа ночи. Спохватившись, она сохранила проект на рабочем столе и с удовольствием потянулась. Глаза устали, мышцы затекли, но она уже ощущала запах своего любимого напитка с корицей, поэтому отложила сон ещё на полчаса. Лампа над плитой светила тепло и уютно, пока Каролайн грела молоко и засыпала порошок в маленькую кастрюльку. Ей нравилась тишина ночи, как и вид из окна на их тихую улочку, покрытую сейчас замысловатым переплетением света фонарей и теней. Она уже почти допила какао, как вдруг ей показалось, что на противоположной стороне улицы стоит человек и смотрит в окна их дома. Женщина отшатнулась и крепче сжала кружку. Часто осенью у неё будто открывались потусторонние способности: сильнее работала интуиция, ярче становились краски, виделись привидения или духи. После ночи Самайна всё пропадало, но к концу октября Каролайн становилась нервной и взвинченной. Вот и сейчас, наверное, просто показалось. Она вздохнула и выглянула за занавеску — никого. Покачала головой сама себе, допила какао и направилась в спальню.
Норман всегда спал у стены. Он часто мёрз во сне и поэтому укрывался толстым одеялом, которое полностью скрывало его худую фигуру. Каролайн на цыпочках зашла в спальню и удивилась, что окно было открыто. Её муж никогда не любил прохладный ночной воздух осени, почему же сейчас решил проветрить? Она тихонечко закрыла окно, переоделась в пижаму и повернулась к кровати.
Нормана не было, Каролайн чувствовала и знала это. Груда одеяла, будто под ним человек, какие-то неровные тени на подушке — да, были. Только не торчали пятки, не вздымалось одеяло от дыхания спящего человека, не было ощущения тепла. Лишь стылый осенний холод и тени по углам. Каролайн точно знала, что муж не вставал, в доме всё это время была полная тишина. Она сглотнула и медленно подошла к кровати. Сердце бешено стучало.
— Норман? — дрожащий шепот. Ничто не шевельнулось. Руки тряслись, было трудно дышать, волосы встали дыбом. Каждый шаг словно сквозь болото или трясину. Каролайн села на край кровати, пытаясь заставить себя дотронуться до мужа — ведь это просто её нервы, скоро Самайн, всё пройдёт, и Норман….
— Ты спишь? — попытка солгать самой себе и оттянуть страшный миг, когда она сорвёт одеяло с пустой кровати. Света был так мало, что она не могла понять, видно ли его затылок на подушке или это всё-таки игра воображения. За окном раздался какой-то грохот, Каролайн вскрикнула и вскочила. Ещё через мгновение раздался щелчок лампочки над кроватью, и сонный голос Нормана спросил:
— Дорогая, что случилось? Ты ещё не спишь?
Каролайн обернулась и с ужасом уставилась на мужа. В своей любимой футболке и пижамных штанах прищуренно смотрел на неё своими карими глазами. Вот только это был не Норман. Она видела тени за его спиной и бездну, скомканную в маленькие точки в уголках глаз. Взяв себя в руки, женщина ответила:
— Да, заработалась. Был какой-то грохот за окном, видимо, чья-то кошка копалась в мусорном баке. Давай спать.
Каролайн забралась под одеяло и выключила бра.
— Иди сюда, — шепнул Норман.
«Не показывай, что ты знаешь», — сказала сама себе Каролайн и устроилась в его объятиях. Через несколько секунд раздалось похрапывание.
Вот только на левой руке Нормана было шесть пальцев, а прикосновение оказалось ледяным.
========== -2- ==========
Утром всё казалось дурным сном и полуночным бредом. Каролайн проснулась позже Нормана, рядом было только смятое одеяло. Она некоторое время лежала, прислушиваясь к его шагам и к тому, как оживает их квартира с утренними сборами. Шум душа сменился гулом кофеварки, и запах молотых зёрен растекся по всей квартире. Она перевернулась на бок, уткнулась носом в подушку мужа и тут же отпрянула, а потом даже провела рукой по наволочке. Сухо. Но едва уловимый запах остался: сырости и подгнившей травы.
Каролайн откинула одеяло и вскочила с кровати, ощущая, как давят сами стены спальни. Не сон и не бред. И теперь в её доме кто-то прятался под оболочкой Нормана, смотрел его глазами, двигал его тело.
Когда она вошла на кухню, Норман уже вовсю намазывал тосты апельсиновым джемом и прихлебывал кофе из кружки с черным лабрадором. Серый свет из окна заволакивал кухню сумерками. Норман улыбнулся Каролайн и пожелал доброго утра. Как обычно.
— Что? — спросил он, его брови выражали удивление. На нём уже был светло-серый костюм и ужасная коричневая рубашка, которую Каролайн всё грозилась выкинуть, а на самом деле любила носить сама дома.
— Ты никогда не надевал эту рубашку на работу, — она прислонилась к косяку двери, сложив руки на груди. Ей нужно было почувствовать что-то материальное рядом с собой, пока она пыталась увидеть в своём муже что-то иное. Он лишь пожал плечами.
— Почему бы и нет.
— Серый и коричневый не очень сочетаются, — Каролайн оттолкнулась от стены и подошла ближе, желая заглянуть в глаза. Она не верила, что Норман, который всегда был дотошен к своему внешнему виду, мог выбрать такое сочетание.
— Тебе погладить твою любимую белую рубашку?
Они стояли так близко друг к другу, что были в нескольких вздохах от поцелуя. Каролайн дотронулась пальцами до щеки Нормана, скользнула рукой вниз по шее и под рубашку по спине. Его имя почти сорвалось с её губ, когда он отступил назад и отвернулся к рабочей поверхности рядом с плитой.
— Не надо. Я не лечу сегодня в командировку, клиент отложил подпись контракта на пару недель.
Каролайн ничего не ответила, лишь достала из шкафа маленькую турку, которую всегда использовала для порции эспрессо.
— Кажется, в кофеварке ещё остался кофе, — Норман заглянул через плечо, и на неё повеяло что-то прохладное. Что-то, из чего соткан сырой туман. И дожди октября.
— Сегодня мне хочется покрепче. Долго работала над проектом вчера, — Каролайн сдержалась, чтобы не закричать от страха. Может ли быть, что это просто наваждение от переутомления? Или последствия противозачаточных таблеток, которые ей выписал врач? Она оперлась двумя руками о стол и вглядывалась в тьму горстки кофе, просевшей в воду. Норман шебуршил в холодильнике, доставая овощи и сыр, потом полез в хлебницу и начал составлять сэндвичи. Как обычно.
— Каролайн, где у нас ветчина?
— Ты её доел два дня назад. А я в магазин только завтра вырвусь.
— Тогда сегодня сырный пир, — она слышала по голосу, как он улыбается, прокладывая разные сорта между листьями салата и помидорами. Норман допил кофе, упаковал сэндвичи в контейнер и ушёл одеваться.
— Не забудь зонт, сегодня дождь! — крикнула Каролайн ему вслед. И ей кажется, что последнее слово эхом отскочило от стен и упало далёким шёпотом. До неё донесся ответ:
— Дождь мне не страшен.
Это был чужой голос, не принадлежавший Норману. Словно шебуршащая морось по крыше, которая слышится сквозь дрёму. Никогда ещё Каролайн так не хотелось, чтобы её любимый муж ушёл на работу. Кофе почти вскипел, она сняла турку с плиты и перелила его в термостакан.
