«На самом деле это было просто ужасно, но пусть уж думает, что я люблю Дечимо, чем считает, что я вышла за него из-за денег или что-то такое».

- Конечно, думаю, что у тебя будет так же, когда ты найдёшь своего человека. Даже лучше.

«Не дай бог у тебя сложится так же, как у меня, А Ра. Пусть будет по-другому».

- Можно я возьму эту фотографию?

Девчонка вытянула карточку, где были изображены улыбающиеся Тсуна и Мэри, запускавшие в воздух двух голубей.

- А Ра…

- Ну, пожалуйста! Должно же у меня быть хоть что-то со свадьбы моей сестры! Я хочу похвастаться подругам! А то они всё думали, что ты старой девой останешься.

Мэ Ри повздыхала, но в конечном итоге согласилась, хотя не была в восторге от того, что у неё в доме будет находиться напоминание о том, что она бы предпочла забыть сразу же после того, как всё закончится.

V.

Когда семья Мэри уехала в гостиницу, твёрдо пообещав вернуться на следующий день, часы уже отбивали девять.

Напоследок А Ра поклялась привезти с собой диск со своими песнями, который случайно оставила в сумке с одеждой. Рэйчел долго не хотела уходить, желая остаться с сестрой и новоявленным братиком, однако в конечном итоге уморилась и уснула, чем Джи Ён удачно воспользовалась.

А Джин О попросил Тсуну разрешить ему побывать в гараже и познакомить его со Спаннером и Джаннини (увлечение техникой у них по мужской линии передавалось что ли?).

Той ночью Мэри ночевала в своей старой комнате, ибо она наотрез отказалась спать в одной постели с человеком, который обманул её, да ещё и посмеялся над этим.

И это впервые в жизни было жутко непривычно – быть одной.

Не помогало даже то, что на другой половине кровати мирно мурчал старый-добрый толстяк Феликс.

С небывалым ужасом Мэ Ри осознала, что постепенно отвыкала от жизни незамужней и привыкала к тому, что было теперь.

Она почти забыла о том, какова была цель её замужества и какой ценой далась ей безопасность и эта безмятежная жизнь в стенах надёжного особняка.

- Так, Хон Мэ Ри, вернись в реальность и начни уже интересоваться, как идут поиски той преступной группировки! – прошептала сама себе девушка, находя излишне подозрительным то, что за эти несколько недель не было ни единого нападения или попытки убийства.

Она была просто обязана выяснить это, потому что от этих вещей зависела её свобода.

VI.

Следующим утром она проснулась от того, что стало невыносимо жарко в чьих-то объятиях.

И всё бы ничего, но засыпала-то она в совершенно противоположной части особняка. С котом.

Не с Дечимо.

========== Часть двенадцатая. Забота. ==========

I.

Тсуна не мог двигаться, и уже был на грани того, чтобы взвыть от того, насколько неудобным было сейчас его положение.

Он уже давно проснулся и просто мучился от ноющей ломоты во всём теле. Горло саднило и ужасно хотелось выпить чего-нибудь горячего, чтобы унять эту боль, скребущую глотку.

В носу свербило, постоянно слезились глаза и, несмотря на то, что он довольно хорошо выспался, Савада всё равно ощущал усталость и недомогание.

Ему просто не хватало сил убрать со своей руки голову жены, которая так сладко спала, прижавшись к нему и крепко обнимая то ли от того, что ей снилось что-то дурное, то ли по той, причине, что она не надела свой ужасный спальный костюм и теперь жутко мёрзла.

Дечимо никак не мог ожидать, что после своих слов на счёт того, что он обманщик и предатель, а ещё садист законченный, Мэри вернётся в комнату посреди ночи, да ещё и полезет в кровать, не обратив внимания на кота, который прибежал раньше своей хозяйки и забрался на её подушку.

Бог знает, сколько ещё бы ему пришлось терпеть эту пытку, но, видимо, кто-то услышал его молитвы о скорейшем пробуждении Мэри, поскольку девушка что-то невнятно замычала и начала шевелиться.

У Тсуны не было никаких сомнений, что его супруге не понравится то положение, в котором они оба оказались (как-никак, оба они уже выросли из того возраста, когда можно было спать вот так, при этом не чувствуя никакой двусмысленности).

- … Дечимо, ничего не было, понял? Это случайность.

Молодой босс лишь улыбнулся и кивнул, предпочитая промолчать.

Он не был согласен с этим, вовсе нет. Просто почему-то ему жуть, как не хотелось, чтобы Мэ Ри знала о том, что он простудился (если он, конечно же, верно ставил себе диагноз). А по хриплому голосу девушка сразу могла определить его нехорошее самочувствие (Тсунаёши не имел ни грамма сомнений о том, что его голос будет хрипеть).

Спросонья не уловив сути такого молчаливого поведения, девушка оперативно скатилась с кровати и направилась к шкафу, чтобы достать удобную одежду. Теперь-то можно было не надевать то ужасное офисное платье, а довольствоваться привычными нарядами, радующими сердце и глаз.

Тсуна лишь завистливо вздохнул. У него уже довольно долгий промежуток времени не было возможности надеть удобные вещи, какие он всегда носил, будучи подростком. Сейчас никаких тебе кроссовок, джинсов, просторных футболок и толстовок («Босс мафии обязан всегда выглядеть презентабельно»).

«Снова это…» - молодой босс закатил глаза, когда его жена вытянула чёрные леггинсы с кружевными вставками и белую тунику.

За несколько недель совместного проживания Савада понял, что Мэри была просто одержима этими обтягивающими штанами. Она носила их почти всегда и почти везде. У неё была отдельная полка для них и по выходным она тщательно перебирала их, складывая в аккуратную стопку («Леггинсы делают мою жизнь проще, потому что в них моя попа очень хорошо выглядит»).

Будь у него возможность, Савада непременно бы сказал, что для замужней женщины обязательно делать свою попу привлекательной только для одного человека – для своего мужа. Однако они же не были настоящими супругами, а посему, у него не было прав делать настолько саркастичные замечания (так считали они сами, а вот штампам в их паспортах было глубоко плевать на эти общие заморочки).

II.

Он ушёл работать ещё до того, как Мэ Ри закончила водные процедуры.

Девушка обвела взглядом пустую комнату и, тяжело вздохнув, присела на стул, стоявший около трельяжа, попутно вытирая влажные волосы полотенцем.

Она задумалась над тем, стоило ли ей постоянно вести себя так отталкивающе, когда они с Тсунаёши были наедине.

«… Я же только и делаю, что злюсь и кричу на него».

Мэри действительно и сама не понимала, почему так странно себя вела с ним. Дечимо ведь тоже не мог быть запредельно рад тому, что женился на незнакомой простушке, взявшейся из богом забытых трущоб на окраине Палермо. Но, тем не менее, он вёл себя с ней обходительно и старался быть более мягким, позволяя то, чего любой другой муж не разрешил бы своей жене даже в обмен на месяц ежедневных отсосов.

И, если уж речь зашла об интиме, то ей стоило так же вспомнить, что Тсуна не требовал никакой физической близости, кроме поцелуев и объятий для демонстрации. Он не распускал руки, не давал никакого повода думать, что хотел чего-то большего и не пытался залезть к ней под юбку, даже если и хотел этого (но, Мэ Ри предпочитала не думать о своём супруге и сексе в одном предложении).

Да, они не дотягивали даже до половины всех критериев статуса нормальной женатой пары, но это не значило, что им просто категорически необходимо было иметь плохие отношения друг с другом.

В конце концов, мало ли, сколько им ещё придётся вот так жить.

«Может, мне стоит попытаться подружиться с ним… В конце концов, у нас довольно много общего».

И это действительно было так. Взять хотя бы ту же любовь к чтению, которую Тсуна приобрёл по мере взросления, и которой Мэри страдала ещё с годовалого возраста (мама рассказывала, что когда маленькой Мэ Ри подарили книжку на День рождения, она забыла и про торт, и про другие подарки, и про всё остальное).

Ну, или поставить в пример их общую тягу к тишине, в которой никому из них не хотелось разговаривать, и они предпочитали просто посидеть рядом.