Платок давно упал на пол за ненадобностью. Энни держала в руке скудный кусочек мыла, используя тот как мочалку. Леонхарт натирала все тело в настолько бешеном темпе, словно сейчас сюда кто-то зайдет и увидит ее в таком неподобающем состоянии.

И меньше всего она бы стеснялась своей наготы. Леонхарт волновал только ее общий вид, напрочь выбитый из обычной колеи сегодняшними танцами. Этими гадкими танцами.

Поднимаясь к шее, Энни случайно задела рукой бусинку затвердевшего соска, тут же тихо пискнув. Мыло катастрофически сушило кожу, а эти нежные участки особенно. Леонхарт вообще старалась их не трогать, да и лишний раз не смотреть.

Как ожидаемая молния в совсем неясную погоду, голову пробило воспоминание об Арлерте, сжимающим свои руки на ее талии. А дальше то, как он быстро удалялся от нее подальше.

Леонхарт прижалась к стене, тихо спускаясь по ней вниз, вдыхая запах сырой древесины, скуля, точно побитая жизнью собака…

***

В списке самых глупых вопросов, заданных когда-либо человеком, на первом месте точно мог бы стоять «А почему ты не танцуешь, Энни?»

Леонхарт не могла не хохмить про себя в тот момент, когда внимательно исследовала общую обстановку. Было темно — не так, чтобы просто не щуриться от яркого солнца, но и не настолько, чтобы споткнуться об выпирающий, словно верх перевернутой лодки, корень. Спрингер оживленно танцевал возле него, не боясь случайно задеть в момент своего энергичного размахивания ногами в разные стороны.

Он называл это что-то вроде популярного танца в своей деревне. Энни точно не знала, потому что парня попросили ничего не уточнять. Выглядело это, малость говоря, забавно.

Рядом с Конни, точно плевавшим на весь мир, крутилась Браус. Девушка не покупала себе новое платье — на ней было старое, надетое однажды еще на кулинарный конкурс. Оно прекрасно шло Браус, делая ее, как выразился Спрингер и услышала Энни, самой красивой сегодняшним вечером.

Эти двое уже перешли на какой-то только им известный танец. Спрингер взял руку девушки в свою и обошел ее вокруг на чуть согнутых ногах. Неизвестно что это вообще было, но Саша громко смеялась, постукивая ножкой в такт музыке, которая удивительно громко играла из старого граммофона.

Иногда Энни удивлялась, почему этим двоим не придумали никакое прозвище, как ей и Армину. Не сдвоили тоже, элементарно, фамилии.

Браусрингер? Спринаус?

Леонхарт правда считала, что они больше всего это достойны. И сама не зная почему, девушка уже долго с интересом наблюдала за главными дурачками сто четвертого кадетского корпуса, чуть склонив голову на бок.

До того момента, когда к ней не подскочила Мина. Девушка вся светилась вместе со своим неброским, но ярким желтым платьем с россыпью маленьких страз. Каролина схватила Энни за руку с очередной попыткой затащить потанцевать.

Леонхарт устала уже что-то ей отвечать, поэтому только покачала головой, упираясь сапогами в землю и не давая девушке ее сдвинуть.

— Энни! — остановившись, возмутилась брюнетка, но руку Энни не отпустила, — Сегодня особенный вечер. Когда еще у нас будет подобный праздник?

Да, праздник. Вряд ли полноценный праздник проводился бы на небольшом участке земли прямо возле столовой. Это место было удачно тем, что находилось возле леса, в который можно было бы, в случае чего, сбежать. Недалеко от импровизированного танцопала в ряд расставили три длинных стола, за которые, пусть и тесно, но умещались ребята сразу из нескольких отрядов. Около входа был еще менее длинный, но достаточно широкий стол, на котором находились закуски. Скудные, но достаточно вкусные для людей, не пробовавших никогда более изысканных лакомств: поджаренный хлеб, какие-то орешки с солью, кусочки сушеного тростника и даже несколько настолько же редких, насколько вкусных кусков вяленой буженины, разобранной, правда, в два счета. Из напитков, кажется, только сладкая вода.

Энни, придя сразу в привычном скучном расположении духа, попробовала все из этого и ушла в сторону. Ее новое платье, купленное без спроса Миной, на зло привлекало слишком много внимания.

Не стоило рассчитывать на то, что в том зажатом магазине будет самая модная одежда. Она бы и стоила тогда не три-четыре монеты, а все сорок. Но все равно все было не так плохо.

Нет, Энни в платье — это ничего хорошего. Она платья перестала носить в детстве еще до своей первой тренировки. А еще и Мина подобрала такое… Как на зло!

Представляющее собой словно раздельную одежду, со светло-голубым топом и пышной белой юбкой, изначально порванной в нескольких местах, но быстро зашитой ловкой рукой мисс Каролины, оно сидело на Энни по-настоящему симпатично. Правда, сколько бы ей это не повторяли, Леонхарт все равно недовольно хмыкала и мысленно представляла себя в любимой толстовке и штанах. Хоть что-то хорошее.

— Ты помяла юбку, — недовольно вдруг заявила Мина, придирчиво оглядывая ее. Каролина потянула руку к ней, с попыткой разгладить так, но Леонхарт не дала ей этого сделать.

Энни не отпускала руку подруги, держа ее в воздухе, на что Каролина выпучила губы, недовольно сверкнув глазами.

— Иди хотя бы поговори с кем-нибудь, — попросила, нет, потребовала девушка и, резко выдернув свою руку, развернулась и ушла, бросив на прощание:

«Выбивайся наконец в люди!»

Энни закатила глаза и снова начала рассматривать толпу. Пока Мина была здесь, никто не поменял своего положения, словно вообще застыв статуей на все то время, пока они ругались. Разве что возле стола с закусками появилось одно новое лицо.

Видеть его Энни не могла, так как человек стоял к ней спиной, но неизменную бледно-желтую кофту и вечно сгорбившуюся спину она бы узнала из тысячи. Леонхарт вздохнула, мысленно прикинув в голове, сколько времени она будет пробираться через всю эту толпу, разделяющую ее и Йегера.

Энни прошла мирно всего пару шагов, как ее кто-то схватил за руку и закружил в пируэте. Когда неизвестный отпустил ее, девушка слегка пошатнулась, а после услышала веселое:

— Не грусти, Энни, потанцуй лучше с кем-нибудь!

Голос Марко был сегодня настолько жизнерадостным, а улыбка такой широкой, что Леонхарт не захотела рушить такую идиллию и, просто помахав ему рукой, пошла дальше. В конец развеселившийся Ботт крикнул ей вдогонку, что она сегодня хорошо выглядит и продолжил дальше танцевать.

Остаток пути прошел без приключений. Разве что Эрена пришлось ловить за руку, так как он уже отходил от стола. Парень недоуменно взглянул на схватившую его руку, а после перевел взгляд на ее обладательницу, тут же расплывшись в широкой улыбке.

— Надо же. А я думал, что ты не придешь, — сказал Йегер, закинув в рот небольшой кусочек хлеба, глядя большими зелеными глазами на Леонхарт. Блондинка обняла себя руками, вдруг почувствовав какую-то неловкость.

Эрен без угрызнений совести нагло рассматривал Леонхарт и, остановившись взглядом на рюшках ее юбки, усмехнулся и зацепил одну пальцами.

— Надеюсь, в них ты не запутаешься? — весело спросил парень. Энни оттолкнула его руку, передразнив:

— Надеюсь, ты не забыл, что ты идиот?

Эрен только беззаботно пожал плечами.

— Чего один? — спросила блондинка, облокотившись на стол. Йегер пристроился рядом, от чего-то вздохнув.

Блондинка удивленно вскинула бровью, а Эрен вдруг взял ее руку в свою.

— У тебя какие-то проблемы? — непонимающе задала еще вопрос Энни, видя, как Йегер заинтересованно рассматривал ее кисть и обводил каждую из фаланг пальцев своим.

— Да не то что бы, — как-то грустно выдал Йегер, переводя взгляд на Энни, — просто проблемы небольшие возникли.

— Небольшие? — все продолжала задавать вопросы Леонхарт. Эрен отпустил ее руку, чему девушка очень обрадовалась и поспешила спрятать ее за спину. На всякий случай.

— Микаса начала слишком много общаться с Кирштайном, — сообщил Йегер, презрительно выделив фамилию парня, — и мне это, мягко говоря, не нравится.

— Ясно, — сухо ответила Энни, ожидая чего-либо поинтересней. Эрен закатил глаза, вспомнив, с какой девушкой имеет дело и что от нее никогда не дождешься особых эмоций.