Литмир - Электронная Библиотека
A
A

* * * Генка с трудом приоткрыл глаза и судорожно попытался вспомнить где он и как сюда попал. Сознание возвращалось к нему медленно и вместе с болью. Голова была тяжелой и неестественно распухла. Глаза и щеки затекли и невыносимо саднили. Все тело ныло и изредка пронизывалось болью. Генка, не в силах сдержать стона, приподнялся на локтях с вонючего и залитого водой пола и попытался оглядеть все, что его окружало. Он лежал посреди мрачного и заваленного разным хламом подвала, тускло освещенным сквозь единственное , величиной с футбольный мяч , отверстие в стене. Одежда на нем была изодрана в клочья и густо покрыта багровой коростой из высохшей крови. Его руки и ноги были грубо скручены стальной проводкой и связаны друг с другом за спиной. Чудовищный холод поднимался от бетонного пола, на котором он так беспомощно лежал , и жадно пронизывал все его тело. Генка приглушенно застонал, перевернулся на бок и тупо уставился на массивную дверь, блестевшую в стене подвала. Время потянулось невыносимо медленно и однообразно. Время от времени Генка терял сознание от боли, а когда он вновь приходил в себя, все неизменно оставалось на своих местах. Свет, пробивавшийся сквозь маленькое окошко Генкиной тюрьмы, стал немного ярче. Генка сделал вывод, что снаружи, судя по всему, уже был день, сменивший утро. Прошел еще час, а, может два, как у дверей подвала раздалась возня, заскрежетал замок и яркий свет ударил Генку по глазам. - Ну что, небось очухался, щенок? - раздался незнакомый и враждебный Генке голос. - Вставай, давай! Пришли проведать твою душу ! Незнакомец грубо пнул ногой Генку и принялся усердно освобождать его от пут. Два сербских ополченца небрежно подхватили Генку и тяжело поволокли его вначале к двери мрачного подвала, затем по лестнице куда-то вверх и наконец доставили его наружу к солнечному свету и несмолкаемому щебетанию птиц. Генка сделал грудью полный вдох и снова потерял сознание от боли.

* * * Очнулся он уже в каком-то каземате. Свет мощной лампы бил ему в лицо. Все тело продолжало ныть и неуютно чувствовать себя в обшарпанном и грязном кресле. - Ну, что скажете , солдат, - услышал он в свой адрес чей-то грубый голос. - Вы знаете, что натворили ? В чем обвиняют вас? Генка отрицательно мотнул головой , обвел комнату , в которой оказался, взглядом и прикусил язык от мрачного предположения. Он уже как-то раз здесь был, среди заваленных бумагами столов, черных сейфов и сиреневых обоев. Да, он здесь был, и вряд ли добровольно захотел здесь снова оказаться. Перед его персоной за большим столом сидело несколько сербов в офицерской форме и недвусмысленно разглядывали Генку. М-да, конечно, это был обещанный ему Марковичем Военный Трибунал. Тот самый, что запросто и быстро приговаривал к расстрелу в чьих руках была теперь Судьба и будущее Генки . - Повторяю свой вопрос, солдат, вновь произнес полковник, выступавший в роли прокурора. - Вы признаете себя виновным в измене, пособничестве врагу и убийстве сербских солдат - бывших своих подчиненных ? - Нет, не признаю ! - сплевывая на пол кровь, наконец ответил Генка. - Хорошо, тогда по порядку, солдат, - невозмутимо продолжал полковник, небрежно поднося к глазам исписанный листок и что-то в нем читая. - Начнем с того , что не являясь гражданином республики Босния и Герцеговина и добровольно поступив на службу в сербское национальное ополчение, вы тем не менее сознательно скрыли свое настоящее имя и бывшую страну проживания. Это так ? - Пожалуй, так ! - поморщившись , признался Генка, все еще не поднимая головы. - Дальше, - продолжал допрос полковник, - вы проявили себя как доблестный и исполнительный солдат , и вас даже назначили впоследствии на должность командира отделения разведчиков- диверсантов. Однако, неплохо выполнив первое же свое задание, вы тем не менее несете ответственность за то, что ваше отделение понесло необъяснимые потери и при возвращении в расположение сербской армии с задания вы предприняли попытку покушения на жизнь вашего же подчиненного Анте Марковича. Тщательно изучив все материалы следствия, ваш рапорт и доклад Марковича, мы склоны вас подозревать в измене, сознательном содействии врагу, приведшем к гибели солдат Иовича и Михайловича. Вы признаете это , солдат ? - Да этож просто бред ? - без тени фальши возмутился Генка. - Что б я, сознательно и с умыслом повел на смерть своих товарищей и , уж тем более друзей ? Вы за кого меня принимаете, господин офицер ? Да, я не серб! Но я такой же славянин, как вы ! И слово "честь" - уж очень много значит для меня ! - Однако, мы отвлеклись, - бесцеремонно перебил его полковник. - Идем дальше, солдат. Согласно приказу командования сербской армии вас до выяснения обстоятельств отстранили от участия в боях и от командования отделением как только вы вернулись в часть с задания. Помимо этого, вы были объявлены под домашним арестом и вы нам дали слово чести, что не предпримите попыток к бегству и измене. Однако, вы очень скоро грубо нарушили данное вами слово и окончательно подорвали доверие к себе, совершив беспрецедентное нападение с целью изнасилования на гражданку Боснии Марьяну Манолич, а затем, обнаружив в ее доме лазутчика хорват, вы вступили с ним в контакт. Когда же в доме появился ваш товарищ Анте Маркович, вы коварно на него напали, с целью сведения старых личных счетов и устранения свидетеля вашей измены, а так же с целью помощи разведчику хорват, которого Маркович выследил еще до вашей встречи с ним. Согласно всем, имеющимся в нашем распоряжении уликам, мы обвиняем вас в убийстве сербского солдата Анте Марковича и прямой причастности к смерти бойца разведотделения Михайловича, т.к. согласно рапорту Марковича вы преднамеренно направили его впереди себя по минному полю и умышленно сообщили ему заведомо ложный и опасный маршрут. Вы признаете это ? - Нет ! - рассержено отрезал Генка, прекрасно сознавая, что ему никто не верит. - Однако , факты против вас, солдат! - сурово сдвинув брови, произнес Казиевич. - Ваши подчиненные Иович и Михайлович мертвы, хорватский лазутчик успешно бежал, пуля извлеченная из тела Анте Марковича была выпущена из вашего же пистолета, который мы у вас изъяли при захвате. Я думаю , что вы не в праве отрицать свою вину .Ведь вы же солдат. Так признайте достойно свое поражение ! Ну, что вы скажете в ответ ? - Я лишний раз скажу вам - "нет" ! - огрызнулся Генка. - Я знаю, вы мне не верите, но все же. Я не виновен ! Я искренне и честно воевал за интересы вашего народа и уж конечно никак не мог предать своих товарищей и подчиненных. Я никогда не помогал хорватам и никогда об этом и не помышлял. Что же касается Марковича ...Да, я хладнокровно пристрелил эту мразь. И сделал это сознательно и даже этим горжусь . Вот только, жалею, что не сделал это раньше. Тогда бы Орест возможно был бы жив, а девушка бы избежала унижения и позора. Я все сказал ! Мертвая тишина воцарилась над столом, за которым заседал Трибунал. Сербы пристально и недоверчиво разглядывали Генку. Генка потерял терпение, гордо встал и , вскинув голову, вызывающе и дерзко посмотрел на судей. Ему нечего было бояться. Он сознавал, что приговор ему давно уж предрешен. Он просто наслаждался ненавистью и своим презрением к отторгнувшему его миру. Наконец, после паузы, председатель Трибунала встал, отвел глаза от Генки, чуть опустил голову и как то грустно и растеряно изрек : - Я думаю , что выскажу мнение всего Трибунала, если отмечу, что мне импонирует ваше мужество и самообладание, солдат . Нот война есть война. Мы склоны заключить, что вы нарушили присягу. Прощения этому не может быть. Вы признаетесь Трибуналом полностью виновным и по законам военного времени вас ждет суровая кара - смертная казнь через расстрел . У меня все, господа офицеры. Я предлагаю закрыть на этом заседание Трибунала. - Выведите осужденного из зала ! - добавил он уже в адрес Генкиных конвоиров. - Приговор Трибунала должен быть приведен в исполнение в течении ближайших 24 часов... - Что ж , это к лучшему,- цинично усмехнулся Генка. Превозмогая боль и горечь от обиды, он резко выпрямился в полный рост и твердой поступью направился к дверям , ведущим к выходу из здания Трибунала.

28
{"b":"66487","o":1}