Говоря о проблеме типичности в литературе, о переплетении в человеке и в художественном образе классовых и индивидуальных черт, Горький указал, что классовые признаки человека не являются внешними, "анкетными", а коренятся очень глубоко, переплетаются с индивидуальными чертами, влияют на них и в какой-то мере трансформируются сами в тот или иной "индивидуальный вариант" скупости, жестокости, ханжества и т.д. Так, он отмечал, что "пролетариат по социальному положению... не всегда пролетариат по духу", обращает внимание на необходимость художественного постижения социальной психологии - черт характера человека, обусловленных его принадлежностью к определенной социальной группе.

Единство идейных устремлений советских писателей, социалистический реализм как метод советской литературы, указывал Горький, ни в коем случае не требует от писателей художественного единообразия, отказа от творческой индивидуальности; он хорошо знал, что тему, героев, сюжет, манеру повествования писатель выбирает всегда сам и диктовать ему тут что-либо глупо, вредно и нелепо.

В этом Горький был един с Лениным, который писал в 1905 году, что в литературном деле "безусловно необходимо обеспечение большего простора личной инициативе, индивидуальным склонностям, простора мысли и фантазии, форме и содержанию".

Не раз напоминает Горький писателям, что решающей силой истории является народ, простой рядовой человек. Он выступает против произведений, в которых все заслуги в военных операциях приписываются командирам (а подчас даже вообще одному человеку) и в тени остаются рядовые бойцы, вооруженный народ. "Основным недостатком повести Вашей, - пишет он П.Павленко (речь идет о романе "На востоке". - И.Н.), - является совершенное отсутствие в ней героической единицы - рядового красного бойца... Вы показали героями только командиров, но нет ни одной страницы, на которой Вы пытались бы изобразить героизм массы и рядовой единицы. Это по меньшей мере странно".

Много делает Горький, один из зачинателей советской литературоведческой науки, для пропаганды и изучения русской классической литературы. Его статьи по литературным вопросам поражают широтой привлекаемого материала, содержат глубокие оценки творчества русских писателей-классиков. Марксистский анализ искусства, по мысли Горького, поможет правильно понять писателей прошлого, разобраться в их достижениях и заблуждениях. "Гениальность Достоевского неоспорима, по силе изобразительности его талант равен, может быть, только Шекспиру", - писал Горький, отмечая огромное влияние идей писателя на русскую общественную жизнь. В этом влиянии необходимо разобраться, а не обходить его стороной.

"...Я против превращения легальной литературы в нелегальную, которая продается "из-под полы", соблазняет молодежь своей "запретностью" и заставляет ее ожидать "неизъяснимых наслаждений" от этой литературы", объяснял Горький причины, по которым, он считал, следовало издать "Бесов", роман Достоевского, в котором искаженно изображалось революционное движение 70-х годов, нетипичные крайности выдавались за главное, определяющее, типичное.

Общее собрание Академии наук СССР 24 марта 1934 года единогласно избрало Горького директором Пушкинского дома (Института русской литературы) в Ленинграде - научного учреждения, занимающегося изучением русской и советской литературы и изданием академических (наиболее полных, научно проверенных и комментированных) собраний сочинений русских классиков; при Пушкинском доме есть Литературный музей, где представлены портреты и издания произведений крупнейших русских писателей, их личные вещи; в богатейшем архиве института хранятся рукописи писателей.

Постоянно в поле зрения Горького и современная зарубежная культура. Социальные бури двадцатого века - первая мировая война, Октябрьская революция в России, выступления пролетариата Европы и Америки - порядком расшатали господство буржуазии, ускорили политическое гниение капиталистического строя. Это не могло не отразиться на идеологии и на культуре господствующих классов, что верно и глубоко вскрывал Горький: "Процесс разложения буржуазии - всесторонний процесс, и литература не исключена из него".

Важную роль в тридцатые годы сыграли выступления писателя по вопросам языка художественной литературы. Горький отстаивал положение о том, что язык - средство общенародной культуры и "литератор должен писать по-русски, а не по-вятски, не по-балахонски", выступал против увлечения диалектизмами и жаргонизмами, характерного для ряда писателей в 30-е годы (к примеру, для Ф.Панферова), против художественно неоправданного словотворчества.

Еще в 1926 году Горький писал, что язык современной литературы "хаотически" засорен "хламом "местных речений", которые, чаще всего, суть искажения простых и точных слов".

Культивирование литературой жаргонизмов и диалектизмов противоречило движению самой жизни. Рост культуры широких народных масс, ликвидация неграмотности наносили сильнейшие удары по отступлениям от литературного языка, по его искажениям, по жаргонам и диалектам.

Для Горького требование богатого, образного языка было частью борьбы за высокую писательскую культуру.

Получалось, отмечал писатель, что мужики Тургенева, Льва Толстого, Глеба Успенского говорили ярче и выразительней, чем герои современных произведений о деревне, а ведь кругозор крестьян, совершивших революцию, прошедших гражданскую войну, был шире, их понимание жизни глубже.

Чрезмерным, художественно не обоснованным употреблением просторечных и диалектных слов Горький в первые писательские годы "грешил" и сам, но, став зрелым художником, вытравлял их. Вот примеры из "Челкаша".

В первой публикации, 1895 года, было:

"Обруганный парень бунчал что-то вполголоса..."

"А снасть-то где...? Э...? - вдруг подозрительно спросил Гаврила, шныряя глазами в лодке".

"Эх, кабы дождь трахнул! - прошептал Чел-каш".

В дальнейшем Горький переписал эти фразы так:

"Обруганный парень бормотал что-то вполголоса..."

"А снасть-то где? - вдруг спросил Гаврила, беспокойно оглядывая лодку".

"Эх, кабы дождь пошел! - прошептал Челкаш".

На собственном опыте понявший ненужность художественно не обоснованного употребления просторечных и диалектных слов, Горький убеждал в этом и советских писателей.

Горького в развернувшейся перед съездом писателей дискуссии поддержали М.Шолохов, Л.Леонов, А.Толстой, С.Маршак, Ю.Либединский, М.Слонимский, Н.Тихонов, О.Форш, В.Шишков, Вс.Иванов, А.Макаренко, Л.Сейфуллина, В.Саянов, Л.Соболев. Публикуя статью Горького "О языке", "Правда" в редакционном примечании писала: "Редакция "Правды" целиком поддерживает А.М.Горького в его борьбе за качество литературной речи, за дальнейший подъем советской литературы".

3

Много и упорно борется Горький за повышение писательского мастерства литературной молодежи, ее общей культуры. Эта работа была особенно актуальной в годы, когда в литературу пришли люди из народной среды, не имевшие солидной образовательной базы, а культурный рост читательских масс шел необычайно быстрыми темпами. "Нам грозит весьма оригинальная, но невеселая возможность, - с иронией говорил Горький, - увидеть читателей более грамотными, чем писатели". Поэтому он много пишет о литературном мастерстве, основывает журнал "Литературная учеба", на страницах которого опытные авторы и критики разбирали произведения начинающих, рассказывалось о том, как писали Пушкин, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Некрасов, Л.Толстой, Г.Успенский, Стендаль, Бальзак, Мериме, Золя; своим писательским опытом делились К.Федин, Н.Тихонов, Б.Лавренев, П.Павленко, Ф.Гладков; сам Горький напечатал статьи "Как я учился", "Беседы о ремесле", "О литературной технике", "О прозе", "О пьесах", "О социалистическом реализме", "Беседа с молодыми", "Литературные забавы" и другие.

Журнал шел навстречу огромному интересу к литературному творчеству среди широких масс, рассказывал о работе литературных кружков, о творчестве русских классиков - Пушкина, Гоголя, Гончарова, Щедрина, Достоевского, Некрасова, Чехова.