- Ещё немного, Мэри, совсем чуть-чуть. Прошу тебя, потерпи.
- … Согласен ли ты, Савада Тсунаёши, взять Хон Мэ Ри в законные жёны, быть с ней в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
- Согласен.
- Согласна ли ты, Хон Мэ Ри, взять Саваду Тсунаёши в законные мужья, быть с ним в горе и радости, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, пока смерть не разлучит вас?
- Согласна.
Девушка не колебалась ни секунды, чему Тсуна был несказанно рад. Сомнения в голосе невесты и заминки перед ответом вызвали бы сомнения и среди всех присутствующих.
- Властью, данной мне богом, перед лицом собравшихся, я объявляю этого мужчину и эту женщину мужем и женой. Вы можете обменяться кольцами.
Маленький мальчик с умилительно серьёзным лицом подошёл к Дечимо, держа в руках подушку.
Савада взял коробочку, лежавшую на ней, и открыл её. Внутри были тонкие венчальные кольца.
Они с Мэ Ри по очереди надели их друг другу на пальцы, и, очевидно довольный собой, мальчишка поспешил отойти на своё место.
- Можете поцеловаться, - священник сделал рукой приглашающий жест.
«Так, а вот это мы не репетировали…»
Мэри испуганно похлопала глазами и едва не сделала шаг назад, когда, теперь уже муж, приблизился к ней и руками потянулся к вуали.
Отовсюду послышались оглушительные овации. Кто-то даже присвистнул.
Савада приобнял девушку за талию и, прежде чем поцеловать в губы, тихо прошептал: «Улыбайся, милая Мэри».
VII.
Седьмого апреля 20** года, в Палермской церкви Сан-Никола-деи-Гречи (Ла-Мартора-ной), состоялось венчание молодого дона Вонголы, Савады Тсунаёши, и его очаровательной невесты, Хон Мэ Ри.
Комментарий к Часть пятая. Весь мир - театр, а люди в нём, придурки вроде нас с тобой.
1) Сицилийская вечерня - национально-освободительное восстание сицилийцев против власти Анжуйской ветви дома Капетингов 30 марта 1282 года.
2) Сан-Никола-деи-Гречи (Ла-Мартора-ной) - одна из церквей Палермо, построенная в 1143 году. Одна из главных средневековых достопримечательностей столицы Сицилии, образец гармоничного соседства арабо-норманнского стиля и барокко.
Ребята, одно важное объявление - пожалуйста, если вас не устраивает сюжет или стиль написания, просто закройте мою работу и не читайте. Не надо отправлять всякий мусор мне в личку, чтобы показать, мол я так ужасно пишу и у меня нет никакого таланта. Есть люди, которым нравится этот фанфик, к тому же пишу я исключительно для себя. От того, что вы напишете мне “Срочно добавь экшОна!”, “Мало действий!”, “Мало чувственности!”, я не стану менять свой стиль.
Спасибо за внимание.
========== Часть шестая. В нашем контракте не было третьего “С”. ==========
I.
Мэ Ри отчётливо помнила свой первый поцелуй, случившийся ещё в первом классе старшей школы, потому что он был далеко не идеальным, как это обычно описывали в книгах, а, можно даже сказать, омерзительным.
Нет, от её партнёра вовсе не несло, как от сивого мерина, но как только их губы соприкоснулись, юноша начал активно толкаться языком к ней в рот. Опешившая в тот момент девушка была настолько шокирована таким напором, что даже сопротивляться не могла. Чего уж там говорить о каком-то ответном движении.
Хон не просто закрыла глаза, она зажмурилась изо всех сил и начала молиться, чтобы это прекратилось поскорее.
Так случалось ещё около пяти или шести раз (она считала, что отвращение в первом своём опыте испытала с непривычки), пока Мэри окончательно не убедилась в своей искренней неприязни ко всем проявлениям физической близости между людьми. Даже держаться за руки после того инцидента для неё стало ужасным испытанием.
Поцелуй на их с Дечимо свадьбе мало чем отличался от всех предыдущих, разве что он не был неожиданным, и Тсуна не пытался вылизать ей всю ротовую полость (даже просто на словах это звучит просто омерзительно), поэтому, у Хон было время на моральную подготовку и без репетиций.
Мэ Ри перестала считать, сколько раз они целовались перед публикой уже тогда, когда их попросили сделать это около выхода из церкви (на тот момент это была первая просьба, исходившая от фотографа и третья от гостей). Ей просто невыносимо было знать количество этих, якобы, «скрепляющих брачный союз» обрядов.
В этот день для неё всего было «слишком».
Слишком много людей. Слишком много лишних касаний, разговоров и шумных поздравлений. Единственным, чего показалось слишком мало, было время, которое ей удалось провести в спокойствии.
Отвыкшая от балагана за четыре года жизни отдельно от своей семьи, Мэри поняла, что ей снова жутко недоставало личного пространства.
Особенно невыносимой была мысль о том, что с сегодняшнего дня начинался её совместный быт с Вонголой Дечимо.
А это, как он сам ей объяснил, подразумевало: быть влюблённой в него на публике, жить в одной комнате и спать на одной постели с ним (чёрт бы побрал условия его контракта). Соответственно, ни о каком личном пространстве и речи зайти не могло.
«Как подумаю об этом, аж плакать хочется… »
- Дечимо… слушай, Дечимо, я больше не могу, - жалобно проскулила девушка, дёрнув Тсуну за руку.
- Мэри, ты нехорошо себя чувствуешь? – обеспокоился молодой человек.
Хон… а точнее уже Савада, затравленно взглянула на мужа, и как бы сильно ей ни хотелось ответить на этот вопрос сарказмом, она лишь обессиленно кивнула.
- Я прошу тебя, давай уйдём, уже ведь можно?
Мэ Ри и впрямь сейчас выглядела не очень хорошо, и даже прекрасный макияж не мог скрыть её состояние нестояния. Но чувствовала девушка себя намного хуже, чем казалось на первый взгляд. Её настолько вымотало это мероприятие, что Мэри могла без стеснения заснуть прямо здесь, за столом. Лицом в салате.
Вдобавок ко всему, желудок у неё скрутило, и всё тело периодически сотрясали спазмы тошноты.
- Я только предупрежу об этом Гокудеру…
Тсунаёши и сам очень устал от всего этого и единственным моментом, которого он ждал с нетерпением, было возвращение домой. Резиденция Вонголы, может, не самое спокойное место на планете, но учитывая, что вся семья и не думала о том, чтобы сейчас поехать в особняк, там должно было быть достаточно тихо.
Как только Дечимо отошёл, девушка облегчённо выдохнула и позволила себе немного понаблюдать за гостями.
Такого количества людей ей не доводилось видеть даже в канун Рождества на центральных улицах Сеула.
Все что-то бурно обсуждали, некоторые изредка поглядывали на Мэ Ри, и большинство взглядов вовсе не лучились счастьем и дружелюбием. Оно и понятно, объявилась какая-то нищенка из трущоб и превратилась в принцессу (если жену короля мафии можно было назвать таковой).
Вот только никто из этих людей и понятия не имел, что девушка являлась не более чем прикрытием. И то, что сейчас все они веселились на этом празднике, обозначавшемся, как «Самый-счастливый-день-в-жизни-каждой-женщины», по сути дела, было лишь глупым фарсом.
Чёрной комедией.
О-очень чёрной.
Мэри медленно водила взглядом по толпе, улыбалась каждому, кто поворачивался к ней лицом, и то и дело наталкивалась на уже знакомых людей, имена которых были забыты. Но девушка расстраивалась не по этому поводу.
Ей в скором времени предстояло выучить их всех не только по именам, но и запомнить в лицо, и поддерживать хорошие отношения, как минимум с половиной. А вот это уже тянуло на трагедию с летальным исходом в самом конце.
- Мы можем уходить.
Пусть это и было неожиданно, у Мэ Ри не было сил даже на то, чтобы удивиться или испугаться, она просто моргнула и, прикрыв рот ладонью, широко зевнула.
Даже если гости расходиться совсем не собирались, зато все понимали, что новобрачным нужно побыть только вдвоём. Потому-то, когда Мэри и Тсуна спокойно направились домой, никаких вопросов и не возникло.
( - Так, подожди, ты хочешь сказать, что не дашь мне заснуть ночью, чтобы потом я встала как можно позже обычного и тем самым подтвердила, что у нас все было «по-взрослому»? – Мэри изобразила пальцами кавычки и многозначительно взглянула на своего будущего супруга. – Нет, между нами всё должно выглядеть реалистично, я согласна, но не доводи, пожалуйста, до абсурда.
