Вэй Усянь вздохнул, с шелестом вытащил свой меч из промасленных ножен. Прекрасный клинок с нелепым названием «Суйбянь» заиграл на солнце как зеркало.

— Давно я его не брал в руки.

— Да ты его даже не смазываешь. Смазываю я.

— Спасибо?

— С вопросительной интонацией?

— Ой, иди к черту. — Вэй Усянь отмахнулся и убрал меч в ножны.

***

Вечером они выбрались в район театра. Лань Сичень выпустил несколько своих каменных «зверушек». Район имел теплые коричнево-красные цвета домов. Деревья углубляли тени. Несколько магнолий выпустили тяжелые нежно-розовые бутоны. Было как-то подозрительно тихо…

— Где все люди? — спросил Вэй Усянь

Лань Сичень пожал плечами.

— Комендантский час. На сегодняшний вечер.

— Как тебе удалось это выбить?

— Да вот…

Лань Сичень нагнулся над одной из своих «зверушек», что-то прошептал ее на ухо, дал понюхать меч и отпустил.

— Наш «белый друг» завтра нас покинет, — произнес Цзян Чэн.

— Ты про Сяо Синчэня?

Цзян Чэн кивнул.

— Девчонка останется в школе Гусу. Подрастет, наверное, определят к нам. Или в другой город, где есть Специальные отделы.

— А куда же пойдет Сяо Синчэнь?

— Кто знает… Он ищет этого человека. Который его предал. И убил его друга.

— Почему-то мне кажется, что разлука с Сяо Синчэнем у нас будет недолгой.

Цзян Чэн странно и пристально посмотрел на Вэй Усяня.

— Ты завязал… — начал Вэй Усянь.

— Я завязал со всем, — грубо оборвал его Цзян Чэн и побежал вперед, — Там что-то было впереди!

И действительно: впереди послышался свист, словно ветер обтекал множество тонких предметов. Острых предметов.

— Мечи! — крикнул он, — Пригнулись!

На них ринулась сразу как будто сотня мечей. Вэй Усянь откатился в сторону и выхватил Суйбянь. Лань Сичень и Лань Ванцзи, стоя спиной к спине, бились с несколькими летающими мечами.

— Их кто-то направляет! — прошипел подоспевший Цзян Чэн, отражая удар, — Что же их так много?!

— А еще он знал… — проговорил Вэй Усянь, — Знал, что мы будем. И будем с оружием.

Мечей было точно больше десятка, и удары ими были отнюдь не игривыми и не слабыми.

Вэй Усянь ощущал жар тела Цзян Чэна рядом. Ощущал его лопатками. Волосы мешали, и Вэй Усянь постоянно отплевывался.

— Ты держишься? — прохрипел он.

— Вроде…

Цзян Чэн отбил один из мечей, но другие перестроились и ринулись вниз огромной стрелой. Цзян Чэн увидел это, кинулся на Вэй Усяня и свалил того с ног, прикрывая собой. Он толкнул Вэй Усяня под скамью, и меч с лязгом отскочил от нее.

— Дурак, — задушенно проговорил Вэй Усянь, — Тебя задело?

Цзян Чэн тронул плечо — меч распорол одежду и слегка царапнул кожу.

— Пустяки, — проговорил, вскакивая и подбегая с Лань Сиченю.

Вэй Усянь медленно поднялся с колен. Он видел, что мечи летят к нему. Поднял руку, ладонь направив к земле. Воздух задрожал, словно наступила жара, и окружающая обстановка раскалилась, начала таять, исчезать, теряться…

— Вэй Ин, нет! — крикнул Цзян Чэн.

Но было поздно. Деревья распадались на куски, скамейки, столбы — все разлеталось на части, влекомое внутренней взрывной волной. Фонтан с фигурой дракона неподалеку пошел трещинами и лопнул как перезрелый плод каштана.

— Вэй Ин!

Вэй Усянь отбросил мечи в сторону. Шум взрыва заложил уши ватой. Мечи промелькнули и исчезли. Лань Ванцзи проковылял к Вэй Усяню, встал у него за спиной и сжал ладони у него на шее. Мгновение ничего не происходило. Затем сила Вэй Усяня исчезла с тихим щелчком. Вэй Усянь медленно опустил руку. Лань Ванцзи у него за спиной с шелестом ткани соскользнул вниз.

Цзян Чэн подбежал, размахнулся и дал брату оплеуху. Его голова дернулась, но Вэй Усянь все также без эмоций смотрел перед собой. На негнущихся ногах он повернулся к Лань Ванцзи, который лежал без сознания. Над ним уже суетился Лань Сичень. Он положил голову Лань Ванцзи к себе на колени и нажимал на точки на висках.

— Они могли нас убить, — мертвенно проговорил Вэй Усянь.

Ему никто ничего не сказал в ответ.

Он развернулся, затем сделал шаг прочь. И еще один. Шаги давались ему тяжело, как железному. Или каменному.

— Куда ты? — проговорил Цзян Чэн вполголоса.

— Я знаю, откуда были мечи, — тихо ответил Вэй Усянь.

— А-Чэн, иди с ним, — проговорил Лань Сичень, поднимая глаза, — Я побуду с Лань Чжанем. А затем по телексу вызову Вэнь Цин. Вон в соседнем здании… — он обернулся и кивнул на здание у себя за спиной.

Вэй Усянь медленно повернулся и кивнул. Он двинулся вперед, к зданию театра.

========== 11. Прощай, моя наложница: Часть четвертая ==========

Они шли через наползающие сумерки и оседающую пыль. Перелезали через огромные камни, раскоряченные деревья, разбитые мраморные ступени перед фонтаном. Вэй Усянь молчал. Цзян Чэн, отстающий на шаг — тоже.

— У меня же было кольцо, — с горечью произнес Цзян Чэн.

— Ты его не использовал, — откликнулся Вэй Усянь, не оборачиваясь. Он перепрыгнул через провал в земле.

— Я бы его использовал…

— Но ты не стал. Ты никогда его не используешь.

Цзян Чэн встал как вкопанный.

— Зато ты используешь свою силу слишком часто, — процедил он.

Вэй Усянь вздрогнул.

— Давай, оправдывайся.

— Нас могли убить, — тихо проговорил Вэй Усянь.

Цзян Чэн налетел на него сзади и сбил с ног. Вэй Усянь опрокинулся на спину, увлекая за собой Цзян Чэна. Они приземлись на камни: Вэй Усянь издал стон. Цзян Чэн размахнулся и ударил его в лицо. Вэй Усянь не делал попыток ответить или сбросить с себя Цзян Чэна.

— Давай… — лишь проговорил он уже разбитыми губами.

Он закрыл глаза и терпел удары брата. Вэй Усянь чувствовал, что лицо начинало напоминать мало чувствительный кусок мяса. Через долгие несколько минут Цзян Чэн с хрипом отстранился и встал на ноги. Вэй Усянь попробовал открыть глаза. Левый открылся, но с трудом. Правый не открывался вообще. Вэй Усянь медленно привстал на руках. Голова то ли гудела, то ли звенела, то ли все вместе.

— Отключишься? — спросил Цзян Чэн.

— Нет, — промямлил Вэй Усянь и кое-как поднялся на ноги.

Он пошел, спотыкаясь и чуть ли не падая, и оставив без комментариев произошедшее.

— Интересно, в театре есть вода? — проговорил он тихо. Цзян Чэн подбежал, перекинул руку Вэй Усяня себе через плечо, и обнял его за пояс, помогая двигаться.

— Должна быть.

— Мне надо умыться.

— Да.

— И надо решить наконец это дело.

— Да.

— Сегодня разберемся с ним.

— Да.

— Кулаки сбил?

— Немного.

— Ничего. Заживут.

— Вэй Ин.

— Что?

— Ты дурак.

***

Громадина театра, красно-золотая, освещалась фонарями. Черные иероглифы на стенах обещали праздник, историю, путешествие. Обещали другой мир — лучше и красивее. Мир театра не был настоящим, но души пленял быстро.

Вэй Усянь не особенно любил оперу, он ею не интересовался. Мужчины играли женщин. Мужчины играли мужчин. Тяжелые доспехи, тяжелые платья из шелка и парчи, тяжелые украшения на тяжелых же париках. Все было слишком утрированным, искусственным.

Праздник здесь был трагедией и наоборот. Все пропиталось вспышками эмоций.

Сейчас театр был пуст — огромное четырехэтажное здание молчало. Шаги отдавались гулко, тревожно.

Вэй Усянь нашел уборную и долго смывал кровь с лица. Рядом Цзян Чэн сосредоточенно оттирал руки. Газовые лампы бросали теплые ошметки света в зеркала. Вэй Усянь поднял голову и поглядел на свое отражение.

Он долго смотрел на себя и боялся посмотреть в сторону вздыхающего Цзян Чэна.

Потом ему показалось, что в окружающую тишину пробралось что-то чужеродное. Нежный женский голос пел где-то вдалеке.

«Год за годом разносится моя песня. Я шла по стопам своего короля — год за годом. Ветер дул мне в лицо, мороз овевал мои стопы. Работать мне много пришлось, и я ненавижу того тирана, что вверг наш народ в пучину отчаяния»