Тени оставались позади. Но одна тень бесшумно двигалась след в след за Сяо Синчэнем. Эта тень прилипала к стенам, когда Сяо Синчэнь останавливался и прислушивался. И эта же тень отделялась от стен и двигалась следом, стоило Сяо Синчэню продолжить дорогу.

Сяо Синчэню почудилось, словно кто-то издал смешок. Он остановился и резко обернулся. Птицы рассекали небо и оставляли свои крики, как метки, там. Где-то, на соседней загруженной улице, промчалась коляска, и извозчик что-то неразборчиво крикнул. Женщина открыла окно и вылила на улицу помои. Пара-тройка ребят пробежала мимо, задирая друг дружку. Залаяла побеспокоенная собака.

Сяо Синчэнь вздохнул и сделал шаг вперед.

— Давно не виделись, Сяо Синчэнь, — прошептала тень у него за спиной.

***

— Сяо Синчэнь ушел, но он — единственный, кто знал о Сюэ Яне, — задумчиво произнес Вэй Усянь, — Цзинь Гуаньяо даже ничего полезного не сообщил…

Вэй Усянь налил в чайник вино и пил его вместо чая. На удивленные взгляды он не обращал внимания. А самого яростного взгляда в комнате не наблюдалось — Цзян Чэн опять зависал в опиумной курильне.

— Мы знаем, что у него несколько способностей: быстрое передвижение, скрытность, обездвиживание, — сказал Лань Сичень.

— У нас вообще хватит сил его поймать? — Вэй Усянь наклонил голову. В руке он держал пиалу, и устраивал в ней водоворот, покачивая ее из стороны в сторону.

Он стал ловить себя на мысли, что ему действительно не хватает вздохов, кривляний, закатывания глаз, едкости Цзян Чэна. Как-то все пусто стало без него. Вэй Усянь вздохнул и опрокинул в себя вино одним глотком. Лань Ванцзи тихо подошел и положил руку на плечо Вэй Усяня.

— А я что? — спросил он, — Я ничего!

Лань Ванцзи слегка сжал руку. По выражению его лица ничего нельзя было прочитать.

— Я сделал запрос в Префекторию, послав им список примет. У Сюэ Яна есть очень характерная примета — отсутствие мизинца на левой руке.

— Хоть что-то… — сказал Вэй Усянь и налил себе еще.

***

Через неделю безделья Цзинь Гуаньяо вызвал их к себе снова.

В бумаге, которую он прислал, значилось, что у него есть дополнительная информация. Цзян Чэн снова не пошел с ними. Вэй Усянь дважды его вытаскивал за шиворот и дважды получил ответом в зубы.

— Ну и проваливай! — прокричал Вэй Усянь, наблюдая как спина брата исчезает под аркой входа в курильню.

Вэй Усянь потер потревоженный подбородок: ну хоть зубы целы, и на том спасибо. Цзян Чэн на этот раз бил лишь в четверть силы, играючи. А может, сил у него просто не было — опиум высосал его до суха, сделал слабым как младенец.

Лань Сичень ходил мрачнее тучи, но ничего не говорил, только улыбаться перестал. Вэй Усянь знал, что он забирал Цзян Чэна поздними ночами и отвозил домой отсыпаться. Сколько умений, сил и терпения ему это стоило — неизвестно.

Цзинь Гуаньяо встретил их с улыбкой в другой башне. Он проводил их лично переходами куда-то в конец длинного коридора с несколькими железными дверями. Тяжелые, не пропускающие свет, шторы закрывали окна. Больше в коридоре ничего не было.

Цзинь Гуаньяо ненадолго увел куда-то Лань Сиченя и Лань Ванцзи, затем вернулся за Вэй Усянем.

— У нас с тобой личный разговор.

Вэй Усянь поднял брови. Всё это выглядело уже подозрительно.

Цзинь Гуаньяо подал руку:

— Пойдем. Тебе ведь интересно, кем была твоя мать? — спросил он.

Вэй Усянь отшатнулся, но справился с собой и подал руку.

— У меня есть тайная библиотека. Я покажу тебе кое-что.

Цзинь Гуаньяо открыл одну из дверей и пригласил внутрь Вэй Усяня.

Вэй Усянь сделал шаг, и тут же дверь позади него захлопнулась. Заклятие, прикрепленное над дверью, засверкало салютом и погасло. Внутри помещения ничего не было — это была тюрьма.

— Прости. — Цзинь Гуаньяо отодвинул окошко и заглянул внутрь, — Кто-то дал вам наводку на мою фабрику и там вы нашли то, что находить не стоило.

Вэй Усянь рванулся к двери.

— Прости, — снова проговорил Цзинь Гуаньяо, — Сюэ Яна и украденное я найду как-нибудь сам. Позже.

Он захлопнул окошко.

Вэй Усянь оказался в плену многоруких и многоногих теней и шепота. Углы помещения надвигались на него. Он знал это заклятие, и оно только начинало свое действие, раскачивалось как маятник. Снять его можно было только со стороны входа.

Вэй Усянь заскрипел зубами.

***

Цзян Чэн резко проснулся. Сиреневый полог перед ним заколыхался. Сердце клокотало где-то в глотке. Цзян Чэн подскочил, чуть не опрокинув стол и посуду на нем. Он быстро, чуть ли не путаясь в ногах, выскочил из помещения, кинул горсть монет хозяину и выбежал на улицу. На улице были сумерки. Цзян Чэн заметался было бестолково, но успокоился, отдышался и побежал в сторону штаба. Бежать ему было недалеко — три квартала.

Он вихрем ворвался в здание. Разгромил оружейную, пока нашел Саньду.

Вэнь Цин отмывала прозекторскую, а Вэнь Нин сортировал травы.

Цзян Чэн чуть не проскочил мимо, но вернулся, увидел Вэнь Нина и грубо схватил его, потащив за собой.

— Ты пойдешь со мной, — сказал он.

— Куда ты его? — крикнула Вэнь Цин и выронила тряпку.

— Потом-Потом. Это срочно! — отмахнулся Цзян Чэн, — Всё потом расскажу.

Вэнь Нин в изумлении пошел следом за Цзян Чэном.

— Ногами двигай! — прикрикнул тот.

Вэнь Нин нагнал его.

========== 22. Смех в аду: Часть третья ==========

— Глаза отводи! — сквозь зубы прошипел Цзян Чэн, подталкивая Вэнь Нина.

Вэнь Нин сбивался на бег трусцой, но все равно не поспевал за бешеным ритмом шагов Цзян Чэна.

— Я не умею! — пролепетал Вэнь Нин, который вообще не соображал, что происходит.

— Умеешь! — отрубил Цзян Чэн, — Сделай так, чтоб люди вокруг нас не замечали.

Вэнь Нин вытаращил глаза.

Цзян Чэн остановился и встал вплотную, почти касаясь лбом лба Вэнь Нина.

— Ты же не хочешь, чтоб они погибли? Те, кто спасли тебя и твою сестру? — спросил Цзян Чэн очень тихо. Он говорил это для себя, даже не для Вэнь Нина. Он же не хочет снова допустить гибель тех, кого любит? Нет?

НЕТ?

Вэнь Нин сглотнул.

— Поэтому ты сделаешь всё, чтоб спасти их, — Цзян Чэн сжал губы, — Ты меня понял?

Вэнь Нин кивнул.

И они продолжили путь по городу, на который наползала расцвеченная огнями ночь. Город выпустил воришек, шлюх, пьяниц, всякий гогочущий сброд — смазанные улыбки, острые локти, ловкие пальцы, внезапные подножки, суматошные крики. Цзян Чэн несся вперед к башне Ланьлин Цзинь.

Они замерли недалеко от входа, и Цзян Чэн задумался.

Он с оружием и без пропуска. С ним — парень, готовый удариться в слезы. Мимо протопал низенький человечек, держа в руке бумагу с клеймом-пионом. Цзян Чэн вырвал бумагу. Человечек заверещал. Стражники около входа в башню забеспокоились и вытащили мечи.

— Вэнь Нин! — рявкнул Цзян Чэн.

Вэнь Нин встал истуканом. Медленно обернулся вокруг своей оси. Стражники убрали мечи.

Человечек тупо смотрел на Цзян Чэна.

— Прикажи ему идти домой, — проговорил Цзян Чэн.

Вэнь Нин уставился на человечка. Человечек поднял глаза на Вэнь Нина, затем развернулся и пошел прочь от башен.

Цзян Чэн схватил за локоть Вэнь Нина и снова потащил за собой.

Цзян Чэн ткнул в лицо одному из стражников бумагу. Тот тупо уставился на нее. Затем на Цзян Чэна. Снова на бумагу. Цзян Чэн нетерпеливо зацокал языком. Вэнь Нин без окрика поглядел на стражника. Тот махнул рукой.

— Ну вот и хорошо, — вполголоса проговорил Цзян Чэн и пошел вперед.

Они долго бродили переходами: мостами и коридорами. Цзян Чэн смутно понимал куда надо идти. Но все же — смутно. Люди, сновавшие мимо — стражники в доспехах, служанки в разноцветных нарядах, рабочие в безликой одежде — все провожали глазами Цзян Чэна.

Цзян Чэн скрипел зубами. Вэнь Нин говорил, что он не может воздействовать на всех.

— Можешь, — говорил в ответ Цзян Чэн, — Можешь, но не хочешь.

Башня, в которой заперли Лань Сиченя, Лань Ванцзи и Вэй Усяня была самой дальней, как назло, самой скрытой, и в ее подножье было больше всего народу.