До неё с большим опозданием дошло, что вагон поезда – не самое лучшее место для порицания сильных мира сего, а Вонгола – не то окружение, которое просто так забудет о её подозрительных фразах, и вряд ли поверит сказкам о плохих сновидениях.

И совсем уж поздно Триш вспомнила о том, что явно не лежала, когда закрывала глаза.

- Я предполагал, что ты будешь спать дольше. Елена и остальные ушли всего пару минут назад.

- В смысле? – уже на привычном слуху, итальянском языке достаточно громко спросила ведьма, вскочив с места и тем самым обратив на себя внимание немногочисленных пассажиров, оставшихся в вагоне. Сбавив обороты и утихомирив своё недоумение, девушка смущённо прочистила горло тактичным кашлем и села обратно. – В каком смысле «ушли»? С поезда на полном ходу «ушли»?

Джотто сперва не понял, как Триш пришла к такому выводу, а потом негромко хохотнул и мотнул головой:

- Нет конечно. В вагон-ресторан: мы уже почти четыре часа едем.

- Почему меня не разбудили? - девушка позволила себе расслабиться и, достав из сумки пудреницу, посмотрелась в зеркальце: волосы немного растрепались, и помада стёрлась, но в целом – ничего дурного. – И почему ты не там?

- Ты была слишком уставшей, а Елена не могла пройти мимо пирожных. Вот я и предложил заменить её.

- Вот оно что, - колдунья пригладила волосы и, не став поправлять макияж, убрала зеркальце обратно в сумку. – Извини, что причинила неудобства.

- Понятия не имею, о каких таких неудобствах ты говоришь, но признаю, что слышать ругань из твоих уст было неприятно. Не делай так больше – тебе не к лицу брань.

Выразительно изогнув бровь, Терри молчаливо поинтересовалась, мол: «А существуют женщины, которым идеально подходят ругательства?» – и забавно фыркнула, после чего обеими ладонями помассировала себе шею у линии роста волос и вытянула руки над головой, выгибая спину аж до хруста позвонков, разминая тем самым затёкшие места.

- Зачем ты положил мою голову к себе на колени? – спросила она, чувствуя не смущение, но что-то, весьма и весьма приблизительное к этому (одно дело – спать так, будучи не совсем трезвой, и совершенно другое – когда в крови ни капли алкоголя).

- Мне показалось, что так тебе будет удобнее, - просто пожал плечами Примо. – Ты выглядела измученной, словно тебе снился кошмар.

- Ты не так далёк от истины, - заверила его Триш.

- Это как-то связано с тем инцидентом? – очевидно припоминая, что в тот первый и последний раз, когда он подслушал разговор между Рено и Патрисией, речь тоже шла о сновидениях, спросил мужчина.

Ведьме оставалось лишь криво усмехнуться: разве существовал какой-то смысл в том, чтобы отпираться и придумывать отговорки для человека, который уже вовлёк себя во все её проблемы?

- Выслушаешь меня? Раз уж Рено здесь нет.

Осознание того, что ей придётся провести в этом времени следующие четыре месяца били по самому больному месту в душе Триш.

Здесь ей придётся встретить не только собственный день рождения, но и другую, много более значимую дату.

Страшный, как все первые одиннадцать лет жизни Триш, день, когда главу их малочисленного семейства постигла незаслуженная им кровавая вендетта.

Патрисия не могла спокойно переносить мысли о том, что в этом году не сможет положить на могилу аввы его любимые белые хризантемы, вид которых он терпеть не мог, но запах обожал до безумия: слегка горьковатый, с примесью полыни и календулы, и в то же время не лишённый нежного истинно цветочного аромата.

Терри даже не сможет просто пожелать спокойствия надписи на его надгробии и попросить присматривать за непутёвой дочерью, не давая ей наделать глупостей.

Внутри с надрывным треском что-то лопалось от жуткого осознания: выполнить свой ежегодный ритуал она не успеет, как бы ни старалась. В другой же день делать это было просто бессмысленно.

От этого было страшно и болезненно-горько.

Красивая улыбка трещала по швам, грозя вскоре стать безумной гротескной маской.

Патрисия Холмс больше не боялась неудач.

Зачем пугаться чего-то настолько мизерного и незначительного, если на плечах лежало самое настоящее проклятие – не иначе?

II.

Прибыв в родной город Елены поздним вечером и встретив на почти безлюдной платформе обрадованного прибытием невесты Деймона, вонгольская свита, нигде не задерживаясь и клятвенно обещая Триш завтрашним утром перед самым приёмом (который состоится, как и многие другие светские мероприятия, глубоким вечером) показать все самые интересные места этого чудесного портового городка, сразу же отправилась в отчий дом дочери принца.

То была большая, но тем не менее, очень красивая белокаменная вилла на холме, которая, вопреки своим размерам, не создавала впечатление холодной громадины.

Территория этого места была в разы больше, чем резиденция Вонголы, и Триш, завидев всё это богатство, невольно подумала, что следует держаться ближе к кому-то, кто точно не потеряется здесь, ведь сама она, скорее всего, заблудится уже на подходе к самому зданию.

На входе их встретил, как поняла Терри, отец Елены: приземистый, полноватый седой старик с густой бородой и очень добродушным взглядом. Чуть позже к ним, сияя вежливой улыбкой, спустилась высокая и очень худая, загорелая черноволосая женщина, которая очень смутно напоминала своими чертами лица саму Елену.

Родители женщины выглядели диаметрально разными и напоминали пару из какого-нибудь юмористического шоу, но тем не менее, по первому впечатлению показались Холмс приятными людьми, судя по тому, с каким искренним радушием встречали гостей.

Но об общении с ними Триш не могла сказать ничего толкового. Не потому, что в коммуникации с другими эти двое оказались полными профанами. Девушка попросту ничего не помнила.

Кажется, они поприветствовали друг друга, познакомились… потом было какие-то чаепитие и их, сердечно желая самых лучших снов на новом месте, развели по комнатам. Ну, с учётом того, что дом был огромен, то нисколько не удивляло наличие у каждого своих собственных апартаментов.

Терри была настолько измождена, что даже не умудрилась запомнить людей, что заняли комнаты, соседние с её. Одна лишь была радость – покои ей достались с балконом… или кто-то уступил их ей?

Этого ведьма, почему-то, тоже не могла вспомнить.

Она без конца размышляла о том, каким именно способом Джотто планировал ей помочь. Даже будучи введённым в курс дела, он по-прежнему мог быть тем самым человеком. И обладание какими-то необычными способностями отнюдь не делало его бессмертным.

Если хорошенько подумать – Елена являлась самым уязвимым членом семьи. Но её значимости это отнюдь не умаляло, хотя вряд ли кто-нибудь думал о ней именно в таком ключе, а значит вряд ли кому-то пришло бы в голову сделать её целью.

Чего нельзя было сказать о других. Тех, кто был состоятельнее в плане боеспособности.

В этом плане больше подходил как раз-таки глава семьи или же его первый помощник и заместитель в случае критической ситуации.

На первый взгляд круг «подозреваемых» действительно сузился.

Но на самом деле, когда Терри пыталась задействовать свой почти мёртвый мыслительный орган, извилины которого, кажется, с момента рождения ведьмы, были прямыми и неспособными к логическому мышлению, она понимала, как сложно было вычислить того самого «единственного».

- Боже, моя голова сейчас лопнет, - устав от длительных раздумий, девушка взъерошила волосы на голове и поднялась с постели, чтобы выйти на балкон.

Не раздвигая штор, она проскользнула в щель между ними и обеими руками распахнула створки двери, впуская в комнату солёный морской бриз, который нёс с собой запах сырости от недавно прошедшего дождя.

Вид с этого места открывался действительно прекрасный.

Даже если ночь уже опустилась на город, здесь всё равно было светло и шумно. Это напомнило Холмс о современных городах, которые только начинали настоящую жизнь с наступлением сумерек. И ей совсем не было страшно.