Кто бы ни придумал этот план, он был ещё тем извращенцем.

Николай в мёртвом доме, когда-то служившим проходом из коридора между мирами в сами тени. Так всегда проходят стражи — сначала печать в межмирье, зыбкое и туманное, притягивающее к ближайшему соприкосновению с тенями. И оттуда уже шаг до хаоса и серых оттенков.

Здесь прорыв затянули, но сам дом остался с одной-единственной печатью — в крыше, замаскированной под обычную дверь. За стенами дома бездна и тьма. Так что он заперт в кармане между мирами, которая станет его могилой.

Ублюдок. Николай не знает, кто тот маг, провернувший такую авантюру, но вырвись он из этого места — милосердия не будет.

Тяжёлая дрёма сменяется шепотками созданиями, прячущимися среди обветшалых стен и сломанной мебели. Николай выныривает обратно, мечтая о глотке воды и растягивая скудные запасы бурдюка как можно дольше.

Вся одежда пропитана пылью. Магия ходит толчками по телу, опустошенная постоянным преддверием мира теней. Ни один страж не может вечно находиться в тенях, истончаясь магией.

Шаги всё ближе, и из-за угла коридора появляется сама тень. Полусогнутое создание, длинные руки тянут к земле. Левая сторона будто смазана, оставляя волочащийся тёмный след в воздухе. Яйцевидная голова мерно покачивается под монотонное клацание зубами.

Ещё немного отдыха, всё равно она не умеет бегать, только шаркать по скрипучим доскам пола. Николай пальцем в пыли чертит простейшую руну, отгоняющую малые тени. Облачко пыли вспархивает вверх. Это даже не задержит толком — так, щекотка перед чихом.

Николай изучил каждый этаж и угол дома, подстраивая ловушки и заманивая тень в круги. У той словно заговоренное чутьё на них. Ни разу не попалась.

Клацанье и щелчки в голове как тик-так до смерти всё-таки заставляют подняться и снова переходить из комнаты в комнату. То ли игра в прятки, то ли какой-то мрачный танец охотника и жертвы.

Николай забирается на полу обвалившийся второй этаж, пробуя в очередной раз открыть печать. Её или заклинило, или она просто исчезла. Это даже смешно — погибший страж в кармане теней. И лучше не думать, что может натворить тот, кто обладает его обличием.

Бесконечный шёпот сводит с ума, в нём даже различимы отдельные слова, только от них не легче. Дай крови, кровь, уничтожить, твоя душа, страж, страж!

Он чертовски устал, не в силах сделать ни шагу. Магия гаснет. Николай знает — у него есть право на одно последнее заклинание. И он мог бы…

Шаркающие шаги уже на лестнице на чердак. Сколько времени на этот раз? Минут десять-пятнадцать, не больше. И один шанс из десяти, что хоть что-то получится.

Николай поднимается, пошатываясь и хватаясь за стены. Переплетя перед собой руки в замок, он собирает всю магию земли и крохи огня, медленно смешивая их в единое целое и пробуждая силу хаоса, рваную и мятущуюся. Слова туго капают сложным заклинанием.

Шарканье ближе.

Раскинутые в сторону руки — и между ними крылатая завеса белой пыли. Тени приходят, плотно скользят вверх по ногам, просачиваясь сквозь кожу, нащупывая мигающий маяк внутри, который осветит им путь.

К его единственной надежде — последнему звену заклинания якоря.

***

Кирилл уже стоит в коридоре, быстро шнуруя ботинки и отгоняя только мешающие всполохи пламени. Даня перетаптывается на месте, сунув руки в карманы джинсов и угрюмо нахохлившись, не зная, что сказать и словно ощущая себя в чём-то виноватым.

Кристина увела Сюзанну на кухню за крепким чаем и отвлекающей беседой.

— Слушай…

— Не начинай, — отрывисто срезает Кирилл. — Будь рядом с Сюзанной, она наверняка с ума сходит.

Запястье обжигает молниеносной болью, пришпиливающей тяжестью к полу. Он падает на колено, отгоняя вспышки перед глазами. Тень нитями тянется от него, скребясь в сам воздух в предвкушении своего родного мира.

— Кирилл? — испуганный голос Дани звучит отдаленно и глухо.

Вскрыть печать. Это просто — всего лишь знак с парой слов. Не сразу, но проход вспыхивает. Кирилл буквально заваливается внутрь, повинуясь натяжению якоря. Он даже не замечает, что вокруг, падая к Николаю, осевшему на полу и хрипло дышащему. Кажется, какой-то пыльный чердак. Сзади нечто шуршит, и Кирилл направляет в ту сторону тень, поглотившую создание под аккорд последнего стона.

— Коля, чёрт дери, ты же в Бюро! — Кирилл подхватывает его, закидывая одну руку на плечо. Печать медленно тухнет, будто не выдерживая прохода.

— Вот решил устроить вечеринку, — хриплый шёпот вместо нормального голоса. — Только гости не пришли.

— А ты в следующий раз адрес оставляй! — рычит Кирилл, преодолевая последние шаги и проваливаясь в мерцание печати, гаснущей сама по себе сзади них.

Натяжение заклинания всё слабее, возвращая дыхание и ощущения мира вокруг. Оба лежат на полу, тяжело дыша и не в силах подняться. Даже слов нет.

Прохладная рука ложится на лоб вместе с капельками воды, остужающими и успокаивающими. Кирилл заставляет себя открыть глаза. Всё хорошо. Они выбрались.

И стоит в это поверить, как рядом раздаётся вздох Сюзанны. Кирилл вскидывается, видя, как она с охом оседает на пол, прижимая к сердцу сжатый кулачок.

— Саша, нет!

И крик отчаяния вспарывает ночь.

========== -11- ==========

Около пяти лет назад

В каждой тени он видит серебро взгляда сестры, потухшего в их поглощающем мраке.

У него нет для них ни жалости, ни прощения.

Он для них острый удар кинжала с маслом из ядовитого плюща. Неприступная скала на пороге двух миров.

И пока он повёрнут лицом к клубящимся теням с дыханием тлена, за его спиной зелёный маяк раскрытой печати. Николай стискивает плетеную рукоять тонкого кинжала, вглядываясь в густую лужу мазута под ногами — остатки тени. Никакого движения. Шаг назад как ход конём на доске игры с тенями.

Даже из угла всегда есть два выхода.

— Зачем ты дёрнулся за нами? — ворчит рядом Кирилл, накрывая ожоги Саши на руках сухим льняным платком. Кровавое пятно поверх вздувшихся волдырей.

— Вас долго не было. Ну вот, теперь я не закончу портрет Сюзанны к Рождеству, — он слабо улыбается.

Николая такое геройство удивляет. У каждого отдела свои задачи и не зря он предложил создать патрули с двумя стражами и одним печатником.

— В твоём досье указано, что хаос теней извращает твою магию. Крайне неразумно было соваться за нами.

Ещё ему не хватало отвечать за молодого рискового печатника, как бы Кирилл не хвалил его печенье.

— Ты читал моё досье? — в голосе Саши едва ли не любопытство. — А вроде не похож на большого начальника.

— Я привык узнавать тех, с кем мне придётся работать.

— Не обращай внимания на его занудство, — хмыкает Кирилл. — Главное, не забывай составлять отчёты. А вот в мир теней лучше не соваться.

— Знаю, — легко соглашается Саша. — Для вас там время тянется медленнее. Так вот — для меня здесь тоже. Ведь стражи просто могут не вернуться. Сколько часов отмерено на надежду?

Печатники не просто так в отряде, в их заклинаниях обратные ворота. Из рассыпчатого сумрака разрушения к мягкому свету жизни. Но у стражей иногда нет сил на обратное заклинание печати. У Николая мелькает мысль, что, возможно, сестра погибла не от теней — а от отсутствия выхода.

— Нам нужен маяк, чтобы знать, куда возвращаться, — в голосе Николая твёрдость и непререкаемость камней. — Не все те герои, что кидаются в бой. Ждать возвращения порой тяжелее.

***

Саша всегда переживал, что его магия не совместима с миром теней. Если у Кирилла огня всегда было много, и он пытался с самого детства им овладеть, то у Саши никогда не было таких проблем.

Пока он не вошёл на первой практике в мир теней, и от простого заклинания вверх взвился столб пламени, а болезненные ожоги долго не проходили. Тогда старший брат тактично напомнил, что у них – семья лекарей, и почему бы Саше…