Асакура рассмеялся так тепло и весело, что сердце в груди Нэм затрепетало.

— Моя здесь только ты.

«Великий Дух, помоги мне!» — взмолилась она, глядя в эти горящие темным далеким огоньком глаза. Все барьеры, что с таким трепетом воздвигались с самого момента их знакомства, а, может, даже задолго до него, один за другим летели в глубокие тартарары. Сначала танец на колесе, затем объятия, теперь Нэм еще и сама его поцеловала, а дальше что? Ах, да! Дальше же свадьба, которую даже с какой-то непонятной радости благословит сам вождь! А что делать ей, Нэмид? Смириться, что собой она больше не повелевает и отдать свою жизнь в руки влюбленной дурочке Хоши?

— А вот я, — с вызовом вздернула нос Нэм, — только своя собственная и ничья больше.

Хао на этот почти детский протест лишь улыбнулся и, обхватив за пояс, прижал к себе так, что грудью ощутил, как бешено колотится ее сердце. Карие глаза, в ужасе распахнутые, смотрели в его снизу-вверх с незначительного расстояния сантиметров в десять. Но больше его интересовали не глаза, а приоткрытые губы, опаляющие взволнованным дыханием его шею. Интересно, каковы они здесь, в реальности? Наверняка теплые, мягкие и податливые.

— Строптивая лошадка, да?

Тёмные девичьи брови свелись к переносице, вожделенные губы сжались в тонкую полоску, а теплые ладони протестующе уперлись в его грудную клетку.

— А вы — старый козёл, который пропёрся в огород и считает, что всё здесь для него! Пустите!

Ничуть не уязвленный Хао с таких аналогий только позабавился, но хватку ослабил, а Нэмид, вырвавшись, сразу же вернулась к Шикобу, на ходу придумывая слова извинений. Конечно, он видел, как непозволительно вёл себя с ней Асакура. И уже сделал определенные выводы.

— А про «распускает руки» ты не шутила.

Нэм обернулась. Лилуай уже тут как тут, поволокла Асакуру в общую массу, а он, кажется, и рад — посмеивается, демонстрируя безупречные белые зубы. «Чтоб она ему там все ноги оттоптала».

Шикобу не стал сразу волочить шаманку к остальным: сначала попридержал в сторонке, показав, как примерно нужно переставлять ноги, чтобы двигаться в нужном темпе и друг друга не покалечить. Нэмид же, понаблюдав за ним и всё повторив, покивала, а затем не без внутреннего протеста позволила парню взять одной рукой ее ладонь, а вторую уместить на талии.

Поначалу они просто кружились вместе со всеми под веселые беспорядочные ритмы банджо и переливы скрипок. Пару раз Нэм всё-таки наступила парню на ноги, но тот сделал вид, что так и надо, и издеваться не стал. Быстрота движений приятно горячила кровь — танцы всегда были ее стихией. Если бы еще ее кавалер не вернул из-за уха жвачку в рот, да и Лилуай не хохотала, проносясь мимо в руках Асакуры, то вообще было бы замечательно.

Но со следующей композицией танец усложнился. Теперь партнеры на счет пять менялись, а несколько пар и вовсе, держась за локти, с визгом крутились в центре площадки. Юноши Аши все, как один, оказавшись лицом к лицу с Нэм широко улыбались и сразу же представлялись. Она тоже была приветлива, но запоминать по именам никого даже не пыталась — слишком их было много за раз. И вот наконец знакомое лицо.

— Скучала? — Асакура насмешливо приподнял бровь, привлекая Нэмид к себе. Она же, уже успев подостыть и даже развеселиться, улыбнулась:

— Может, немножко.

— Так может… сбежим?

Он только успел увидеть, как она озадаченно моргнула, прежде чем перейти в следующие руки, а к нему попала партнерша, выше его почти на голову. Хао оглянулся, ища Нэм глазами, и их взгляды встретились. Она тоже за ним следила. Затем по ее лицу пробежала тень улыбки, ее кисть соскользнула с плеча очередного Аши перед сменой, но к следующему юноше не перешла. Только кокетливо подмигнула — мол, извини — и сразу же вышла из круга.

Когда Асакура сошел с танцевальной площадки, Нэмид рядом с ней уже не было. Её фигуру он заметил поодаль, в метрах тридцати. Руками обнимая себя за приподнятые плечи в попытке спастись от сумеречного холода, она вглядывалась в потемневшее небо с плохо скрываемой опаской. «Высматривает Рё» — догадался Хао и ускорил шаг. Рядом с ним Нэм наконец почувствует себя в безопасности.

— Не думал, что ты воспримешь моё предложение всерьёз.

Нэмид взглянула на него и с легкой улыбкой на губах пожала плечами:

— У меня от этих плясок уже в глазах рябит и голова кружится. Это, кстати, короткая дорога до дядиной фермы, — указала она на убегающую в сады тропу. — Но можем и сразу переместиться, как вы любите.

Асакура ухмыльнулся. Какая великодушная.

— А подлиннее и поинтересней есть маршрут?

— В вас проснулась тяга к пешим прогулкам? — Хао загадочно промолчал, а Нэм, плохо скрывая смущение, кивнула куда-то правее. — Можно пройти через поля. Но времени уйдет больше раза в два.

— Годится, — кивнул он и, подойдя к ней, разогрел воздух на пять градусов. — Так лучше?

— Ага. Идем… те.

Хоть Асакура и выбрал длинную дорогу, надежды на плодотворный разговор с целительницей не оправдывались. Она держалась поодаль, будто он — дикий зверь, от которого неизвестно, чего можно ожидать, на вопросы отвечала односложно, а в глаза и вовсе не смотрела. Ее руки без конца одергивали полы рубашки, перекручивали звонкие браслеты, трогали волосы… Нэм явно нервничала, но отчего, Хао понять не мог. Всё же было хорошо. Или нет?..

— Твоё последнее видение. Что это было?

Она вздрогнула, словно от удара. Ее взгляд, настороженный и пугливый, устремился на него. Вот оно. Этого вопроса она боялась.

— Ад, — отвернувшись, пробормотала она. — Хоши утащило в ад.

Такие догадки уже посещали Асакуру за последние сутки, однако теперь, когда они подтвердились словами Нэм, по спине его заструился холодный пот. Как? Как такое могло произойти?

— Хоши не могла попасть в ад, — и голос его показался чужим, глухим и отрешенным. — Она была… хорошим человеком. Лучшим из всех, что я встречал.

Где-то вдалеке жалобно прокричала ночная птица. Нэмид со вздохом прикрыла глаза. Сказать ему?

«Не говори. Не говори. Не говори».

— Могла. Если бы сама так захотела, — сказала. Как можно более спокойно, будто разговор шёл о чём-то совершенно не важном. Но это было важно. Речь шла о ней, о ее прошлом, о ее смерти и о том, что она отправилась в преисподнюю. Ради него. Нет… ради себя.

Крепкие руки схватили Нэм за плечи развернули. Теплые ладони приподняли голову, вынуждая смотреть и не отворачиваться, пока пылающие негодованием глаза Хао вглядывались в ее, блестящие от предательски закипающих слез.

— Что ты наделала? — прошептал он, и лицо его исказила гримаса боли от страшной догадки, пронзившей ледяным острием всё его нутро. — Моя хорошая маленькая девочка… Что ты наделала? Зачем?

По щекам побежали горячие слезы. Пересохшие губы приоткрылись и тихо, покорно выпустили на волю то, что до боли сжимало грудь:

— Я хотела остаться с тобой.

========== 23. О выборе ==========

Надо различать два вида мучений: физическое страдание и страдание моральное.

Физическое страдание — это испытание. Моральное страдание — это выбор.

Эрик-Эмманюэль Шмитт. Оскар и Розовая дама

— Хао-сама! Мы здесь! — Мати подскочила, вытянувшись на цыпочках, и с ярым энтузиазмом замахала Асакуре, как только тот показался меж секторов Колизея. Его ленивый взгляд скользнул по соседним трибунам, полностью пустым, и Хао, хмыкнув, проследовал к команде «Ханагуми». Второй этап турнира подходит к концу. Скоро в деревне совсем станет нечего делать.

В первом ряду, сгорбившись, сидел Магна и с плохо скрываемой нервозностью вытачивал наконечники стрел для последующей охоты. Однако думал он совсем не об охоте. Мысли его терзала Нэмид — Хао отчетливо это слышал. Магна знал, что она приехала сегодня утром, но увидеться с ней до сих пор так и не удалось, хотя дело уже шло к вечеру. Ответит ли она «да» на его предложение, он не знал. И, что самое ужасное, о ее решении не знал и сам Асакура. Эта чокнутая девица может выкинуть что угодно.