Гордый парень, каким его запомнил пятилетний Ситар, сам отказался от своего рода, спасая жизнь плененному ребенку, и, конечно же, он не стал бы проситься назад, пусть даже во главе рода теперь стоит его брат, а не отец. Нужно только встретиться с ним, поговорить, убедить! Ситар не сомневался, что сможет уговорить упрямого и гордого иша, ведь он так долго его искал и ждал. И родители против не будут, ведь они обещали, что он сам выберет себе мужа, и Ситар выбрал. Больше никого он просто не примет.
Гириш и Нилам тоже переживали. В большом доме явственно ощущался запах Инду, так что с местом они не ошиблись, осталось только убедить самого канти, что хромой иша ему не нужен, когда рядом есть такие красавцы, и вот тут начиналась их самая большая проблема — а если канти выберет не его, а другого? Время от времени иша ревностно поглядывали друг на друга и тяжело вздыхали. Вступать в бой с другом, практически братом, совершенно не хотелось.
— Знаешь, — не выдержал в какой-то момент Нилам, — я отступлю, если он выберет тебя, клянусь, препятствий вам чинить не буду.
— Я тоже клянусь, что уступлю, если он выберет тебя, — Гириш протянул ему ладонь для рукопожатия, чтобы скрепить клятву. — Давай будем ухаживать вместе, одинаково, чтобы преимуществ ни у кого не было, тогда его выбор будет честным.
— Давай, — Нилам ответил на рукопожатие.
К ночи кузнецы не появились, так что пришлось ждать еще сутки, но и тогда Ситар не получил желаемого. Оружейник Ракеш и его сын Инду прибыли, а вот Ала с ними не было.
***
Немолодой уже иша в сопровождении темноволосого канти подошли к походному лагерю, расположенному у моста через водопад. За спиной у мастера виднелся небольшой заплечный мешок, на боку висел длинный охотничий нож, а канти нес на плече несколько связанных между собой неощипанных птичьих тушек. Гириш и Нилам подскочили и склонили головы в знак уважения. Инду при виде знакомых ишан недовольно поджал губы, а потом прошел мимо, гордо вскинув голову и демонстративно поправляя добычу, словно говоря, что он сам в состоянии обеспечить себя, чтобы там ни думали наглые иша.
Ракеш проследил за сыном, а потом взглянул на иша, чуть прищурившись:
— Зачем пожаловали, гости нежданные?
— Я привез то, что принадлежит вашему сыну, — Гириш достал из походной скатки клинки Инду. — Вот. Они великолепны, и мне хотелось бы узнать, не согласится ли мастер, создавший их, выковать и для меня такую пару.
— А эти, что же, не по руке пришлись? — Ракеш даже не сделал попытки забрать клинки, зато взгляд его стал более внимательным.
— Легковаты для меня, — честно сознался Гириш, и мастер согласно кивнул, принимая его объяснения.
— Сделать могу, только при условии, что ты мне помогать будешь. Не побрезгуешь у кузнечных мехов постоять как подмастерье?
— Ради таких мечей — не побрезгую, — Гириш склонил голову, отдавая дань возрасту и опыту мастера, и признавая его право отдавать приказы.
— Разрешите и мне оказать посильную помощь? — Нилам встал рядом с Гиришем, так же склоняя голову, и получил одобрительный кивок мастера.
Ситар, опять оставшийся не у дел, больше не мог выдержать всех этих расшаркиваний:
— А мне бы Ала поведать. Где он?
— Ал? — брови Ракеша чуть приподнялись, выражая удивление. — Он уже здесь должен был быть. Я его еще два дня назад отправил обратно с двумя мешками металлических болванок для ковки, так что они с Тенью еще накануне должны были вернуться.
Ситар даже задохнулся от волнения. Камал пропал в горах! С ним что-то случилось!
— Его нужно спасать! — вырвалось у него, причем Ситар уже готов был бежать прямо сейчас, на ночь глядя, и остановил его только голос вернувшегося Инду:
— Ал уже был здесь и не захотел с тобой встречаться.
— Что? — Ситар резко развернулся, чтобы взглянуть в злые глаза недовольного их визитом канти.
— Мешки стоят в кузне, так что Ал уже был дома.
— Мы осматривали кузницу два дня назад, — Гириш задумчиво нахмурился, припоминая, — но никаких мешков там не было. Нилам?
— Я тоже ничего такого в кузнице не помню, — подтвердил его слова иша. — Но не мог же кто-то пройти мимо нас незамеченным.
— Очень даже мог, — Инду ехидно усмехнулся, все так же глядя на Ситара и празднуя пусть маленькую, но победу. — Он воспользовался Орлиной тропой, что начинается там, над нашим домом, — Инду махнул рукой куда-то за спину. — Так что не было нужды переходить мост и попадаться вам на глаза. Он не хотел тебя видеть, поэтому снова ушел, и ты уходи. Нечего тебе здесь…
— Инду! — Ракеш прервал злые речи сына. — Не тебе решать, что случится или нет между другими ишан. Возвращайся домой и разожги печь, будем гостей кормить.
— Мы поможем ощипать птиц, — тут же сориентировался Нилам, Гириш согласно закивал.
Ракеш одобрительно усмехнулся, и только канти остались недовольны: Ситар тем, что у него, оказывается, есть серьезный противник, а Инду… У Инду было много поводов для недовольства. Два тупых иша, которые никак не поймут, что они ему не нужны, беловолосый канти, нацелившийся на его любимого, и отец, который, кажется, решил выступить против него, поддерживая незваных гостей. Отец вообще в последнее время недоволен его увлечением Алом, не раз пытался отговорить от решения стать его супругом, но Инду всегда был упрям, и если уже что-то решил, никогда не отступится от своего. Ал будет его и всё!
Когда Инду и сопровождающие его Гириш и Нилам перебрались на другой берег по мостику, Ракеш обратился к Ситару:
— Я о тебе знаю, Ал рассказывал. Уверен, что хочешь его дождаться? Он же не воин. Ремесленник. Такой тебе, Венценосный, не пара.
— Только мне решать, кто мне пара, а кто нет, — Ситар гордо вскинул голову, только голос подвел, дрогнул, да поморгать пришлось, скрывая подступающие от обиды слезы.
— Вижу, ты такой же упрямый, как мой сын, — вздохнул Ракеш. — Ну что же, пойдем, будешь гостем в моем доме. Займешь пока койку Ала, а там что-нибудь придумаем, не оставлять же Венценосного жить под открытым небом.
Ситар готов был отказаться, но мысль, что он окажется в доме Ала, да еще на его кровати, убила желание гордо отказаться на корню. Ситар счастливо улыбнулся и покивал, соглашаясь, а Ракеш опустил взгляд ниже на вертящегося под ногами щенка.
— Его с собой бери, только по мосту придется нести на руках, мал еще, упасть может. Назвал-то как?
— Верный, — Ситар, радостно улыбаясь, подхватил щенка на руки, благо весил он еще не так много, за что был немедленно облизан.
— Хорошее имя, сильное. Идем. Вещи потом воины твои принесут.
Мост заставил Ситара на мгновение приостановиться, очень уж неприятно он раскачивался, заставляя с опаской делать следующий шаг, а тут еще щенок на руках не давал возможности ухватиться за веревки, страхующие переходящих на другой берег. Но все же он благополучно миновал преграду, ступив на другой берег. Верный тут же заскулил и задергал лапами, прося отпустить его, так что дальше Ситар пошел налегке.
Инду, Гириш и Нилам, удобно расположившись за столом, сноровисто ощипывали птиц. Причем иша, время от времени, поглядывали на недовольного Инду, а тот только морщился, ощущая на себе их взгляды. Ракеш сразу же отправился в кузницу, чтобы разобрать мешки, а Ситар, поколебавшись, присел рядом с братом и потянул к себе пока еще не ощипанную птицу. Инду приостановил работу, с удивлением поглядев на Ситара, не брезгующего грязной работой, а потом, зло рыкнув, схватился за нож и принялся потрошить тушку так яростно, словно это она виновата во всех его неприятностях.
В результате общей работы семь тушек были общипаны и подготовлены за полчаса. Потом Инду натер птичек смесью из сушеных трав и соли, замотал в какие-то листья и обмазал глиной. В печи к тому времени уже потрескивал огонь, но будущий ужин был помещен не в нее, а в яму рядом с печью, которую гости не сразу заметили, поскольку она была прикрыта деревянной крышкой. В яме тоже был разведен огонь, а когда дрова прогорели, Инду уложил туда птиц в глине и развел еще один костер поверх них.
