— Охотники, три шага вперед!

Вся рота, дрогнув, сделала три шага и замерла. Это было сделано по тайному распоряжению капитана для показа. Бондаренко не рассчитал своих огромных шагов и очутился впереди своих сажени на две.

— Это что за чудовище? — удивился генерал.

— Рядовой Бондаренко, ваше превосходительство, — доложил ротный. — Придурковат немного.

Генерал подошел к Бондаренко:

— Ну что, братец, хочешь в охотники?

— Так точно, вашство! — гаркнул Бондаренко так громко, что генерал отшатнулся.

— Ну и глотка! — сказал он ротному. — Запишите его. А меж остальными бросьте жребий.

И повернулся к следующей роте.

После парада все в роте говорили о Бондаренко:

— Вот дурной! Сам напросился. Повезло… Дураку дурацкое счастье и есть.

Но Бондаренко будто не слышал всех этих колких шуток: он был доволен тем, что побывал на параде, и больше ни о чем не думал. Через неделю он был уже в походе.

Солнце жгло нещадно.

В глубокой лощине, в покинутой жителями деревушке расположилась на отдых рота одного из сибирских полков.

Рота была выслана на разведку: посмотреть, нет ли где поблизости врагов. Пройдя верст двадцать и не встретив ни души, она расположилась на отдых.

Стрелки, утомленные тяжелым переходом, отдыхали, лежа на земле. Ротный, сидя на барабане, что-то записывал в блокнот.

Бондаренко лежал на спине, задрав кверху ноги.

Солдаты смеялись.

Бондаренко равнодушно слушал остроты.

В таком положении лучше отдыхали усталые от ходьбы ноги.

От скуки и глядя на него, солдаты тоже стали поднимать ноги. И скоро рота приняла странный вид.

Спрятав в карман блокнот, ротный сказал молодому подпоручику, единственному младшему офицеру:

— Дальше, я думаю, идти не стоит. Неприятеля, по-видимому, нигде нет, а люди устали…

— Все же следовало бы вот тот лесок обшарить, — сказал подпоручик, указывая на видневшуюся неподалеку заросль.

— Пожалуй, вы правы, — пробурчал ротный. — Ну что ж, возьмите несколько человек и посмотрите.

— Слушаюсь! — ответил подпоручик, приложив руку к козырьку фуражки.

Взяв пятерых солдат, он отправился к леску. Вдруг в воздухе запела пуля. За ней еще и еще. Подпоручик, взмахнув руками, упал лицом в траву.

За ним свалился солдат, потом второй, третий. Остальные двое побежали назад.

Рота вскочила. Раздалась команда:

— В ружье!..

Взволнованные и растерянные солдаты бросились к ружьям.

Град пуль сыпался на них. Один за другим падали и умирали люди.

Ротный командир что-то хотел скомандовать, но не успел и, только крикнув: «Рота!..», упал мертвым.

Другая пуля свалила фельдфебеля. Падая навзничь, он прохрипел:

— Вышибай япошек из леса, братцы, иначе пропадем!..

Рота осталась без начальства. Среди солдат началась паника.

Кто-то, бросив ружье, побежал назад и упал, сраженный пулей. За ним другой, третий.

«Пропадем, все как есть пропадем», думал Бондаренко.

И вдруг его осенила светлая мысль. Вскочив, он крикнул:

— Рота, смирно! Слухай мою команду!

Эти слова звучали как спасение. Для растерявшихся людей нужен начальник, кто бы он ни был, нужен голос, которому надо повиноваться.

Когда раздалась команда, паника сразу прекратилась. А Бондаренко уже распоряжался, словно всю жизнь командовал ротой:

— Слухай мою команду! Рота, влево в цепь! Ложись! Пали!

Рота рассыпалась, как на ученье, открыла частый огонь.

Из леса тучей высыпали японцы. Казалось, они раздавят горсть русских смельчаков, которым и помощи ждать было неоткуда.

Бондаренко скомандовал:

— Вперед, братцы, в штыки их!

И, вскочив и высоко подняв винтовку, первый с криком «ура» бросился в атаку.

— Ура! — подхватили бойцы.

Рота пошла в штыки. Громовое «ура» смешалось с японским «банзай». Начался штыковой бой.

— Не пиддавайся, братцы! — вопил Бондаренко, работая прикладом. — Ура! Бей их!

И вдруг откуда-то сзади донеслось, как эхо, «ура».

Бондаренко оглянулся. С винтовками наперевес на помощь роте бегом шел батальон русских стрелков. В эту секунду японская пуля ударила его в висок. Он рухнул, как подкошенный.

Японцы дрогнули и побежали. Бой скоро кончился. Солдаты подбирали убитых и раненых. Прискакал генерал, чтобы выяснить подробности нападения.

Узнав, что все офицеры были убиты в начале схватки с врагом, он спросил:

— А кто же вел роту?

Тут все удивились:

— В самом деле, кто же вел роту?

Один из уцелевших солдат ответил:

— Рядовой Бондаренко, вашство!

— Где он? — спросил генерал.

— Убит, вашство…

— Разыскать его, — приказал генерал.

Солдаты побежали искать мертвеца.

В зарослях они скоро наткнулись на труп Бондаренко. Он лежал, уткнувшись головой в кусты, громадный, неподвижный. Потускневшие глаза его неподвижно глядели в знойное небо.

Бондаренко торжественно похоронили. Над могилой трижды прогремел прощальный залп.

Остатки роты возвращались из разведки. Солдаты, шагая в строю, поминали песней того, кому они были обязаны своим спасением.

Они пели:

Так умер на маньчжурских полях незаметный герой Остап Бондаренко.