Однако, вопреки ожиданиям, девушка лишь печально вздохнула и сделала маленький глоток ароматного, успокаивающего чая.

- Беспокоишься за наши отношения? Нимбом потолок не царапаешь? – шутливо поинтересовалась Мэ Ри. – Ничего обещать вам не могу, но если Дечимо не будет столь упрям и придёт, чтобы нормально поговорить, а не чтобы подтолкнуть меня к очередному скандалу, возможно всё придёт в норму.

- Правда? – помощница кухарки с неподдельным обожанием взглянула на молодую хозяйку.

Савада невольно вздрогнула от такого восторга, обращённого в её сторону. Наверняка девочка считала её каким-нибудь придуманным идеалом и примером для подражания, не понимая, что на самом деле Мэ Ри – такая же девочка: незрелая, испуганная, запутавшаяся и лишь создающая себе образ наученной опытом леди.

Не стоило напрасно полагать, будто бы замужество сделало её умнее или мудрее. Но скажи она об этом сейчас, и несколько месяцев упорного труда прошли бы зря, да и Дечимо, возможно, потерял бы какую-то часть доверия к себе.

- Но о том, что я сказала, ему ни слова, - мягко наказала она. – Пусть сам догадается.

- Обещаю! – искренне заверила её Мария. – Большое спасибо вам… позвольте, я откланяюсь, синьора. Нужно помочь на кухне.

Напоследок кивнув ей, девушка подошла к раскрытому окну, и поставила ладони на подоконник, всматриваясь в тот пейзаж, что открывался взору. Дверь так же бесшумно закрылась, оповестив об уходе девочки лишь негромким щелчком, и Мэри, наконец-то, облегчённо выдохнула.

- Скучаете, милая Мэри? – своим излюбленным, насмешливым, тоном поинтересовался Реборн, прислонившись плечом к одной из опорных балок беседки в саду, и скрестив руки на груди.

- Нет, что вы? – ничуть не удивившись внезапному появлению киллера, девушка лишь с интересом взглянула на его зелёного хамелеона. – Неужели по мне заметно, что я скучаю?

Мужчина коротко усмехнулся и, предпочитая не тратить лишнее время, некими незамысловатыми, однако бесспорно блещущими ловкостью, движениями, забрался в окно и поравнялся с Савадой, догадливо уступившей место рядом с собой.

- Скорее да, чем нет, - запоздало отозвался он, и поправил шляпу на своей голове. – Не желаете ли прогуляться со мной?

Их краткосрочные разговоры всегда были похожи на не очень хорошие, неотрепетированные спектакли, однако Мэ Ри они, пожалуй, нравились даже слишком сильно – они каждый раз поднимали ей настроение и вызывали улыбку.

- Боюсь, что у меня уже назначена встреча, - вспомнив о том, что сама попросила Гокудеру об одолжении, нарочито опечаленным тоном откликнулась девушка.

- А если я украду вас с обещанием вернуть точно в срок? – попробовал зайти с другой стороны бывший репетитор. – Разумеется, мы никому не скажем о том, что я пригласил вас.

- Даже раздумывать не стану, - честно обрадовавшись этому предложению, произнесла Мэри. – Согласна. Крадите. Но не забудьте о возвращении.

Он с привычной глазу усмешкой галантно подал свою руку, и девушка, легко доверившись, вложила свои пальцы в его раскрытую ладонь.

Она с большим изумлением не только не почувствовала ни капли отвращения или даже самой малой толики неприязни, но даже наоборот: сухая, чуть прохладная, широкая мужская ладонь вызвала в ней лишь некое умиротворение и чувство полнейшей безопасности.

Так было в разы спокойнее.

Сейчас единственной отдушиной для неё показалось лишь расстояние, на котором она могла неторопливо и тщательно обдумать всё, так скоропостижно навалившееся на её плечи многотонным камнем.

Ей нужно было отвлечься, чтобы хоть немного прийти в себя, прежде чем делать какие-то скоропалительные выходы.

Двигатель автомобиля уютно заурчал, и машина легко тронулась с места. В боковое зеркало были прекрасно видны удалявшиеся решётки ворот особняка, однако Мэри даже не взглянула на них, концентрируя внимание на чёрном экране телефона, который держала в своих руках.

Если бы сейчас кто-нибудь позвонил ей, то единственное, что долетело бы до его ушей, было бы лишь монотонное:

«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети».

III.

Фитиль уже был зажжён.

С каждой пройденной секундой его становилось всё меньше и меньше. И чем ближе был этот маленький, сверкающий огонёк, тем старательнее с уст начинали слетать молитвы и бесполезные обращения к богу спасти из этого ада. Одно маленькое движение колёсика пластмассовой зажигалки стало самым большим ужасом.

Мэ Ри сидела на бочке с порохом с тех самых пор, как поставила на бумажке свою подпись.

Она понимала и принимала это, стараясь не думать, что бы случилось, не появись в её жизни Тсунаёши и его бравая Вонгольская свита.

Последние несколько месяцев её состояние довольно часто колебалось между никому не заметной истерикой и безразличием, тщательно замаскированным от чужого взгляда.

С некоторых пор она довольно часто проводила вечера в одиночестве, закрывшись в библиотеке, и в горьких слезах безразлично раздумывала над тем, насколько быстро умрёт, если проткнёт себе глотку кухонным ножом.

Она внимательно проследила за тем, как Реборн – стройный, подтянутый и лёгкий – весёлой, пружинистой походкой исчез за дверью кофейни, и задалась вопросом – как можно было оставаться настолько бодрым и оживлённым, заведомо осознавая всю опасность и риск?

Противное, словно рыбья слизь, чувство грядущей беды и угрозы лишь больше топило душу в горечи и страхе.

Ей настолько хотелось, чтобы эти томительные дни полной боевой готовности и ожидания нападения закончились, что Мэри готова была добровольно кинуться на амбразуру, чтобы не мучить себя и других.

Её опасения и ожидания сбылись быстрее, чем она того хотела.

Через три с половиной часа на телефон каждого хранителя, всполошившегося из-за отсутствия супруги босса в резиденции Вонголы, поступит сигнал тревоги.

Нападение на членов семьи заставит Вонголу Дечимо забыть обо всех обидах, и оставит в его душе липкое, пронизывающее до самых костей, давно позабытое чувство.

Ощущение животного страха.

========== Часть двадцать четвёртая. Плохая пародия. ==========

I.

Это было наихудшее клише похитителей, какое только могло оказаться перед ней.

Мэ Ри отдалённо, но совершенно чётко, слышала, как её похитители отвратительно и гнусно переговаривались о том, в каких позах и с какими «игрушками» будут её трахать.

Её так предсказуемо хотели пустить по кругу, прежде чем торжественно вручить своему боссу… или кто у них там на верхушке пищевой цепи числился.

Только, в отличие от всех сценариев голливудских фильмов, в этой драме её спасать никто не собирался.

Потому что, кроме Реборна, никто не знал, об их местонахождении.

Потому что киллер остался там, за пару десятков километров наедине с трупами, запахом пороха и безмолвными проклятиями в адрес грязных ублюдков и глупой, пугливой супруги Вонголы Дечимо.

Потому что Хон Мэ Ри действительно была слишком глупа, самонадеянна и упряма.

И сейчас, расплачиваясь за собственные промахи, она с замиранием сердца слушала самые низкие, подлые и отвратительные вещи не только о себе, но и о Вонголе, которая, пусть и со значительными промахами, но стала для неё второй семьёй.

Так страшно ей не было со дня первого похищения.

Мэри мелко тряслась от ужаса, но не проронила ни слезинки. Скорее всего, от шока.

Когда её похищали, было мучительно больно (физически и душевно). Когда она думала о том, что с ней могли сделать и что из этого могли показать Дечимо, становилось мерзко и тошно.

Один из похитителей, что сидел рядом, очевидно, не удержавшись, положил руку на её бедро и повёл вверх, развязно и совсем не ласково ощупывая внутреннюю его сторону. Он что-то бегло пробормотал на итальянском, и противное касание переместилось намного выше, на грудь, грубо сминая её в широкой, мозолистой ладони. Дальше послышалась очередная пошлая шутка (девушка надеялась, что это была хохма, а не планы на ближайшее будущее) и до слуха донёсся раскатистый, басистый хохот.