— Боишься услышать от меня, что ты мне не нужен, потому что ты изуродован шрамами? Так эти шрамы получены в бою за меня, и в них не может быть ничего уродливого. Или боишься, что я откажу, потому что ты ремесленник, а не воин? Только мне воин не нужен. Воинов сотни, а ты — один. Один-единственный в целом мире. Венценосные не ошибаются в выборе пары и любят один раз на всю жизнь. И я люблю тебя. Слышишь, ты, упрямый баран! Люблю! И что бы ты там себе не навоображал, ни за что не отступлюсь от своих чувств. А попробуешь сбежать — догоню, прикую к себе, если понадобится, и никуда не отпущу больше. Слышишь?! Не отпущу!

— Слышу, — Камал медленно оглянулся, позволяя увидеть улыбку на своем лице. — И кто из нас после этого упрямый баран?

— Ах ты… — Ситар подскочил к веселящемуся Камалу, желая как можно больнее стукнуть его по плечу, а лучше по голове! Он тут душу раскрывает, а иша смеется над ним! Но грозный собачий рык остановил его на полпути. Камал тоже замер, тревожно оглядывая скалы. Собака рычала не на канти, а на что-то, что видела или слышала справа от них. Рядом замер щенок, глядя туда же, насторожив ушки.

— Что там, Тень? — Камал медленно встал и, сделав шаг вперед, загородил собой Ситара от возможной опасности. Все замерли, прислушиваясь, и Ситар различил тихий звук, то ли плач, то ли скулеж.

— Что это? — Ситар плотнее прижался к Камалу, поражаясь, насколько тот выше и шире в плечах. Гириш был чуть мельче, как и Нилам, и отец с дедом-иша. Вот уж воистину — как за каменной стеной. Ему даже пришлось чуть сместиться вправо, чтобы осмотреть опасное место, ведь из-за спины иша ничего не было видно, а когда он ухватил Камала за бока и инстинктивно обвил хвостом его ногу, стало вообще не страшно.

— Похоже на горного кота, только… — Камал еще немного помедлил, прислушиваясь и решаясь. — Сиди здесь, а я гляну, что там. Тень, стереги.

— Вот еще, — фыркнул Ситар, поудобнее перехватывая посох. — Вместе пойдем.

И все же Камал не позволил ему идти рядом, только позади, а когда за очередным валуном открылся источник звука, вообще оттащил подальше, заставив укрыться за камнями. Скулящие звуки издавал некрупный горный кот, чьи передние лапы защемило между камнями, так что несчастное животное не могло само освободиться из природной ловушки.

— Ты его теперь убьешь? — Ситар жалостливо вздохнул, припомнив шкуру на кровати. Мех, конечно, был красивый, белый с черно-голубыми пятнами, но убивать беззащитного зверя казалось неправильным.

— Нет, если только не останется иного пути. Это совсем молодой кот, чуть старше полугода. Где-то рядом наверняка его мать. Вот она опасна, так что сиди, Тень тебя защитит в случае чего, а я попробую ему помочь. Дай свой посох.

Ситар отдал, получив взамен охотничий нож Камала и новый приказ не лезть, что бы ни случилось. Ситар пообещал, но нож перехватил поудобнее, готовый в любую секунду броситься в бой.

Когда Камал прошел половину пути до кота, тот задергался, оскалился и зашипел, предупреждая иша о том, что жизнь свою продаст задорого, тут сверху раздался рев, и вниз кинулась более крупная кошка, собираясь защищать своего детеныша. Камал отскочил на пару шагов и замер, давая кошке возможность обнюхать котенка и понять, что сам он не освободится.

Кошка рычала, нервно дергала хвостом, не сводя взгляда с Камала, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы не Верный. Не выдержав общего напряжения, щенок со звонким лаем кинулся на кошку. Камал успел перехватить щенка, и тот, взвизгнув, взмыл в воздух, перехваченный за шкирку, тут же рядом оказался Ситар, перехватывая его и прижимая к груди, выпустив при этом нож, а рядом с ним встала Тень, угрожающе рыча. Рычание кошки стало чуть тише, и она отступила, словно давая разрешение подойти.

— Вот и умница, — пробормотал Камал, дав знак Ситару вернуться назад вместе со щенком, но тот замешкался.

— Прими боевую форму, — прошептал Ситар, пятясь, но не сводя глаз с опасного хищника.

— Нельзя. Если я обернусь, она кинется, восприняв это как угрозу жизни её детеныша. Не волнуйся, если опасность будет настоящей, я успею измениться. Как, по-твоему, у меня в комнате оказалась шкура горного кота? Мы встретились на узкой тропе, и никто не хотел уступать. Не бойся за меня.

Немного успокоив Ситара, Камал медленно подошел к зверю и опустился на корточки, настороженно поглядывая то на мать, то на котенка, прикидывая, удастся ли помочь. Когда Камал наклонился над животным, кошка вдруг рыкнула, рванулась вперед и ударила его лапой, чуть оцарапав плечо, а потом вновь отступила, прижимая уши к голове и тихо ворча.

Ситар выпустил Верного и зажал себе рот ладонью, обрывая крик, но кошка уже успокоилась и вроде бы больше не угрожала Камалу. Щенок больше в бой не кидался, хотя тихо порыкивал под неодобрительным взглядом матери. А вот Ситару было намного сложнее удержаться. Он уже и не рад был, что пожалел зверя, из-за него пострадал, а мог и погибнуть Камал.

Сам иша прекрасно понял, что кошка не думала нападать, она просто предупредила его: вздумаешь навредить — погибнешь. В последнем Камал сомневался: все же он не настолько слаб и беспомощен, да и царапина была крошечная, вздумай кошка его действительно ударить когтями, тут все уже было бы залито его кровью, а так… Заживет через несколько часов и следа не останется.

Увидев, что один из камней неплотно прилегает к скале, Камал вставил в расщелину один конец посоха, молясь создателям, чтобы оружие выдержало, и налег на другой, изо всех сил стараясь сдвинуть камень с места. Когда руки заныли от напряжения, а в груди перестало хватать воздуха, камень все же проиграл сражение. Он сдвинулся ненамного, всего на палец, но этого хватило, чтобы кот, дернувшись в очередной раз, освободился. Жалобно поскуливая и припадая на обе лапы, он подобрался поближе к кошке, принявшейся тут же его вылизывать, ласково урча, но на спасителя его поглядывая не менее насторожено. Камал между тем начал осторожно и медленно отходить, не поворачиваясь к животным спиной. Оказавшись рядом с Ситаром, он кивнул тому, прося идти вперед, и сам встал за его спиной, прикрывая отступление.

От волнения Ситар тяжело дышал, поминутно облизывая пересохшие губы. Пить захотелось еще больше, так что стоило им отойти подальше, он остановился, привалившись к скале.

— Камал, а у тебя воды нет? Пить очень хочется.

— Конечно, есть. Сейчас вернемся туда, где мы встретились, там мои вещи остались и бурдюк с водой. Пошли.

Напившись, Ситар присел на камень рядом с Камалом. Горы, горы, горы. Насколько хватало глаз, вокруг были только горы.

— Тебе здесь нравится? — Ситар повел рукой, показывая вокруг.

— Да. Я прожил в этих горах всю жизнь и не представляю себе, каково это жить в низине.

— В общем-то, так же, только вверх-вниз карабкаться не надо, деревьев больше, а камней меньше, и не так холодно.

— Замерз? — тут же переполошился Камал и начал вытаскивать из походного мешка одеяло, но Ситар остановил его, притронувшись к плечу.

— Не замерз. Не надо. Просто обними меня.

— Просто? — Камал насмешливо улыбнулся, припоминая недавнее выступление канти.

— Просто, — вздохнул Ситар, прижимаясь к иша сбоку и позволяя ему обнять себя за плечи.

Камал немного помолчал, собираясь с духом, а потом все же спросил:

— Тебе действительно не противно видеть шрамы на лице?

Ситар повернулся, положил ладонь на щеку Камала и заставил его повернуть голову, так, чтобы шрамы стали видны, а потом улыбнулся.

— Я их не вижу. Свет любви в твоих глазах не дает рассмотреть ничего другого. И пока ты себе еще чего-нибудь ни надумал, скажу: я согласен жить рядом с тобой даже под открытым небом.

Камал на это ответил загадочной улыбкой и только крепче прижал к себе Ситара.

***

Возвращение Ситара и Камала в сумерках не прошло незамеченным. Гириш, как только понял, что Ситара нет, поднял тревогу, но Ракеш отговорил его от немедленного похода в горы.