— На первый этаж я попасть не смогла — там стоит защита, но зато проникла через окно в комнату на втором. И знаете, что я нашла? Следы от когтей на подоконнике! Рё явно был там.

— Это ты нам еще вчера рассказывала, — нетерпеливо перебил Рен. — Давай по существу.

— Не торопи меня, красавчик, — с наигранной обидой покачала головой кицунэ и, хихикнув, невозмутимо продолжила: — В общем, в комнате эмоциональный фон оказался еще тот. Там явно кто-то с упорным постоянством занимается самокопанием и терзается чувством вины. В тумбочке и комоде был только хлам, и тогда я решила заглянула в мусорное ведро — вдруг чего дельное найдется — и знаете, что я там нашла?

— Ой, да не томи уже, — Анна закатила глаза. До чего ж эта лиса по общению изголодалась — так внимание на себя перетягивает, что только держись. Руми нырнула пальцами в вырез платья на груди, чем заставила парней вспыхнуть от смущения, а Киояму от возмущения, и достала оттуда бумажный ком.

— Вот, — протянула она его Йо. — Сами смотрите.

Асакура аккуратно развернул его, и глаза его тотчас широко распахнулись. Остальные собрались вокруг него и, взглянув на лист бумаги, местами испачканный каплями крови, мрачно переглянулись. «Я — не она» — гласили японские иероглифы, которыми был исписан каждый столбец.

— Еще в ведре были осколки зеркала, — пояснила кицунэ. — Я не спец, но, если это написала хозяйка комнаты, то у нее уже немного крыша начинает ехать. Она ведь индеанка, верно? С чего ей писать на японском?

Йо скомкал лист обратно и, окинув ребят мрачным взглядом, поджал губы. Им тотчас передалось его напряжение. Видимо, дело и впрямь серьезное.

— Идём к Силве. Думаю, мы на правильном пути.

Нэмид уже несколько минут безучастно разглядывала своё лицо в пыльном зеркале дядиной хижины. Казалось, прошедшая ночь состарила ее на несколько лет, и дело было вовсе не в тревожных тенях под глазами и непривычной болезненной бледности кожи — изменился сам взгляд. Из него словно выкачали всю радость, и теперь знакомая незнакомка в отражении источала лишь странную смесь испуга и потерянности.

Её пальцы медленно коснулись скулы, скользнули по щеке и застыли в уголке чуть приоткрытых искусанных губ. Да, она определенно чувствовала собственное прикосновение, но в голове снова всё путалось и твердило, что это не её лицо. На этот раз Нэм не стала срывать со стены зеркало, чтобы что есть силы ударить об пол, не стала истерить и плакать — она просто ждала, когда это чувство ее покинет. Хоши снова упрямо молчала, но Нэмид и не хотелось сейчас её слышать. Хватало и этого зудящего на кончиках пальцев чувства, будто и собственное тело ей больше не принадлежит.

Открыв дверь, Хао остановился на пороге и, скрестив на груди руки, прислонился плечом к косяку. Шаманка, если и услышала скрип его шагов на крыльце, виду не подала.

— Любуешься?

Нэм отдернула от лица руку и отвернулась от зеркала так быстро, будто ее застали за чем-то непотребным.

— Нет, просто… — она осеклась, вдруг смутившись улыбки, тронувшей губы Хао. Память услужливо подбросила эпизод прошедшей ночи, когда она сама бросилась на него с объятиями, а он не то что не оттолкнул — обнял её с такой готовностью и отчаянием, что теперь вспоминать об этом было неловко. Вчера у нее не было ни времени, ни моральных сил анализировать происходящее, но сейчас мысли так и завертелись неудержимым вихрем. Что это было? Влияние момента? Её благодарность и его поддержка? Или былые чувства Хоши внезапно выплеснулись через край и захлестнули собой и Нэм?

— Ну и что означает этот взгляд? — склонив голову набок, спросил Асакура.

— Какой взгляд? — Нэмид лишь пожала плечами, сконфуженно заправляя за ухо прядь волос.

— Вот этот, — кивнул он в её сторону. — Как будто хочешь что-то сказать, но не решаешься.

А сказать действительно было, что. Третий этап турнира становился всё ближе и ближе, а Хао довольно чётко установил срок, к которому она обязана найти Хоши. Теперь Хоши была найдена. Стоило Нэм только сознаться, что нужная душа прямо здесь, сидит внутри неё и рвёт ее разум на части, и всё бы разрешилось. А в следующий же миг ее жизнь запуталась бы еще больше.

— Хотела сказать «спасибо», — попытка Нэмид изобразить на лице улыбку не удалась, и уголки губ, чуть дрогнув, напрочь отказались ползти вверх. — По-видимому, я всё еще жива только благодаря вам.

— «По-видимому»… — задумчивым эхом повторил Хао, делая шаг внутрь помещения. — Помнится, пятьсот лет назад девицы вашего племени выражали свою безмерную благодарность за спасение жизни несколько иначе.

— И как же? — спросила Нэм прежде, чем поняла, что пожалеет об этом вопросе. Асакура приблизился настолько, что теперь мог бы с легкостью дотянуться до нее рукой, если бы только захотел.

— Предлагали себя в жены, — буднично ухмыльнулся он. — Так сказать, отдавали в дар остатки того, что спасено, своему спасителю.

— А, вы про это… — Нэмид разочарованно отмахнулась, припоминая нечто подобное из рассказов старожилов. — Ну, у вас и без меня таких предложений хватает.

С губ Хао слетел короткий смешок.

— Как знать. Может, я бы и рассмотрел твою кандидатуру.

— Снова эти ваши шуточки, — недовольно поморщившись, буркнула Нэм и скрестила на груди руки.

— В каждой шутке есть доля правды, Официантка, — он загадочно улыбнулся. — Или ты уже забыла, что случилось, когда ты пустила венок по воде? Я твой суженый.

Хао так пристально, без тени насмешки посмотрел Нэмид в глаза, что недовольство на ее лице сменилось сначала неверием, а затем, когда Асакура в затянувшейся тишине так и не ухмыльнулся, смятением. Он это серьезно? И она была готова костерить себя последними словами за то, что сердце ее от этой мысли сладостно сжалось. Не может быть ей от этого радостно, не должно!

— Духи ошиблись, — неуверенно проговорила Нэм, глядя на Хао так, будто он помешался. Да и она, должно быть, помешалась, раз вообще решила комментировать этот очевидный бред.

Хао улыбнулся — без усмешки, без иронии.

— Ты ведь знаешь, что нет.

Кел, кашлянув, перешагнул через порог, отмечая, как Асакура будто бы нехотя отходит от его племянницы. Встретив насмешливый взгляд чёрных глаз, индеец нахмурился. Теперь, когда он знал, кто скрывается под личиной этого молодого симпатичного юноши, явившегося незваным гостем вместе с Нэмид, было совсем несложно прочесть в его глазах снисходительное презрение.

— Нам нужно выдвигаться, чтобы управиться до заката, — заговорил Кел. — В темноте обращаться к разрушенному тотему будет нельзя — омихэ откроет коридоры, с которыми целителю устанавливать связь опасно.

Поначалу Нэм решила, что ослышалась — ну не мог дядя так запросто согласиться пойти навстречу после всего, что произошло в эту ночь. Однако, когда Кел быстрым движением достал из глубины кухонного шкафа четыре бутылька с символами природных сил, мешочки с травами и ступку с пестиком, поняла, что не ошиблась.

— Ты… правда готов помочь? — всё ещё не до конца веря, спросила она.

Кел выпрямился и бросил на нее хмурый взгляд исподлобья.

— Это что еще за вопрос? — буркнул он, высыпая в ступку содержимое двух мешочков и принялся толочь. — Служи ты хоть самому хозяину преисподней и попроси меня тыкать вилами души несчастных в кипящем котле, я бы просто спросил «как часто?». — Хао одобрительно хмыкнул. Индеец не врал. — Ты — плоть от плоти моей сестры, и я тебе верю так, как верил бы ей. Хотя, — он вздохнул, — надо сказать, не так уж и далеко ты отошла от моего примера.

Нэмид молча проглотила последнюю шпильку. Сейчас не время доказывать, что к Асакуре она привязана вынужденно, а не по собственной инициативе, но потом, когда Кел подостынет, и они останутся с глазу на глаз, она обязательно всё ему объяснит.

— А этот что, с нами пойдет? — хмуро кивнул Кел в сторону огненного шамана, как будто тот его не слышит, но Хао без всякого намёка на уязвленность ввернул: