Кейко, сжимая печати, выбралась из укрытия и коротко кивнула Хао в знак приветствия прежде, чем отдать распоряжения:

— Нам нужно встать в круг, чтобы создать удерживающий барьер и сковать Рё очищающими четками в самом его центре. Он позволит это сделать? — её взгляд остановился на Хоши, и та кивнула, бросив ворону пару слов на старояпонском. Тот агрессивно клацнул клювом, будто желая откусить её голову, однако повиновался и прошел по тропе, освобожденной отступающими в сторону шаманами. Сама девушка последовала следом, не обращая никакого внимания на изучающие ее взгляды.

— Славно выглядишь, дорогая, — Хао оказался с ней рядом, лишь слегка тронув за рукав. — Не то, чтобы я не рад тебя видеть, но что случилось с твоей невоспитанной половиной?

Очищающие четки из множества мелких бусин взметнулись в воздух и легли на шею демона, скользнув на сложенные крылья. Анна ловко забросила еще несколько петель, и те затянулись, заставив ворона издать возмущенный вскрик.

— Нэмид в порядке, — Хоши мельком глянула на Асакуру и, едва заметно улыбнувшись, заправила выбившуюся прядь в прическу. — А что же? Боишься, что я останусь навсегда?

Губы Хао дрогнули в ухмылке, и он неопределенно покачал головой.

— Мне по душе любое из твоих обличий.

Шаманы под чутким руководством Кейко рассредоточились, образуя круг. Торуми предпочла держаться от места обряда подальше и, разместившись на высокой ветви соседнего хвойного дерева, принялась атаковать маленькими шишками голову Манты.

— За руки, надеюсь, браться не нужно? — фыркнул Рен, вставая между Хорокеем и Чоколавом.

— Не обязательно, — подтвердила Кейко и, всучив парню небольшой пергамент со священными символами, принялась раздавать точно такие же всем остальным. — Ваша задача — зарядить эти печати потоком фуриоку. Хоши-сан сдержит Рё, а Анна откроет портал для демонической сущности. Главное, чтобы у меня получилось отделить её от души.

— А если не получится? — с сомнением выкрикнула Торуми со своего наблюдательного пункта. Мико наградила ее долгим пронизывающим взглядом, но ничего не ответила. И только Хао легко считал в мыслях ее молчаливое «Тогда — мои соболезнования».

— Ладно Нэмид, — тихо проговорил Асакура на ухо Хоши, — она понятия не имеет, какой Рё был мразью, да и вообще готова спасать всё, что движется. Но ты же знаешь, что спасения он не заслуживает. Почему бы мне просто не скормить его своему духу прямо сейчас.

В ответ на его предложения девушка опустила взгляд и покачала головой.

— У меня была тысяча лет, чтобы проанализировать свою первую жизнь, — медленно проговорила она. — И я чувствую на себе непомерный груз вины за то, чем он стал. Я не приняла свою судьбу, воспротивилась, сбежала с тобой и взрастила в его сердце ещё большую тьму. Он даже погиб, пытаясь не отдать меня тебе. И, может, Рё никогда не был человеком, к которому я испытывала тёплые чувства, но он не заслужил такой страшной участи — превратиться в непомнящее себя чудовище.

— Как трогательно, — Хао хмыкнул, раздраженно поведя плечами. — Звучит так, будто ты жалеешь, что выбрала меня, а не его.

— Может, и жалею, — глаза Хоши смело встретили его взгляд, но губы ее дрогнули в грустной полуулыбке. — Но я бы совершила эту ошибку и дважды, и трижды, и всё равно осталась бы с тобой.

Хао мрачно ухмыльнулся, когда Кейко с сомнением протянула ему пергамент, но всё же кивнул. Если уж дети собрались себя угробить, то пусть хотя бы делают это под его присмотром.

— Вот только нынешняя ты, похоже, ошибок прошлого повторять не намерена, — Асакура на мгновение сжал прохладную ладонь Хоши в своей, прежде чем пройти на вакантное место в круге между Йо и Фаустом.

«Я бы не была в этом так уверена» — прошептала она вслед, разглядывая его удаляющуюся спину. Нэмид всегда была ее отдушиной, лучшей версией ее. У нее было всё, чего у нее, Хоши, никогда не было: любящая семья, друзья, любимое дело, возможность быть самой собой… Нэм никогда не чувствовала себя несчастной, даже несмотря на потерю матери и первое безответное чувство. Но вот появился Хао, и малышка Нэм ощутила пустоту, что всегда терзала Хоши. И он, словно наваждение, влился в эту пустоту, впечатался в её сердце, чтобы она летела в те же тартарары, что и ее первое воплощение. Она пропала. Нэмид уже пропала, и Хао, конечно же, разобьет ее вдребезги и сожжет изнутри, как того злосчастного голема. Жизнь Нэмид никогда больше не станет прежней, и пустота навечно останется вместе с ней.

— Хоши-сан, — Кейко сконфуженно кашлянула в ладонь, привлекая к себе внимание. — Подойдите, пожалуйста, ближе. Рё будет больно, так что нам понадобится вся ваша концентрация, чтобы вы его сдержали, и он не причинил мне и Анне вред.

Приблизившись к двум шаманкам, Хоши окинула мрачным взглядом огромного демона за их спинами. Было что-то ненормальное в том, что такой монстр подчинялся её власти. Её пугала их связь, которую она ощущала почти физически. Словно их сковали одной цепью и посадили в одну лодку, но они не стали от этого друзьями. Скорее, вынужденными терпеть друг друга заключенными.

Священные молитвы на японском посыпались из уст мико певучими гласными. Она зажгла благовония в виде палочек и прошла по кругу, в то время как пергаменты в руках шаманов, образующих круг, засветились всеми оттенками фуриоку. Четки Анны заискрились, готовые в любой момент защитить свою хозяйку, если ворон сорвется. Ладони Хоши легли на грудную клетку ворона, и тот тряхнул головой так, словно в ухо ему попыталось проникнуть мерзкое насекомое. Торуми перестала атаковать Манту и отвернулась, уткнув лицо в столб дерева.

— Всё будет хорошо, — прошептал Оямада, адресуя это успокоение, скорее, себе, чем кицунэ, к которой он обернулся. «Здесь же собрались самые лучшие шаманы турнира, — анализировал Манта. — Даже Хао! Ничего просто не может пойти не так».

Чем дольше Кейко читала молитвы, тем яростнее демон пытался разорвать связывающую его нить. Красный огонь в его глазах погас, но он так сильно жмурился, что этого никто не заметил.

Нечеловеческий вопль вырвался из его пасти, и большая голова попыталась боднуть Хоши, но девушка вовремя отскочила вбок, еще крепче вцепившись в мазутного цвета перья. Демон мельчал на глазах, суставы с омерзительным хрустом меняли свое положение, а перья втягивались в кожу, превращая птицу в человека.

— Всё хорошо, Рё. Всё хорошо, — шептала Хоши, пока бесформенная масса билась под ее ладонями.

Она кожей чувствовала вибрацию от перемещающихся костей и мышц, загоняя внутрь природное чувство страха и брезгливости. Хао едва сдерживал себя, чтобы не разорвать круг, видя как это нечто с лысой мордой, черными глазами без белков, дырами вместо ушей и расслаивающимся клювом оседает, жмется к ней и обхватывает неестественно длинными конечностями без пальцев ее бедра.

Наконец, Рё обрёл свой прежний облик, и он, абсолютно обнаженный, тяжело дыша, оперся руками в землю, не поднимая головы. Хоши опустилась напротив, пытаясь заглянуть в его лицо, но тот, казалось, всё ещё был не в сознании, скрываясь за смолью слипшихся распущенных волос. Остановившись за его спиной, Кейко петлю за петлей начала снимать с его синюшного тела очищающие четки, что из белых превратились в угольно-черные. Как только снять осталось последнюю петлю, мико дала знак Анне, чтобы та открыла портал.

— Тьма, несущая смерть, — зашептала она. — Созданная пороком, проклятая богом, сжирающая души…

Чётки Анны очертили в воздухе круг, и пространство дрогнуло, создавая чернеющий в воздухе портал. Не больше монеты, за считанные мгновения он разросся в несколько раз. Холодные призрачные длинные пальцы сжали запястья Хоши в тиски так резко, что она едва подавила вскрик. Широко распахнутые, полные безумия глаза Рё воззрились на нее, а синие губы задрожали в шепоте:

— Птичка в клетке, когда, когда же ты выйдешь? Кто у тебя за спиной? Беги, Пташка. Беги. Спасай свои пёрышки. Он заберет тебя с собой.