— Там Камал. С ним твоему брату ничего не грозит.

Ишан как раз сели ужинать, когда явилась их пропажа. Гириш тут же встал им навстречу, уперев руки в бока и чуть шире расставив ноги, словно собирался драться, но ни Камала, ни Ситара его угрожающая поза не испугала. Нилам тоже встал, но только для того, чтобы положить ладонь на плечо другу, сдерживая его порыв броситься в драку.

— Думаю, разбираться с ними будут твои родители, — произнес Нилам, а Ситар оскалился, отстаивая свое право на выбор пары. Гириш только махнул на них рукой и вернулся к столу, туда же Ракеш пригласил вернувшуюся парочку. Даже злобные взгляды Инду не испортили Ситару аппетит, а Камал вообще не обратил внимания на недовольство канти.

— Спать вместе до брака не будете! — выкрикнул Гириш, когда насытившаяся парочка вышла из-за стола. Камал согласно кивнул головой и, проводив Ситара к своему домику, объявил, что спать будет у порога. И сколько бы канти ни возмущался, предлагая если не разделить кровать на двоих, так хотя бы лечь внутри, иша был непреклонен.

— Я не замерзну, — убеждал он Ситара, мягко касаясь его волос. — Меня согреет твоя любовь, как бы далеко ты ни находился.

— Противно слушать, — тут же сплюнул Инду, за что получил подзатыльник от отца и насмешливые взгляды от гостей.

— Не завидуй, маленький, — Нилам сноровисто собирал посуду со стола, — для нас с Гиришем ты намного лучше.

— Да пошли вы!.. — выкрикнул расстроенный канти, грохнув глиняную миску об стол так, что та разлетелась на несколько частей, и ринулся в дом, стремясь спрятаться до того, как кто-нибудь увидит его слезы.

— Что будем делать? — с тревогой проследив за бегущим канти, спросил Гириш друга, но тот только пожал плечами, не зная ответа.

— Ждать и продолжать работать, — ответил за него Ракеш. — Время все расставит по своим местам.

Ситар долго не мог уснуть, все думая и думая о Камале, а когда все же задремал, во сне тоже видел его, ощущал на себе его руки, слышал голос, чувствовал запах, и очень расстроился, когда, проснувшись на рассвете, не увидел рядом любимого.

Камал нашелся у водопада. Обнаженный иша стоял на небольшой площадке, не обращая внимания ни на что вокруг, так что Ситар смог рассмотреть его, пусть даже со спины. На спине шрамов практически не было, зато вся правая сторона тела была ими «разукрашена» в изобилии. Особенно пострадала нога, на боку было два широких шрама и столько же виднелось на руке и плече, а также на лице. Но больнее всего стало Ситару, когда он понял, что от хвоста Камала остался кусочек не больше ладони в длину. В груди защемило от того, что он никогда не сможет в минуту страсти обвиться хвостами с любимым.

Ситар и сам не запомнил, как преодолел разделяющее их расстояние и обнял Камала со спины, прижимаясь так крепко, как только мог. К сожалению, именно в это время Камал поднял незамеченное Ситаром деревянное ведро, в которое набирал воды из водопада, и обрушил на свое тело поток воды. Ситар взвизгнул, ощутив ледяной душ, но не выпустил тело из рук и не отскочил. Камал тут же выронил ведро и попытался вывернуться из объятий, но не тут-то было, отпускать его никто не собирался.

— Ситар, отпусти, — Камал только и смог немного развернуться в его руках. — Что же ты подкрадываешься? Нам теперь двоим придется вытираться. Ну что такое? Чего ты плачешь?

Только после этого вопроса Ситар понял, что действительно расплакался. Как маленький.

— С детства не плакал, а тут… Прости, — Ситар снова шмыгнул носом и отстранился, чтобы утереть ладонями лицо. — Где твое полотенце? Х-холодно. К-как ты… в-выжил?

Вытирая дрожащего от холода Ситара, нисколько не стесняясь своего обнаженного тела, Камал сначала помолчал, а затем обнял и…

— Повезло. Там несколько выступов было, вот по ним я и скатился в воду. Ноги переломал, хвост, ребра, но не разбился. Вода холодная немного в чувство привела, только с горной рекой бороться не получилось. Я все старался к берегу прибиться, а она меня несла от камня до камня, ломая то, что не сломали другие. Лицо — это уже там. Как вообще выжил — не знаю. И как меня нашел Ракеш — не помню. Очнулся уже здесь, хотя Ракеш рассказывал, что сначала он меня в нижней долине пять дней выхаживал, прежде чем сюда перевез. Когда мне первый раз сказали, что ходить не буду, слишком ноги искалечены, особенно правая, чуть жизни себя не лишил. Хорошо, Ракеш мне мозги на место поставил. Оттрепал, как несмышленыша, и заставил головой думать, а дальше… как-то само пошло. Два года понадобилось, чтобы начать ходить, но страшнее всего было то, что я ничего не помнил о себе. Память потом вернулась, хотя ты мне и до этого снился. Ты улыбался, и мне становилось легче. Боль уходила от твоей улыбки, хоть я и не помнил, кто ты и откуда. Ракеш меня как сына растил, ремеслу своему обучал, секреты оружейника раскрыл, только мне больше нравится не мечи ковать, а красоту создавать.

— Я видел твои работы. Красиво. Словно песня застыла в металле.

— Это все для тебя. Моя душа, моя жизнь — только для тебя.

— Что же, помолвку можно считать состоявшейся, — голос Гириша заставил их вздрогнуть, но не ослабить объятья. — А теперь собирайтесь и отправляйтесь к родителям. Пусть дальше они сами с вами разбираются. Воины вас будут сопровождать. И не спорьте.

— Да мы, в общем-то, и не собирались, — рассмеялся Ситар. — а ты?

— Мы с Ниламом остаемся. Нам тут… мечи надо выковать.

— Ну конечно, мечи, кто бы сомневался, — Ситар уже откровенно насмехался над братом, но тот только недовольно рыкнул и велел им убираться, освобождая место у водопада.

Отъезд был назначен на следующий день, поскольку Камал хотел показать своему жениху кое-что интересное в горах, да и подарки родителям жениха нужно было собрать.

— А какие подарки? — тут же проявил любопытство Ситар, и Камал повел его в дом, чтобы показать вещи, хранящиеся в сундуке под замком.

Две пары меч/кинжал предназначались его отцу и деду-иша, охотничьи ножи в кожаных ножнах — для Гириша и Нилама, а для папы и деда-канти были приготовлены несколько парных подсвечников на три и пять свечей. Ситар долго ахал, вертя в руках эту рукотворную красоту, а еще в сундуке были аккуратно скрученные меха, мешочек с ограненными драгоценными камнями и несколько крупных серебряных слитков.

— Серебро, как и камни, я сам добыл, а гранили их здесь мастера местные, только сами украшения сделать не успел, ты меня раньше нашел.

— Значит, ты все же думал обо мне, хоть и пытался показать, что мы не пара, когда я тебя нашел.

— Думал. О тебе невозможно не думать.

Ситар от этих слов, а еще больше от жарких взглядов немного смутился и, чтобы скрыть неловкость, перевел разговор на другую тему:

— А что ты хотел показать мне в горах? Далеко отсюда?

— Не далеко, — улыбка Камала сказала, что уловка не осталась незамеченной. — Собак придется оставить, тропа для них не самая удобная, но к вечеру мы вернемся, а завтра в путь.

— Тогда пошли. Только воду надо взять.

— Обязательно.

Для начала Камал провел его через поселок к дальнему концу долины. Там пришлось постараться, карабкаясь на почти отвесную скалу, но Камал был рядом, поддерживал, помогал, а в одном месте вообще закинул себе за спину, приказав держаться крепче, и вскарабкался по скале, словно это мягкая глина была, а не монолитные камни. Потом они немного прошли по гребню, пока не добрались до реки.

— Это же та река, что протекает у твоего дома? Водопад? — Ситар с любопытством огляделся.

— Да. Меня всегда интересовало, откуда она берет свое начало, поэтому я все бродил и бродил по горам, пока не нашел. Идем, я тебе покажу. Надеюсь, тебе понравится настолько, что ты… — Камал вдруг замолчал, внимательно вглядываясь в лицо Ситара.

— Что я?

— Потом. Идем, — Камал взял его за руку и повел за собой.

Путь их лежал вдоль небольшой пока реки, пока не добрались до черного зева пещеры, откуда вода вытекала.

— Доверяешь мне?