— Ты её знаешь? — Кейко заметила пристальное внимание сына и дернула его за рукав, на что тот смущенно повел плечом.

— Э… да, — и, пристально заглянув ей в глаза, чтобы обратить внимание на свои слова, добавил: — Это Нэмид. Целительница турнира.

Кейко моргнула, вспомнив, как именно это имя ей называли, когда просили приехать в Добби. Так эта девочка и есть та самая?..

— Хорошенькая, — совершенно искренне отозвалась она. — Бесстыдно раздетая, конечно, но всё равно хорошенькая.

— А по мне, так ничего особенного, — не сводя глаз с Нэм, хмыкнул Хао, и Йо, который следил за поведением брата с самого начала, не поверил ни единому его слову. Если кто-то и мог быть особенным для шамана, прожившего тысячу лет, то только она.

Когда Нэмид уже танцевала напротив, Хао прикрыл глаза, будто не хотел её видеть. Сначала Йо подумал, что так оно и есть, однако в следующие мгновение всякое движение в воздухе остановилось, а уже через десять секунд потемневшее небо разрезала молния, объявив о своем прибытии устрашающе громким раскатом грома.

Тысячи капель обрушились на землю, вызвав у всех присутствующих ликующие крики и аплодисменты. Патчи обнимались и поздравляли друг друга, остальные — искали укрытие. Кейко тоже отошла под ближайший козырек, недоумевая, почему близнецы даже не сдвинулись с места.

— Очень мило было с твоей стороны помочь им, — перекричал потоки ниспадающей с неба воды Йо и забрал из рук брата чемодан Кейко. Хао же на его замечание лишь ядовито ухмыльнулся.

— Ты не хуже меня знаешь, что пляши эти дикари хоть до самого скончания времен, мне было бы плевать. Благо, не так долго ждать осталось.

Йо в ответ на это откровение добродушно рассмеялся.

— Но у каждого же должен быть тот, ради которого и вызвать дождь не жалко.

Нэмид тянулась ладонью к небу, вставая на цыпочки, улыбаясь и ловя губами воздух оттого, как холодные капли бегут по позвоночнику. Другие Патчи уже разбежались, скрываясь от стихии в своих домах, но только не она — она медленно брела вдоль улицы, наслаждаясь моментом. Хао наблюдал за ней с крыш, как завороженный ловил каждый жест и представлял, что это не дождь, а он покрывает поцелуями ее лицо, изящную шею, грудь, обнаженный живот и стройные ноги. Снова видеть ее было сродни мазохизму, но остановиться он не мог. Может, стоило позволить ей танцевать там и дальше, но Хао слишком разозлил раздувавшийся от гордости Магна. Ему повышенное внимание к его невесте непомерно льстило, в то время как Асакура в жизни не отпустил бы ее никуда в таком виде.

— Эй, господин вуайерист! — счастливая, мокрая до нитки и продрогшая Нэм улыбнулась и отвесила ему шутливый поклон. — Дождь у вас получился что надо. Спасибо.

И прежде, чем он успел ей хоть что-то ответить, нырнула в узкий просвет меж домов.

========== 25. О тайнах ==========

Выжить можно, только если скрывать

правду от самых близких людей.

К тому же так ты защитишь их,

если что-нибудь вдруг случится.

Декстер

Шаг — сгнившие заплесневелые половицы глухо затрещали на пороге. Еще шаг — солнце выглянуло из-за туч, и пыль, парящая в воздухе, блеснула в его лучах, что пролились сквозь изъеденную дырами крышу. Еще шаг — губы Хао дрогнули в заинтересованной усмешке. Он явился в это забытое Великим Духом место на приватную беседу с Голдвой и ожидал увидеть здесь его одного, но старику удалось его удивить. «Решил поиграть, старик? Что ж, давай поиграем.»

— Ты не говорил, что наше рандеву будет на троих, — заметил Асакура и бегло оглядел убранства полуразвалившейся хижины, ни на чем не задерживая взгляд - даже на двух патчах, расположившихся на полу. По-видимому, за пятьсот лет эту хибару не раз перестраивали, иначе она бы давно сравнялась с землей. Во времена прошлого турнира здесь обитал Монтесума Второй, последний император ацтеков, вот только его шаманские техники оставляли желать лучшего, и до третьего этапа он так и не добрался.

— Это Канги, — Голдва указал ладонью в сторону соплеменника. — Думаю, его этот разговор тоже касается. Будет справедливо, если он при нем… поприсутствует.

Канги нехотя кивнул в знак приветствия и напряженно сжал кулаки на коленях, при этом до скрипа стиснув зубы. Если бы не просьба Голдвы, он бы в жизни не стал оставаться в одной комнате с Величайшим. Хао не без интереса уставил потемневшие зрачки на бледное, обескровленное лицо индейца. Он впервые видел отца Нэмид так близко и, надо сказать, особого родственного сходства он не замечал.

— Да, пожалуй, — согласился Асакура, усаживаясь напротив. — Пусть остаётся.

«Тем более, что разговор у нас изначально будет не приватный» — его взгляд устремился за спины патчей, в правый угол хижины, ровно в то место, откуда внутрь широкой полосой проходил солнечный свет и навязчиво доносилось путанное жужжание девчачьих мыслей.

Кэтери так резко отшатнулась от щели меж рассохшихся досок, что заехала Нэмид плечом прямо по лицу. Та, зажмурившись, схватилась за вспыхнувший болью нос и зажала рот рукой, чтобы не взвыть, на что Кэт виновато прикусила себе палец, тихо пискнув при этом «извини». Как они докатились до шпионажа за кровными родственниками, было уже неважно. Важным оказалось то, что их невинное преследование с глупыми хихиканьями вылилось в это: они же и подумать не могли, что застанут родных за разговором с Хао. А с Хао, как известно, вне рамок турнира Патчи контактировать не просто не должны — это запрещено. Даже Нэмид избежала проблем после последней встречи с Хао в кафе лишь милостью Силвы.

— Я не совсем понимаю, — заговорил Канги, в замешательстве переводя взгляд с Хао на вождя. — Ты говорил, что речь пойдет о моей Нэмид, но какое отношение к ней имеет этот… человек? — «Человек» он произнес так, будто и не верил, что Хао можно так назвать, но при этом старался сохранять вежливый нейтралитет.

— О. Так ты не рассказал? — брови Хао изящно взметнулись вверх.

Расплавленный холод собрался в макушке Нэм, сполз к плечам, лизнул спину и сцепил в кольцо сердце при одной мысли, что Канги и Кэтери могут узнать, кто она на самом деле — канувшая в небытие любовница Хао, — и инстинкты подсказали ей один-единственный выход.

— Нам лучше уйти, — встревоженно шепнула она Кэтери, на что та закономерно одарила ее настороженно-вопросительным взглядом. Действительно, с чего бы им уходить теперь, когда выясняется, что разговор пойдет о ней — Нэмид.

— Не рассказал о чем? — брови Канги в непонимании свелись к переносице.

— Прошу, Кэт. Мне нехорошо.

— О том, как он грязно использовал твою семью, чтобы выгородить свою.

Побелев, словно мрамор, подруги замолкли, неверяще глядя друг другу в глаза. В хижине тоже повисло молчание, и Кэтери, сглотнув, вновь заглянула внутрь, жалея, что дедушка сидит к ним спиной и она не видит его лица — что на нем отразилось? Возмущение, недовольство, насмешка… или ужас разоблачения? Нэмид не осмелилась подойти ближе — она осталась в стороне, прижимая сжатую в кулак ладонь к груди. Что всё это значит?

— Что ты такое говоришь? — скрипуче пророкотал Голдва. — Разве мог я на такое пойти?

Мягкий смех Хао заполнил помещение, и Канги неволей поежился, чувствуя, как поднимаются мелкие волоски по всему телу. Асакура врет — конечно, врет! Но отчего же так сжались нервы в каждом позвонке и заболело под ребрами?

— Знаешь, Голдва, я достаточно долго делал вид, что не замечаю, как ты дергаешь за веревочки, но и моему терпению приходит конец. Ты покусился на моё прошлое, память о котором была мне очень дорога, и, видит Великий Дух, ты всё ещё жив только потому, что я не хочу убивать главу Совета до окончания Турнира.